— Что ты делаешь? — спросил он.
На лице Уайли отразилось удивление.
— Дамы и господа, — громко сказал он, — минуточку внимания, пожалуйста. Только что произошло историческое событие. — Десять работников в зале одновременно подняли головы. — Я сделал то, чего Тони Валентайн — тот самый Тони Валентайн — раньше не видел. Пожалуйста, запомните дату и время на будущее. Спасибо. — Повернувшись к гостю, Уайли добавил: — Надеюсь, я не смутил тебя.
— Лучше ответь на вопрос.
— У «Лороникс» есть прекрасная функция. Я могу остановить кадр — вот как с сапогами этого типа — и сравнить его с записями за последние семь дней, хранящимися на жестком диске компьютера. «Лороникс» найдет и выдаст все совпадения. Отличный способ собирать улики.
Валентайн был озадачен. Ему показывали «Лороникс» в работе, но про такую функцию и словом не обмолвились. Он похлопал Уайли по плечу, тот улыбнулся в ответ.
— Молодчина.
На пульте замигала желтая лампочка. Уайли ввел команду. На маленьком экране пульта появилась какая-то тарабарщина. Уайли расшифровал ее за несколько секунд.
— Похоже, наш приятель в ковбойских сапогах заходил в казино двенадцать раз за последнюю неделю. Хочешь еще на него полюбоваться?
— Конечно.
Валентайн вернулся к стене мониторов. На двенадцати экранах пошли записи человека в ковбойских сапогах. Он оказался большим любителем перемещаться. На записи он прохаживался по казино, время от времени останавливаясь у рулетки, столов блэкджека, крэпса
[19]
и азиатской игры в домино «Пай Гау». Но ни разу не сел, чтобы поиграть.
На экране он стоял у телефона-автомата. Поднеся трубку к губам, он поднял голову. Камера видеонаблюдения поймала его в профиль, и Валентайн ощутил, как в животе завязался узел.
— Господи Боже мой! — выдохнул он тихо.
И посмотрел через зал на Уайли. Уайли был на дежурстве в ту ночь, когда «Акрополь» чуть не рухнул.
— Это Фрэнк Фонтэйн, — добавил Валентайн.
— Фонтэйн срок мотает. Ему тридцатку впаяли.
— Посмотри на него.
Уайли подошел и прильнул к монитору.
— Ну, есть какое-то сходство, но не больше. Потом у этого вон шрам через всю морду.
Фрэнк Фонтэйн был величайшим казиношным мошенником за последние четверть века. Его аферы походили на произведения искусства, и в них неизменно участвовали служащие казино. У Валентайна не осталось и малейших сомнений в том, что это был именно он.
— Думаешь, я ошибся? — спросил Уайли.
— Да.
— Тони, ты стареешь.
— Правда?
— Ага.
— Я скажу Нику.
До Уайли начало доходить.
— Ты в самом деле считаешь, что это он?
— Да.
Уайли вернулся к пульту, ввел команду и ушел к лазерному принтеру в углу зала. Из принтера вылез лист. Уайли поднял его так, чтобы Валентайн мог видеть. Это была фотография Фонтэйна, говорящего по телефону.
Подойдя к одному из техников команды наблюдения, Уайли протянул ему снимок.
— Сделайте пару сотен копий и раздайте всем служащим казино. Если кто его засечет, пусть подаст сигнал.
Техник ушел. Валентайн посмотрел ему вслед, потом перевел взгляд на Уайли. Ему не понравилась эта реплика про старость. Именно это ему больше всего не нравилось в Лас-Вегасе. Друзей здесь не хватает надолго.
Подойдя к принтеру, он забрал фотографию Фонтэйна и удалился, не проронив ни слова.
17
Субботним утром Мейбл встала, приготовила себе фруктовый коктейль и дошла до дома Тони. Усевшись за его стол, она выпила свой завтрак, разбирая поступившие за ночь электронные письма и сообщения на автоответчике от впавших в панику владельцев казино. Игорный бизнес не знает сна, а ночь с пятницы на субботу и вовсе похожа на лихорадку. На просмотр всего у Мейбл ушел час. В десять затрезвонил телефон. Это была личная линия Тони. Мейбл сняла трубку. Звонила Иоланда.
— Вы не могли бы приехать?
— Конечно. С тобой все в порядке?
— Да, — заверила ее Иоланда. — Дело в Джерри.
— Буду через пять минут.
Она вышла из почтовой программы, потом выключила компьютер. Они жили в столице молний, и оставлять компьютер работающим означало навлекать на себя беду. Когда Мейбл поднималась из-за стола, зазвонил рабочий телефон. Она взглянула на определитель номера и прижала руку к губам.
— Ой, нет.
Это был Ричард Бимер, хозяин привилегированного «Клуба лжеца» в Беверли-Хиллс. Два дня назад он переслал чек и с тех пор обрывал телефон. А она забыла сказать Тони!
Чек Бимера лежал на столе. На три тысячи — обычный гонорар Тони. Мейбл выросла в последние годы Великой депрессии и помнила, как ела хлеб трехдневной давности и стояла с корзинкой в очереди за кислой капустой и свиными копытами, которые выдавали из бочонка. Она подняла трубку.
— «Седьмое чувство». Чем могу вам помочь?
— Это Ричард Бимер. Вы поговорили с шефом?
— Он сейчас в Лас-Вегасе, — ответила Мейбл. — Просил записать информацию. Он перезвонит вам, как только поймет, что делают ваши мошенники.
— Они были тут вчера вечером, — сказал Бимер. — Другие члены клуба хотят, чтобы их вышвырнули. Моя работа под угрозой.
— Так почему же вы их не вышвырнете?
— Я не могу без доказательств. Они засудят клуб.
— Во что они играют?
— В покер.
У Мейбл появилась идея, она перевела звонок в режим ожидания и сняла с полки одну из любимых книг Тони «Выиграй в покер» Эла Смита. Тони говорил, что девяносто девять процентов покерных шулеров пользуются тремя схемами, описанными в этой работе: высший расклад, холодная колода и размещение. Мейбл открыла содержание и взяла трубку.
— Я задам вам несколько вопросов.
— А мистер Валентайн действительно позвонит?..
— Ваши мошенники сидят рядом друг с другом во время игры?
— Ну да, — ответил Бимер. Его оживленный голос звучал так, словно он брал уроки актерского мастерства. — Откуда вы знаете?
— Это обычный прием. Идем дальше. Всегда ли один из них выходит из игры, а второй выигрывает?
Бимер призадумался.
— Нет. Иногда они оба остаются в игре.
Мейбл улыбнулась. Значит, исключается «высший расклад», при котором игроки сигнализируют друг другу, у кого комбинация карт сильнее. Тот, у кого слабее, пасует.
