– А энтомологи в департаменте Юра?
– Глухо.
– Тогда отправляйся в Юра сам. – Я подумал о Сарразене с его мнительностью. – Ты проверил, есть ли какая-нибудь связь между Unital6 и Богоматерью Благих дел?
– Еще бы! Только ничего не нашел.
– Поройся еще. Их паломничества, их семинары.
– А что я должен искать?
– Понятия не имею. Разыщи список поездок, как часто они устраиваются, сколько стоят. В общем, покопайся.
Я говорил без особой уверенности, и Фуко явно это почувствовал.
– Как дела в Конторе? – спросил я. – Все в порядке? Не штормит?
– Можно сказать и так. Правда, Дюмайе всю душу из меня вытрясла.
Вечером я послал комиссару эсэмэску: просто сообщил, что продлеваю «отпуск». Такое послание требовало устных объяснений. Но сегодня я на это так и не решился.
– Что ты ей сказал? – спросил я.
– Правду. Что понятия не имею, чем ты там занимаешься.
Я распрощался со своим заместителем и позвонил Свендсену, чтобы услышать что-то новое о лишайнике, скарабее и разложившихся телах. До сих пор патологоанатом не подавал признаков жизни. Так что я не удивился, когда он сказал, что ботаники ищут изо всех сил, но пока безрезультатно. Они уже перерыли огромные каталоги растений. Энтомологи подтвердили заключение Плинка насчет скарабея и предоставили список питомников насекомых. Но ни один из них не располагался вблизи Юра.
Швед пытался узнать и о разложившихся трупах. Но впустую. Он разослал внутренний запрос по всем моргам. Ответы еще не пришли. Я спросил у него, можно ли провести подобный поиск по всей Европе. Свендсен поворчал, но категорического «нет» я не услышал. Можно не сомневаться, что он сделает все возможное.
Наконец я позвонил Счетчику. Он не сообщил мне ничего утешительного. Владелец швейцарского счета сам приходил за наличными, и деньги ни разу не переводились на другой счет на чье-то имя.
Кем же был получатель этих денег? В свете новых обстоятельств моя гипотеза о частном детективе уже никуда не годилась. Кому же Сильвия четырнадцать лет посылала деньги? Возможно, ее шантажировали? Или же она делала пожертвования, чтобы успокоить свою совесть? Мои возможности что-либо узнать об этом были исчерпаны.
Последний звонок Сарразену. Согласно нашей договоренности, я должен был позвонить ему днем раньше, и жандарм уже прислал мне два сообщения.
– В чем дело? – проревел он. – Ты пустил по этому делу еще одного полицейского?
Впервые он обратился ко мне на «ты», и я отвечал в том же духе:
– Ты это о чем?
– Об энтомологах. Я слышал, что какой-то полицейский из Парижа ищет здесь питомники насекомых. Берегись, Дюрей. Со мной шутки плохи…
Я прервал его вопли, сказав, что мой заместитель действительно составляет список энтомологов, живущих в Юра, но эти поиски он начал еще до нашего договора. Как раз сегодня я приказал ему все прекратить. Сарразен успокоился.
– А тебе-то удалось что-нибудь разузнать? – спросил я.
– Ничего. Я начал все с нуля, но так ничего и не добился. Только любители из местных. Пенсионеры, студенты – в общем, ни одной зацепки.
Полный тупик. Однако у меня в голове вертелись слова Плинка: «Он здесь. Совсем рядом с нами. Я чувствую его присутствие, эскадроны его насекомых где-то здесь, в наших долинах». Надо было искать. Снова и снова.
В свою очередь Сарразен спросил, какие у меня новости. Я ответил уклончиво. По правде сказать, мне не хотелось делиться с жандармом информацией. Меня удерживало какое-то необъяснимое недоверие. Возможно, все дело в формуле Шопара об одной трети вины… Я пообещал перезвонить на следующий день.
До вечера я колесил по городу. В темноте потоки лавы выглядели мрачными и величественными. И так же, как трещины в скале, открывались городские улочки, являя миру свои тайны и сокровища. Черный город Катания пробуждался при свете фонарей, полный жизни, блестящий, сияющий, подобно тому как, когда все засыпают, просыпается лунатик.
Напрасно я искал японский ресторан: рис, зеленый чай, деревянные палочки… В конце концов пришлось поужинать в пиццерии один на один с мобильником, который упорно молчал. Застыв на стуле и содрогаясь от звона вилок и ножей, я пытался думать о другом: об аромате анчоусов, томатов и базилика, об обстановке обшитого темным деревом и украшенного ракушками и парусниками в бутылках ресторана, напоминавшего пещеру потерпевшего крушение моряка. Женщины, одетые в замшу и бархат, переливались всеми оттенками коричневого, как чудесные глазированные каштаны.
В восемь вечера я вышел из ресторана, так и не дождавшись звонка от Джеппу. Я весь издергался, так мне не терпелось увидеться с Агостиной. Там, в тюрьме «Маласпина», меня ждал один из ключей к тайне, я это чувствовал. Или, по крайней мере, надеялся. Какая-то вспышка, хотя бы косой луч света в этом запутанном лабиринте.
Я вернулся в гостиницу. Включил телевизор. Этна по-прежнему в центре внимания. И на северном и на южном склоне вулкана все еще вырывались фонтанчики лавы. И кое-где начиналась паника, особенно на юге, в городах Джарра, Санта-Венерина, Дзафферана-Этнео… Тысячи людей были эвакуированы, их сопровождали религиозные шествия и молитвы.
Специалист, приглашенный на съемочную площадку, объяснял, что извержение должно пройти три этапа: во-первых, сейсмические волны; во-вторых, извержения лавы, причем никто не может предсказать, когда они окончатся, и наконец, дожди из пепла. Вскоре вулканические шлаки, которые выпали на город, покажутся самым малым из бедствий. Все будет покрыто толстым слоем черного пепла. «Но жителям Катании к этому не привыкать!» – закончил он с улыбкой.
Сильно сказано. Увы, нынешнее извержение превзошло все предыдущие, к которым жители якобы привыкли. Стоило ли бояться? Опасаться гнева вулкана? Я опять, в который уж раз, увидел в этом предзнаменование: где-то там, в бороздах вулкана, меня поджидал дьявол.
Я достал ноутбук, провод и блок питания. Хотел записать умозаключения, сделанные сегодня вечером, и отцифровать полученные мною фотографии.
Наконец-то завибрировал мобильный. Я тут же соединился:
– Pronto?
– Это Джеппу. Вас ждут в «Маласпине» завтра в десять утра.
– Письменного разрешения не потребуется?
– Никаких разрешений. Вы едете туда неофициально.
– Разве вы не предупредили адвокатов?
– Хотите прождать еще месяц?
– Спасибо.
– Не за что. Агостина вам понравится. Удачи!
Он уже собирался отключиться, когда я сказал:
– Я хотел у вас уточнить кое-что… Последний вопрос. Вы не знаете, существуют ли вещественные доказательства виновности Агостины?
