– Нет! – Баз почти выкрикнул это слово, эхом отдавшееся по всей огромной арене, потом понизил голос: – Нет, я не вернусь. Рано или поздно найдется местечко в космопорте, и я переберусь куда-нибудь, где получше. Что-нибудь да подвернется.
– Если тебе нужна работа, – с энтузиазмом включился Хатауэй, – можешь зарегистрироваться в…
– Я сам со своими делами разберусь, – резко оборвал его Баз.
Клеточки кроссворда начали заполняться, и Майлз повернулся к недоумевающему Хатауэю:
– До последнего времени я считал, что таких людей, как Баз, на Колонии Бета не существует. Он проскользнул сквозь информационную сеть незамеченным. И скорее всего, прилетев сюда, он не проходил через таможню – а это, доложу я вам, вещь почти невозможная. Здешние компьютеры ничего о нем не знают: как он ест, где спит, что покупает, какими карточками пользуется. Видимо ему легче умереть, чем зарегистрироваться и получить эти самые карточки.
– Но почему, ради всего святого? – растерянно спросил Хатауэй.
– Дезертир, – коротко объяснил Ботари со своего бугорка. – Я таких навидался.
– Похоже, вы угадали, сержант, – кивнул ему Майлз.
Баз вскочил на ноги.
– Вы из армейской СБ! Ах ты, мразь вертлявая…
– Сядь, – перебил его Майлз, не повышая голоса и не пошевелившись. – Я никто, как и вы. Только вам это лучше удается – быть никем.
Он уже не получал никакого удовольствия от этого разговора и вообще от всей этой истории. Дело было серьезное, скользкое.
– Интересно… Старшина? Вряд ли. Лейтенант?
– Да, – буркнул Баз.
– Офицер. Ну конечно. – Майлз прикусил губу. Скверная история. Хуже не бывает. – Как же вас угораздило? В бою?
Баз неохотно кивнул.
– В общем, да.
– Гм-м. – Дезертир. Непостижимо: человек проиграл завидное великолепие армейского офицера в схватке с червяком страха, который, как паразит, таился в его внутренностях. А теперь что? Бежит от собственной трусости? Или от преступления? Или от какой-то жуткой, смертельной ошибки? По закону Майлз был обязан передать этого парня армейской СБ. Но разве для этого он пришел сюда?
– Не понимаю, – все еще недоумевал Хатауэй. – Он что, совершил преступление?
– Да, и чертовски серьезное. Дезертирство в боевой обстановке, – объяснил Майлз. – Если его выдадут властям Барраяра, он будет четвертован.
– Как это?
– Его разрубят на четыре куска.
Хатауэй, не веря своим ушам, вытаращил глаза.
– Но ведь это убьет его! – Он посмотрел на всех по очереди и сжался, видя на их лицах совершенно одинаковое неприступное выражение.
– Чертовы бетанцы, – с отвращением высказался Баз за всех присутствующих барраярцев. – Видеть их не могу.
Хатауэй отвернулся и пробормотал что-то вроде «кровожадные варвары».
– Если вы не из армейской СБ, можете проваливать, – проворчал дезертир, снова примащиваясь у своего костра. – Нечего тут торчать: мне вы ничем не поможете.
– К сожалению, дело обстоит не совсем так, как вы думаете, – сказал Майлз.
– Это еще почему?
– Боюсь, я оказал вам, сам того не зная, плохую услугу, господин…
– Джезек.
– Господин Джезек. Видите ли, я сам под надзором СБ. Просто вследствие факта, что я с вами встретился, ваше убежище под угрозой. Жаль, конечно…
Джезек побледнел.
– А почему армейская СБ следит за вами?
– Не армейская, в том-то все и дело. Имперская СБ.
Дезертир задохнулся, как от удара. С губ его сорвался приглушенный стон.
– Бог ты мой… – Он поднял широко раскрытые глаза на Майлза. – Что же вы наделали, а?
