– Нулевая, – уверенно заявил профессор. – Мы получили медкарту жертвы из поликлиники, где она наблюдалась, и проводим работу на соответствие, в том числе сравниваем стоматологическую карту с полостью рта трупа. Далее: мы взяли анализы ДНК у трупа и у отца покойной. Эта процедура дорогая и не предусмотрена правилами, но профессор Белоцерковский настоял и готов все оплатить.
– Вы говорите о вашем руководителе? О том человеке, что обнаружил труп? – поинтересовался мэр.
– Совершенно верно. Величайший ученый. Наш институт стоит на втором месте после московского благодаря таким ученым, как Илья Наумович Белоцерковский.
– А почему не на первом? – нахмурился Пичугин, выходя на улицу.
– Не то финансирование. Мы же сами себя обеспечиваем, бальзамируя родственников богатых клиентов. Вот здесь нам нет равных.
Мэр остановился.
– И я слышу об этом впервые? Безобразие! Уверяю вас, Савелий Аркадьевич, мы разберемся в сложившейся ситуации и поправим наши недочеты. У вас будет лучшее финансирование в стране. Составьте список всего необходимого, и вам предоставят любое оборудование. О зарплате мы тоже не забудем. Я хочу, чтобы наш город славился не только как криминальная столица России, но и благородными делами.
Крылов лишь кивал. Мэр забыл, что он не на митинге и не на выборах, когда народу обещают златые горы и тут же, получив заветный мандат, даже не вспоминают о том, как били себя в грудь и произносили клятвы.
И хорошо, что не вспомнит. Белоцерковский гордился своей независимостью и ни перед кем не пресмыкался. Он лучше других знал статистику смертности и ее причины. О Пичугине у Ильи Наумовича было собственное мнение и уж у него-то он денег никогда не возьмет.
– Пришлите мне отчет о результатах работы, – закончил свою речь мэр. – Погибла дочь одного из самых уважаемых граждан города. Я его друг. Прошу держать меня в курсе дел.
– Мы обязательно вышлем вам копию по окончании всех исследований, – пообещал Крылов.
Пичугин протянул профессору руку, но тот уже отвернулся и направился к зданию.
– Говнюк! – злобно прорычал мэр.
Он заговорил с дочерью только в машине, будто пробудился от спячки.
– А зачем ты просила санитаров перевернуть тело?
– Так, для уверенности. У Светланы на спине было родимое пятно.
– И ты его увидела?
– Да. Но оно почти слилось с синим телом и едва просвечивало.
– А вот у меня есть некоторые сомнения.
– С чего бы это? Киллеры хреновые попались? Ты, папочка, плохих работников не нанимаешь.
Пичугин вздрогнул. Он впервые услышал такие слова от дочери. Что она могла знать о его делах? Мэр даже не нашелся, как ответить.
– Ты окончательно свихнулась, Ангелина! В своем уме?
– Уж не такая дура, как ты себе представляешь. Ты же нанимал сыщика для поиска убийц моих братьев. Я его видела. Но не только у тебя. Он следил за Светланой и еще три раза попадался мне на глаза, когда я находилась рядом с ней. Идиот! Это он сделал вывод, будто твоих сыновей убила Света? Она мухи не обидит, а ты из нее монстра сделать решил! Доверился мнению бывшего мента, которого выгнали из легавки за шантаж и взятки! Что он понимает в людях, если сам сволочь и о других судит по собственным меркам? Нашли козла отпущения! Теперь твоя душа успокоилась? Правосудие свершилось! Око за око, кровь за кровь! А тебе в голову не приходила мысль о том, что ты ошибся? Ведь твой девиз «Доверяй, но проверяй». Но если тебя устраивает результат, то и проверять, выходит, не обязательно?
Олег Иванович хотел было ударить дочь, но вдруг раздумал и улыбнулся:
– У тебя истерика. Такую чушь несешь, что и отвечать неохота. Тем более что тебя смерть подруги должна радовать, а не огорчать. Сергей уже не женатый человек, а молодой вдовец. Все давно знают, что ты по нему сохнешь. Одна лишь Светлана ничего не подозревала. А Сергей – лопух! Не видит, что дочка мэра с ума по нему сходит. Я бы на месте полиции поставил на место подозреваемой под номером один тебя. Ты же в настойчивости не уступаешь мне. Одна кровь. Никто не удивится, если через полгода ты выйдешь за Сергея замуж. И я, кстати, не против. О таком зяте можно только мечтать. Меня даже разница в возрасте не смущает. Дерзай! На свадьбу подарю вам свой особняк, а сам уеду жить за город.
– Угомонись, папочка. Не на митинге. А то я тебя не знаю. Ты дашь человеку рубль, а потом сдерешь с него все сто. И палец о палец не ударишь, если тебе не светит стопроцентная выгода. Вместо того чтобы вывести сыновей в люди, ты превратил их в надсмотрщиков, тем самым предрешив их судьбу. А когда костлявая с косой пришла за ними, ты стал искать виноватых. Ты же у нас бог, а бог никогда не ошибается.
Ангелина все же получила затрещину, да такую, что искры из глаз посыпались, а в ушах раздался долгий паровозный гудок.
7
Вечером все с нетерпением ждали новостей. Пичугин пригласил Ордовского в кабинет, чтобы сразу же обсудить результаты проделанной работы.
Выпуск новостей и впрямь стал сенсационным. Особенно впечатлял взрыв «мерседеса» в конце репортажа. От неожиданности женщины вскрикивали, а мужчины вздрагивали. На экране появилась надпись «Без комментариев», и взрыв показали несколько раз.
Лицо Пичугина сделалось багровым, а Ордовский побелел. Комментариев действительно не требовалось. Мэр встал с кресла, взял трость-зонт из корзины, стоявшей у двери рядом с вешалкой, и приступил к избиению главного своего помощника. Тот упал на колени и тихо выл, как пес, загородив лицо руками.
Экзекуция длилась до тех пор, пока в руках хозяина не осталась только ручка, остальное превратилось в щепки, удерживаемые рваной тряпкой.
Бросив останки зонта в голову секретаря, Пичугин подошел к бару, налил полный стакан виски и залпом выпил, в то время как Ордовский не смел шевельнуться, зажимая рот ладонями.
Прихватив с собой бутылку, Пичугин вернулся в кресло. Он долго сидел, молча глядя в окно на черные контуры деревьев и освещенное луной небо. Пауза затянулась надолго. Наконец он тихо заговорил:
– Значит, они не уехали из города. Сидели в милом ресторанчике, отмечали успешное завершение работы и чемодан держали в руках. А ты, козел, взорвал пустую машину на потребу публике и подарил нам двух врагов, которых даже их хозяин боялся как огня и не решался убрать с дороги. Уж теперь-то они разрежут тебя на мелкие кусочки. И будут правы. Тут я полностью на их стороне. Мне дают работу, которую я честно, но по-своему исполняю, а в знак благодарности меня сажают на бочку с порохом и с улыбкой на лице поджигают фитиль. Вставай, подонок, бери котомку и убирайся вон из дома. Я тебя приму, когда ты принесешь мне их уши. И не пытайся бежать. Из города тебе не выйти. Каждая попытка к бегству будет пресечена лишением пальцев. Я посмотрю на твои руки, когда вернешься, и буду знать, сколько раз ты пытался выйти сухим из воды. Пошел вон!
