– Тебя кто-то видел?
– Нет.
– Как ты добиралась от Безансона до Сартуи?
– На такси.
Шофер смог бы подтвердить, что посадил ее в Безансоне. В тот самый момент, когда в Париже совершалось преступление! Начиная с сегодняшней ночи нужно заняться поисками водителя. Затем выяснить, откуда взялись на месте преступления отпечатки пальцев Манон. Все было как-то подстроено.
Но прежде всего надо ее спасти.
– Почему ты поехала туда?
– Мне было страшно. Они допрашивали меня несколько часов подряд, Мат.
– Почему же ты мне не позвонила?
– Я подумала, что ты договорился с ними. И не хотела возвращаться к тебе домой. К себе, в Лозанну, тоже не хотела.
Манон говорила очень быстро, как девочка, которая что-то шепчет посреди ночи, укутавшись в простыню с головой. Мой голос снова наполнился силой, когда я сказал:
– Сиди на месте. Я сейчас приеду.
113
Через два часа я пересекал границу в Валлорбе. Я добрался по дороге Е23 до Понтарлье, потом свернул в сторону Морто, поехал вдоль реки Ду. Часом позже я увидел вдали Сартуи. В глубине навалившейся на меня боли замерцал огонек: сейчас я найду Манон и защищу ее.
Спускаясь к долине, я заметил внизу фургон жандармерии, направлявшийся к жилому кварталу Сартуи с мигалкой, но без сирены. Я схватил мобильный:
– Фуко?
– Мы не можем найти ее, Мат.
– У тебя нет никакого следа?
– Никакого.
– А у других?
– Ничего нет. Мы думаем, что она вернулась в Юра.
– Почему?
– Так говорит Люк.
– Люк?
– Корина Маньян сообщила ему, что произошло. Он выслушал ее без единого слова. Совсем свихнулся. Сказал только, что их убила Манон и что ее надо искать в Сартуи. Что ей нужно вернуться к источнику. В дом матери.
Просто провидец какой-то! Я отсоединился и прибавил скорости. Синяя мигалка жандармов отбрасывала отсветы на горные склоны. Успеть раньше них. Спасти Манон. Я вдавил педаль.
У въезда в город я рванул налево. Вспомнил о дороге, идущей вдоль железнодорожного пути, без перекрестков и светофоров. Я включил четвертую передачу, и скорость перевалила за сто тридцать километров в час. Казалось, фары выдергивали деревья по краю дороги.
Через четыре минуты я уже ехал по богатому кварталу Сартуи. Свет полицейского фургона прорезал долину. Но позади меня. Я их обогнал. У меня было всего две минуты, чтобы забрать Манон.
Я разглядел впереди пирамидальный дом. Белый конек на крыше, сплошные окна. В доме было темно. Я проскользнул за дом и позвонил Манон на мобильный.
– Я приехал. Где ты?
– В гараже.
Я побежал к строению, примыкавшему к дому. Мигалка фургона все приближалась, освещая долину. Я толкнул дверь. Медленно, чересчур медленно перегородка сдвинулась.
Каждая лишняя секунда разрывала мне сердце.
В темноте показалась Манон. Светлое лицо, смутно различимое за облачком пара, вырывавшегося у нее изо рта. Она прошептала:
– Я не знаю, почему сюда приехала. Этот чертов дом наводит на меня страх. Я…
– Идем…
Манон вышла на порог. Движения ее были резкими и пугливыми. Как у тех, кто спасся после стихийного бедствия.
Свет от мигалки заставил ее застыть на месте.
– Это кто? Полиция?
– Я тебе сказал – поторапливайся.
– Они знают, что я здесь?
– Кое-что произошло.
– Что?
Жандармы были всего в сотне метров. Я прошептал:
– Лора, жена Люка. Ее убили. Вместе с дочками.
Манон застонала. Ее глаза обратились в сторону фургона.
– Они думают, что это сделала я?
Не отвечая, я схватил ее за руку и шагнул к машине. Она сопротивлялась. Я повернулся и закричал:
– Идем, черт подери!
Слишком поздно. Фургон показался на повороте аллеи. Я привлек к себе Манон, открыл дверь и затолкнул Манон в машину со стороны водителя. Сунул ей в руку свои ключи. Не могло быть и речи, чтобы она провела еще одну ночь среди людей в мундирах. Она должна прятаться до завтра, пока я не найду шофера такси и не сумею снять с нее подозрения.
– А ты?
– Я останусь здесь и задержу их.
– Нет, я…
Я сжал ее пальцы, в которых были ключи:
– Езжай в сторону Швейцарии. Позвонишь мне, как только пересечешь границу.
Нехотя она тронулась. Я крикнул:
– Шпарь! И позвони мне.
Она посмотрела на меня через стекло, как будто хотела запечатлеть в памяти мои малейшие черты. Свет от мигалки уже отбрасывал тени на ее лицо. Секунду спустя она включила задний ход, и мотор заурчал.
Я повернулся и пошел по дороге. Фургон остановился. Жандармы выскочили на шоссе и побежали навстречу мне с оружием в руках. Один из них заорал:
– Что вы здесь делаете?
Я полез за документами.
– Не двигаться!
Я уже достал удостоверение. Показал им его при свете их фар:
– Я из полиции.
Мужчины замедлили шаг, а офицер, закутанный в черную стеганую куртку, вышел вперед:
– Ты кто?
– Матье Дюрей, Парижская уголовная полиция.
Он схватил мое удостоверение:
– Что это ты тут делаешь?
– Веду расследование. Я…
– В восьмиста километрах от Парижа?
– Я сейчас все объясню.
– Да, неплохо бы. – Он засунул удостоверение к себе в карман, затем бросил взгляд на открытую дверь гаража. – Уж очень похоже на незаконное вторжение в жилище.
Он обернулся к своим подчиненным:
– Эй вы, обыщите-ка дом! – И снова обратился ко мне: – А где твоя тачка?
– Она сломалась по дороге. Я пришел пешком.
Офицер молча меня рассматривал. Плащ весь в формалине, лицо в крови, воротник расстегнут. Жандарм размеренно дышал. Против света фар я не различал его черты. Воротник из искусственного меха отбрасывал искры в темноте.
– Что-то ты темнишь, старина, – пробормотал он наконец. – Придется все выложить нам, и поподробнее.
– Без проблем.
Сзади к нему подбежал жандарм:
