– Какой текст?
– Я рассчитывала, что ты прочтешь отрывок из «Послания к Коринфянам»…
Я снова оглянулся направо. Тот тип исчез. Черт возьми! Я прошептал:
– Нет… Если тебе все равно, я…
– Отлично, – сухо сказала Лора. – Я прочту сама.
– Мне жаль. Но я всю ночь глаз не сомкнул.
– Думаешь, я прекрасно выспалась?
Она повернулась к алтарю, а я почувствовал угрызения совести. Я был здесь единственным верующим и оказался не способен прочитать несколько строчек. Но вопросы, которые вставали передо мной, затмили все остальное. Кто этот тип? Что передал ему Дуду? Почему он так перекрестился?
Начиналась служба. Священник, облаченный в белый стихарь, распростер объятия. Чистокровный тамил с широкими, как монеты, ноздрями, черными влажными глазами, полными истомы. Он заунывно заговорил:
– Братья мои, мы собрались здесь сегодня…
Я почувствовал, как на меня опять наваливается усталость. Священник знаком предложил всем сесть. Его монотонный голос все удалялся… Меня разбудил шелест страниц. Все присутствующие листали молитвы. Священник продолжал:
– Теперь мы вознесем третью хвалу Господу.
Надо же было мне уснуть на мессе по лучшему другу… Я бросил взгляд в сторону Дуду. Он был на месте.
– Песнь эта называется «Дивны дела Твои, Господи…». Отрывок начинается со слов: «Всякий человек – священная история, человек – подобие Божье…»
Эти слова, звучавшие в часовне, полной неверующими и лишенными иллюзий полицейскими, отозвались во мне горькой иронией, однако все вторили им нестройным хором.
– Можно я сяду к тебе на колени?
Амандина со своими светлыми косичками под шоколадного цвета шапочкой протягивала мне свой листок:
– Я не могу прочесть.
Я посадил ее себе на колени и запел вместе со всеми: «Всякий человек – священная история…» Я вдыхал теплый детский запах и аромат чистой одежды. И мысли мои потерялись в тумане, где Матье Дюрей – полицейский-маньяк, 35 лет, неженатый и бездетный – брел по дороге в небытие…
Полчаса спустя, после многочисленных несвоевременных звонков мобильных, священник завел пространную проповедь о Евхаристии. Я пришел в ужас: неужели он предложит этой толпе неверующих подойти к причастию? Взглянул на Дуду – он ерзал на стуле, то и дело оглядываясь на дверь. Ясно, что он торопится, хочет уйти пораньше.
Поднявшись, я посадил Амандину на свое место и шепнул Лоре:
– Я подожду тебя на улице.
21
Мотоцикл Дуду я обнаружил на проспекте Порт-де-Венсен. Коллекционная вещь – «Ямаха» с объемом двигателя пятьсот кубических сантиметров, опытная модель. Я двинулся к нему, на ходу вынимая мобильник, набрал номер службы времени, а затем всунул телефон между сиденьем и приподнятым крылом мотоцикла.
Пришлось подождать добрых пять минут, пока толпа не хлынула из часовни. Придав лицу подобающее случаю выражение, я присоединился к остальным, высматривая Лору. Ее донимали соболезнованиями и знаками внимания. Я пробрался между черными плащами и шепнул ей:
– Я тебе перезвоню.
И направился к выходу, потянув за куртку Фуко:
– Можешь одолжить мне мобильный?
Не задавая вопросов, он дал мне свой телефон. Дуду надевал шлем рядом со своим мотоциклом.
– Спасибо. Верну в Конторе в полдень.
– В полдень? Так ведь…
– Извини, свой я оставил дома.
Не ожидая ответа, я бросился к своей «ауди-А3», припаркованной в полусотне метров от церкви. Когда Дуду ставил ногу на стартер, я уже поворачивал ключ зажигания. Набирая номер, который помнил наизусть, я включил первую скорость.
– Дюрей, Уголовный отдел. Кто сегодня дежурный?
– Эстреда.
Повезло. Один из операторов, с которыми я был лучше всего знаком.
– Соедините меня с ним.
Дуду тем временем успел скрыться в потоке машин. Я вышел из ряда и притормозил, прежде чем вклиниться в уличный поток. В трубке послышался голос Эстреды с характерным португальским акцентом.
– Это Дюрей.
– Как дела?
– У меня стащили мобильник.
– Да здравствует полиция!
– Можешь засечь его?
– Если вор по нему сейчас разговаривает, запросто.
Совсем недавно стало возможным проследить мобильный при условии, что он включен. Эта технология была разработана частными фирмами, занимающимися большегрузными перевозками: таким образом они отслеживали передвижения своих грузовиков. У французской полиции собственной системы не было, и она обращалась к этим компаниям, которые за плату предоставляли ей доступ к собственной службе слежения.
– Тебе везет, – сказал Эстреда, – парень на линии.
Я прижал мобильник подбородком и включил первую передачу:
– Я тебя слушаю.
– У тебя есть при себе компьютер?
– Нет, я же в тачке. Веди меня.
– Твоя история смахивает на авантюру.
– Давай действуй. Я еду.
– Ты что, ведешь слежку без санкции?
– Так ты мне доверяешь или нет?
– Да, но твой парень только что съехал на кольцевую автостраду. Ворота Венсен.
Я рванул так, что взвизгнули покрышки.
– Направление?
– Кольцевая, юг.
Под рев клаксонов я на полной скорости проскочил площадь, заставив другие машины уступить мне дорогу, – не мог же я включить сирену. Со скоростью больше восьмидесяти километров я вылетел на развязку.
– Он заметает следы. Это что – погоня?
Я не ответил, но заметил про себя, что теперь программное обеспечение позволяет рассчитать скорость прохождения сигнала между двумя точками в реальном времени. Совсем как в видеоигре.
– Он проехал ворота Шарантон.
Я увеличил скорость до ста километров в час и перестроился в левый ряд. Движение было свободным. Я не сомневался, что Дуду не вернется на набережную Орфевр, 36. Эстреда сообщил: мотоцикл миновал ворота Берси.
Ворота Берси. Набережная Иври. Ворота Италии…
– Похоже, он сбрасывает скорость…
Я устремился по диагонали, чтобы перестроиться вправо.
– Он выезжает из города? Где он?
– Подожди-ка… сейчас…
Эстреда увлекся игрой. Он понял, что я «веду» похитителя моего мобильника. Я представил себе, как он склонился над экраном своего компьютера, где мигал курсор, отмечая передвижения мобильника…
