Я ел чизбургер и ждал.
— Они ответили, что Лес уже числится пропавшим. Целых семь лет. Похоже, у его бывшей подружки возникла та же проблема. Он исчез, она сообщила в полицию и забыла поставить их в известность, когда он снова объявился. А они не стали тратить на него силы и закрывать дело. Невероятно, правда?
— Такое иногда случается. У них куча дел, которые на девяносто процентов разрешаются сами собой, прежде чем копы успевают что-то предпринять.
— Ну, хорошо. На сей раз Эллисон не спешит заявлять о его исчезновении. Лес время от времени шутил по поводу того, что собирается сбежать в Мексику. Эллисон думает, что он так и сделал, и не слишком горюет.
— Мы говорим сейчас не просто о пропавшем человеке, Мило. Ребята из убойного отдела захотят побеседовать с Лесом. И тебе придется им про него рассказать.
Мило принялся потирать затылок.
— Все гораздо сложнее, Наварр. Одно дело, когда наши клиенты считают Леса эксцентричным; естественно, его эскапады время от времени всплывают на поверхность. Например, жена рассказывает, что он уехал из дома после грандиозного скандала, и все такое. Такое ему прощают, потому что он Лес Сент-Пьер. Но как только пройдет слух, что он на самом деле пропал и что я его не могу найти, что только Мило Чавес обороняет форт… — Он поднял руки над столом. — Мне необходимо его найти. Быстро и тихо. И у меня нет времени искать помощи на стороне.
— Умеешь же ты сказать человеку приятное.
Засунув руку в карман, Мило достал такого размера пачку денег, какая могла поместиться только у него, причем так, чтобы карман не оттопыривался, — пятидесятидолларовые купюры, свернутые в рулончик толщиной с банку кока-колы.
— Раз твоему боссу не нравится наше дело, можем обойтись и без посредников.
— Нет, — сказал я. — У меня нет собственной лицензии. И сейчас сложилась ситуация, когда, возможно, я ее никогда не получу.
— Мне все равно.
— Я же сказал, что собираюсь завязать с этой деятельностью.
Мило положил деньги на стол бочком и подтолкнул в мою сторону.
— Ты все равно будешь заниматься расследованием убийства Кирнс, Наварр. И ни за что не успокоишься, пока не выяснишь, почему что-то произошло, когда ты за ней следил. Я тебя хорошо знаю. Так почему бы не позволить мне заплатить?
Может быть, я чувствовал себя его должником. Или думал о том, как давно с ним знаком, как мы встречались время от времени после школы, причем всякий раз сталкивались в самый неподходящий момент, точно несовпадающий с эхом звук.
Или, возможно, я себя обманывал? Может быть, меня заставили согласиться на эту работу деньги и то, что я смогу сам, для разнообразия, заплатить за квартиру и не брать в долг у матери на еду?
— Что именно ты хочешь, чтобы я сделал? — услышал я собственный голос.
Глава 07
Агентство Леса Сент-Пьера занимало серое здание на Вест-Эшби, напротив музея Келлера, выстроенное в викторианском стиле.
Даже без вывески можно было сказать, что старый жилой дом превратили в офисы — сочетание красок, одинаковые жалюзи на окнах, ухоженная, но совершенно безликая территория, техасский флаг над пустым передним крыльцом — все это буквально кричало, что люди здесь не живут.
У подножия холма перед зданием стояли две машины, одна из них — коричневый пикап «Вольво». Когда я встретил Мило на тротуаре, он внимательно смотрел на другую — блестящий черный грузовичок пикап, который выглядел так, будто кто-то потратил огромные деньги, чтобы превратить микроавтобус в автомобиль. У него были громадные, нет, просто чудовищно огромные колеса, затемненные стекла на окнах, снабженных системой безопасности в углах, оранжевые полосы и серебряные фигурки красоток в стиле Барби на брызговиках. Короче говоря, это чудовище выглядело так, будто в нем спокойно могло переночевать четыре человека.
— Сегодня явно не мой день, — сказал Мило.
Прежде чем я успел спросить, что тот имеет в виду, он повернулся и начал тяжело взбираться по ступенькам.
Внутри викторианское убранство уступило кремового цвета стенам и полам из твердых пород дерева. Из центрального вестибюля наверх уходила лестница. Двойная дверь справа вела в приемную, где стояла парочка плетеных стульев, стол из красного дерева, на полу лежал турецкий ковер и даже имелся камин. Очень крупный белый мужчина сидел на краю стола и разговаривал с секретаршей Глэдис.
Когда я говорю «очень крупный», стоя рядом с Мило, мое определение не является безупречно точным. Этот человек был совсем не похож на Чавеса, но по всем остальным параметрам подходил под определение «крупный» — высокий, с широкой грудью, мощной шеей и могучими руками. В общем, сложением незнакомец походил на оператора портового крана. Несмотря на жару, он надел поверх белой рубашки джинсовую куртку, явно новые джинсы и черные высокие ботинки.
Когда тот увидел Мило, его улыбка стала на несколько делений жестче.
— Привет, Марио.
Мило спокойно подошел к столу и, не глядя на своего посетителя, взял стопку писем.
— Да пошел ты, Шекли. Ты прекрасно знаешь, как меня зовут.
— Эй, послушай… — У Шекли оказался жесткий звенящий акцент немца-техасца, человека, выросшего среди холмов в Фредериксбурге, где многие семьи до сих пор разговаривают на ковбойском немецком языке. — Веди себя хорошо, сынок. Я всего лишь зашел, чтобы спросить, как дела. Мне нужно убедиться, что ты не обижаешь мою девочку. Ты напомнил Лесу про контракт?
Мило продолжал просматривать письма.
— Лес еще в Нэшвилле. Я скажу ему, что ты заезжал. Контракт лежит рядом с туалетом, ровно там, где он его и оставил.
Шекли громко рассмеялся, продолжая вертеть в руках ковбойскую шляпу.
— Да ладно тебе, сынок. Хочешь поговорить о нашем соглашении — свяжи меня с боссом. Иначе я буду ждать Миранду на студии «Сплит рейл» первого ноября. И вот что еще я тебе скажу: если ты пошлешь в «Сенчури» пробную пленку, я отправлю вслед за ней копию моего контракта. Посмотрим, захотят ли они вкладывать деньги в девицу, которая обеспечит их целой кучей юридических осложнений.
Мило открыл следующее письмо.
— Тебе известно, где находится дверь.
Шекли медленно слез со стола, сказал секретарше: «Подумай хорошенько» — и направился к выходу.
Передо мной он остановился и протянул руку.
— Тилден Шекли, но все зовут меня Шек.
Вблизи я разглядел, что все лишние пигментные пятна на лице мистера Шекли скрыл загар, темный и безупречно ровный. Его голубые глаза настолько выгорели на солнце, что казались белыми, в губах я не сумел отыскать даже намека на оттенок красного. Наверное, когда-то у него были густые волосы шоколадного цвета, но сейчас они стали какими-то пыльно-коричневыми и превратились в спутанные пучки, похожие на крылья мотыльков, которые не возьмет ни одна расческа.
