Но стоило мне переключить скорость, как снова вспыхнул ослепительный свет. Ксеноновые фары. Не спереди, не сзади, а надо мной! Я скрючился на сиденье и схватился за зеркало заднего вида, пытаясь отразить свет фар. Убийцы стояли на крыше туннеля.
Я понял, что произошло. Внутри туннеля они обнаружили другой выезд на боковую дорогу и ехали за мной с погашенными фарами до края тропинки, а потом заняли удобную для обстрела позицию на высоком мысу.
На меня обрушился поток пуль. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, как только я попытался тронуться с места. Шины вгрызлись в асфальт. В зеркале заднего вида я увидел нечто невероятное: сверкающие фары летели в ночи по воздуху, как два светящихся шара. Убийцы прыгнули прямо в пустоту. Их автомобиль с грохотом опустился на дорогу, подняв тучу снега вперемешку с искрами, и рванулся вперед. Мне показалось, что земля содрогнулась. Я выжал педаль газа и включил фары. Погоня продолжалась.
Мелькали тощие, облезлые ели, скалистая стена, сугробы. Буря утихла, и теперь можно было хоть что-то разглядеть. Я попытался собраться с мыслями. И не мог. Мысль была одна: как можно скорее добраться до границы и таможенников. Сколько километров мне надо продержаться? Тридцать? Пятьдесят? Семьдесят?
Снова взглянув в зеркало, я убедился, что белые фары никуда не делись – они по-прежнему вспыхивали на поворотах. Внезапно я выехал на развилку. Попытался затормозить, но слишком поздно: колеса заблокировало, но «ауди» продолжала по инерции двигаться вперед. Я снова вывернул руль, однако капот уже занесло.
Скользя по обледенелой дороге, машина врезалась в снежный склон – и мотор заглох. Наступила тишина. У меня перехватило дыхание, руль вдавило в ребра. Оглушенный, я нащупал ключ зажигания. Мотор заурчал, и машина тронулась. Задним ходом я выбрался из сугроба и вырулил на шоссе. Несмотря на задержку, преследователи не смогли меня догнать. Но забрезживший было огонек надежды сразу угас: педаль газа не действовала. Взглянув на приборную панель, я понял, что вода в радиаторе перегрелась. Что за черт!
Обернулся: ксеноновые фары были уже у ближайшего за мной поворота. Я яростно давил на педаль. Бесполезно. Громко выругавшись, я саданул по рулю: должно быть, в момент столкновения снег попал в решетку радиатора и забил вентиляционные отверстия. Машина перегрелась: из-под капота пробивались струйки пара. На этот раз все пропало.
И тут я увидел указатель: «Поселок Симплон». Не раздумывая, я погасил фары и съехал на эту развилку как раз в тот момент, когда позади из мрака вынырнул БМВ. Убийцы заметили меня слишком поздно и пронеслись мимо по основному шоссе. За спиной раздался визг тормозов. Продолжая ехать по инерции, я все же выиграл несколько секунд.
На поляне громоздились бульдозеры, экскаваторы, кучи стройматериалов. Ударом локтя я повернул машину в ту сторону. Прямо передо мной высилась груда засыпанных снегом досок. Я зажмурился и продолжал ехать прямо. Снова удар – я ощутил столкновение всем телом. Плечом я выдавил дверцу, закашлялся и вывалился наружу.
Первое, что я почувствовал, упав на землю, был холод. Я встал на колено и укрылся за кучей строительных блоков. Хоть какая-то передышка. Я прислушался к ночи, к безмолвию. Снег прекратился, температура опустилась намного ниже нуля.
Рядом хлопнула дверца машины. Я рискнул выглянуть из своего укрытия – никого. Бежать через лес? Добраться до поселка? Но сколько у меня шансов разбудить кого-нибудь, прежде чем меня заметят? Меня охватил страх. Я трясся всем телом. Брови и волосы покрылись белыми кристаллами инея. Я начал замерзать. В кармане я нашел пару резиновых перчаток и кое-как их натянул. Мне вспомнилось все, что приходилось слышать о смерти от переохлаждения. Об этом часто рассказывали миссионеры с Крайнего Севера, которых я встречал в Папской семинарии. Сначала человек дрожит, и это добрый знак – тело пытается согреться. Но когда уже не можешь бороться с холодом, температура тела снижается на градус каждые три минуты. Дрожь прекращается. Сердце бьется медленнее, и кровь больше не достигает поверхности кожи и конечностей. Наступает «белая смерть». Когда температура тела снижается на одиннадцать градусов, сердце перестает биться, но еще раньше впадаешь в кому.
Сколько же у меня времени?
Я снова выглянул наружу. Теперь я их увидел. Они осторожно продвигались с винтовками наперевес. На них были длинные пальто из черной кожи. Изо рта вырывались облачка пара. Один из них ударился об угол бульдозера, но никак не отреагировал: видимо, холод подействовал как обезболивающее. Они тоже замерзали. Все мы попались в одну ловушку. Теперь мы пленники ночи и вскоре превратимся в ледяные статуи.
Надо было шевелиться. Делать что угодно, лишь бы согреться. Я принялся раскачиваться взад-вперед, пока в конце концов не свалился в снег. Может, доползти до елей и хотя бы укрыться от ветра? Шаги приближались. Я перекатился на спину и попытался выхватить пистолет. Пришлось держаться за рукоять двумя руками – настолько окоченели пальцы. И тут я почувствовал, что в меня целятся. Я поднял голову: надо мной стоял убийца с винтовкой в руках, из-под его маски шел пар, образуя голубоватый ореол. Я закрыл глаза и сделал то, что сделал бы на моем месте любой человек, будь он христианин или нет: стал молиться. Всеми силами души я призвал Господа на помощь. И тут послышался голос:
– Wer da?
[19]
Я повернул голову и со слезами на глазах различил электрические фонарики и серебристые погоны. Патруль швейцарских таможенников! Я снова посмотрел прямо перед собой: убийца исчез. Где-то неподалеку раздавались его бегущие шаги. Слышалась немецкая речь. Шум мотора. Погоня возобновилась, но на этот раз охотники стали дичью. Мою машину таможенники под досками не заметили.
Мне удалось засунуть пистолет в карман и перевернуться на живот. Не чувствуя ног и опираясь на локти, я пополз к своей машине. Я уже не ощущал ни своего тела, ни холода. Вот и дверца. Спиной вперед, словно паралитик, я протиснулся внутрь. Оказавшись на сиденье, стал шарить под рулем в поисках ключа зажигания, с трудом повернул его двумя руками и – о чудо! – мотор заработал. Видимо, от удара решетка радиатора очистилась ото льда. Салон начал отогреваться. Я локтем передвинул рычажок, усилив поток воздуха. Скорчившись у решетки и вытянув руки, я ждал, когда пойдет теплый воздух, разгоняя по телу кровь. Мало-помалу я осознал, что вокруг меня тишина, пустынный лес и в нескольких километрах – граница.
Когда руки и ноги обрели подвижность, я включил задний ход и выбрался из груды досок. Скоро появится следующий патруль. Я развернулся, включил первую передачу и выехал со стройки.
Через несколько минут я уже направлялся в Италию. Мотор, пусть на последнем издыхании, но все же работал. И я был цел и невредим! Хотя и в тупике. В разбитой машине я не смогу пересечь границу…
Я проехал поселок с названием Гондо и заметил тропинку, которая вела вниз и в сторону – видимо, к реке или опушке леса. Я устроился под елями и почувствовал, как стихает ветер: хоть какое-то – укрытие.