– Кажется, вам я такой вопрос не задавал, господин Джезек!
Дезертир пробормотал что-то вроде извинения. Нельзя позволить ему догадаться, кто я, подумал Майлз, а то он сейчас же удерет и попадет прямо в лапы к ребятам, обеспечивающим мою безопасность. Да и лейтенант Кроуи со своими орлами из СБ посольства непременно заинтересуется им, начнет копать. Они с ума сойдут, когда узнают, что он – человек-невидимка. И это случится не позже завтрашнего дня, если его пропустят через обычные каналы проверки. Выходит, я только что самолично убил этого бедолагу… Нет!
– Что вы делали в армии? – Майлз пытался нащупать какую-то неясную мысль, выиграть время.
– Был помощником инженера.
– В какой области? Строительство? Вооружение?
Баз отвечал более уверенно:
– Корабельные скачковые аппараты. Иногда системы вооружения. Я пытался получить работу на частных грузовиках, но здесь уже давно нет техники, на которой меня готовили. Аппараты гармонических импульсов, двигатели Неклина – все это теперь редкость. Мне надо убраться куда-нибудь на окраину, подальше от столицы.
– А вы знаете что-нибудь про грузовики класса РГ?
– Конечно. Я на них работал. Двигатель Неклина. Но их давно сняли с производства.
– Не совсем так. – Майлза охватило волнение. – Один такой корабль мне доподлинно известен. Если удастся раздобыть груз и собрать команду, он может лететь хоть завтра.
Джезек уставился на него во все глаза.
– А куда? Может, туда, где не действует договор о выдаче преступников?
– Очень может быть.
– Милорд, – голос Ботари подрагивал от возмущения, – вы же не собираетесь укрывать дезертира?
– Н-ну, с формальной точки зрения нам неизвестно, дезертир ли этот человек. То, что я тут слышал, можно истолковать как угодно.
– Но он же сознался!
– Это могла быть бравада. Или некий извращенный снобизм.
– Вы намерены пойти по стопам лорда Форлопулоса? – сухо осведомился Ботари.
Майлз рассмеялся, потом вздохнул. Баз фыркнул. Бетанец Хатауэй попросил, чтобы ему объяснили, в чем соль.
– Речь об одном из законов Барраяра, – сжалился над ним Майлз. – Наши судьи не очень благосклонны к людям, которые соблюдают букву закона и нарушают его дух. Чему пример – лорд Форлопулос и его две тысячи поваров.
– Он что, держал много ресторанов? – неуверенно предположил Хатауэй, отчаявшись что-либо понять. – Только не говорите мне, что на Барраяре это запрещено…
– Да нет. Это случилось в конце Периода Изоляции, почти столетие назад. Император Дорка Форбарра, создавая централизованное государство, боролся с самовластием вельмож, бесконтрольно правивших своими родовыми уделами. Разразилась целая гражданская война. Одним из главных достижений Дорки стала ликвидация частных армий, которые графы содержали за свой счет. Императорским указом каждому графу было позволено иметь не больше двадцати человек вооруженной свиты. Ну а лорд Форлопулос воевал со всеми соседями, и двух десятков телохранителей ему для этого явно не хватало. А посему он и нанял две тысячи поваров, как он их назвал, и послал на поле брани. Что и говорить, лорд проявил чудеса выдумки: дал им тесаки мясников вместо мечей и тому подобное. Тогда по всему Барраяру бродили безработные ветераны, готовые на все… – Глаза Майлза весело поблескивали. – Естественно, император не оценил шутки вассала. Или оценил – это как посмотреть. Он выступил в поход со своей регулярной армией – к тому времени других на Барраяре уже не существовало – и арестовал Форлопулоса за измену. Наказание же за измену – и тогда, и сейчас – позорный столб и смерть от голода. Так что человек с двумя тысячами поваров был приговорен к голодной смерти на Главной Площади в Форбарр-Султане… Подумать только – все считали, что у Дорки Форбарры не было чувства юмора.
