– Скажи мне, девочка, – взволнованным шепотом спросила она, – а не думала ли ты о том, что все происходящее с тобой – не случайность? Возможно, это судьба испытывает тебя на прочность, подготавливая к выполнению особой миссии…
– Какой еще миссии? – потрясенно приоткрыла рот я.
– Полагаю, тебе предстоит стать одной из Пробуждающих! – многозначительно заявила Зара, испытующе глядя на меня. – Понимаешь, что это значит?
– Ага, всю жизнь мечтала стать самым большим козлом отпущения нашего мира! – сердито пробормотала я. – Только этого мне еще и не хватало для счастья…
– Значит, понимаешь! – удовлетворенно улыбнулась гадалка. – Во всяком случае, карты определенно указывают на тебя и еще на некоего черноволосого, смуглого мужчину. Но учти, Пробуждающие должны быть связаны между собой любовными узами и образовывать прочную пару. Скажи, есть у тебя на примете такой мужчина?
«Есть. Лаэн! – с отвращением подумала я. – Не выношу сего мерзкого типа! И это с ним я, получается, должна оп-па, в смысле – образовать прочную пару? Да ни за что, уж лучше я сразу повешусь на ближайшей осине. Вот уж точно: легче всего выбирать из двух зол – когда одно свое, а второе – чужое. И что, она намекает – типа, Лаэн ко мне неравнодушен? Да, точно, ведь давно чувствую, что меня кто-то любит… Но любит, сволочь, тайно…»
– Вижу, есть! – расплылась в умильной улыбочке цыганка. – Хочешь, я тебе и на него погадаю…
– Не надо! – с тяжестью на душе отмахнулась я. – Я и так в нем уверена. Слишком уж часто наши пути пересекаются. Да и гадала я уже на него, сама, – саркастично хмыкнула я.
– На ромашке? – насмешливо подначила Зара, намекая на мою полнейшую непрофессиональность в подобных вопросах.
– Не-е-ет, ромашку не нашла, – не осталась в долгу я. – Зато нашла кое-что получше. В итоге: кактус – в хлам, руки – в кровь, но вроде – любит…
Зара восхищенно расхохоталась:
– А ты умеешь проигрывать, не теряя собственного достоинства, Пробуждающая! – искренне похвалила она. – Вижу, тот мужчина тебе не совсем по сердцу, но что-то общее у вас все-таки есть, уж ты мне поверь.
– Верю, – не стала спорить я. – Вредность и ехидство. Но ведь я сейчас от него далеко, так?
«Так!» – кивнула моя персональная гадалка.
– И мне нужно с ним встретиться, хочу я этого или не хочу, так? – развила мысль я.
«Так!» – опять подтвердила Зара.
– А не отвезете ли вы меня в Прагу? – нахально предложила я.
– Ой, далеко ведь, да и нам не по пути! – вдруг вставил свое весомое слово молчавший до сих пор Дино. – Боюсь, барон Бойко не одобрит такого отклонения от маршрута и…
«Вот видишь! – красноречиво вскинула брови Зара. – Если только ты не…»
– Да заплачу я вам, заплачу! – поспешно пообещала я, правильно истолковав и более чем прозрачный намек Дино, и выразительную мимику гадалки. Знаю я этих цыган, они своей выгоды не упустят. А цену за услуги всегда ломят высокую…
Дино тут же скорчил постную рожу, дескать – не мы такие, жизнь такая, все продается, все покупается, в том числе и люди. А порядочный человек цену себе никогда не знает. Цену себе знает только продажный.
– Чем заплатишь? – деловито поинтересовалась Зара.
«Чем? – растерянно соображала я. – А и правда – чем? У меня же ничего нет, кроме рития и кинжала брата, но их я точно не отдам…» – и тут я опять вспомнила совет Иржика, однажды мне уже помогший: у человека всегда что-то есть…
– Этим! – я вытащила из нагрудного кармана камзола серебряную пуговицу с алмазами, подаренную мне синеглазым капитаном. Жаль, конечно, ее отдавать, но ничего не поделаешь – придется.
– Этим? – изменилась в лице цыганка, осторожно вынимая пуговицу у меня из рук. – Дино, узнаёшь? – Она обернулась к парню.
– Еще бы! – почтительно кивнул он. – Вот, значит, как: она – с ним…
– Ага! – многозначительно усмехнулась Зара.
– Эй, вы чего тут секретничаете! – возмутилась я. – Немедленно объясните мне все, а то я ничего не понимаю…
– А тебе и не нужно ничего понимать. – Цыганка осторожно положила пуговицу обратно мне на ладонь. – Береги ее, она тебе еще пригодится. Поймешь сама, когда придет урочное время. А пока – отдыхай, мы отвезем тебя в Прагу. Отвезем бесплатно… – с этими словами Зара покинула кибитку, уведя с собой Дино и оставив меня в полнейшем недоумении.
Цыгане довезли меня до городского предместья и высадили из кибитки, вежливо помахав руками на прощание. Я дружелюбно ответила тем же и побрела к каменной стене, опоясывающей всю Прагу. Ладно хоть, кочевой народ додумался высадить меня именно у задних ворот, охраняемых не так бдительно, как главные. И причем самыми ленивыми стражниками, отправляемыми на этот пост за какие-нибудь серьезные провинности. В ссылку.
Постучала в дубовую створку, и ее немедленно открыл заспанный, широко позевывающий толстяк в давно не чищенных латах. Денег и документов у меня с собой не имелось, поэтому я не придумала ничего лучше, как предъявить стражнику все ту же самую серебряную пуговицу, положившись на ее необъяснимую загадочность, столь для меня полезную. Разглядев сунутый ему под нос предмет, толстяк испуганно охнул, проснулся и низко поклонился, пропуская меня в город. Я недоуменно пожала плечами и побрела по узкой улочке, направляясь к центру Праги. Похоже, все вокруг знают об этой пуговице намного больше меня. Да и ведьмы с ней, мне уже все равно. Потом во всем разберусь.
Светало. Утренний туман рассеивался, растекаясь белесыми ленточками. Горожане открывали запертые на ночь ставни домов, здороваясь или громко переругиваясь друг с другом. Я брела из последних сил, едва не цепляясь ногой за ногу и чувствуя, как предельно вымотали меня события последних дней. Настроение на нуле, глаза слипаются, а энергии мне сейчас ни на какое, даже самое примитивное заклинание не наскрести. Поэтому придется упрямо топать через весь город, а как доберусь до дома – то рухну на кровать и просплю без просыпу суток пять. Не меньше. Пытаясь срезать дорогу, я шла закоулками, наплевав на собственную безопасность и думая лишь об одном – как бы не упасть, не свалиться замертво и не уснуть прямо здесь, на задворках какого-то убогого кабачка. Проходя мимо омерзительно смердящей помойки, я неожиданно споткнулась, едва не наступив на что-то мягкое, поначалу показавшееся мне дохлой крысой. Брезгливо отдернув ногу, я вдруг услышала слабый, едва различимый писк и нагнулась, вглядываясь в желтый мохнатый комочек, чуть не расплющенный каблуком моего сапога.
А секунду спустя я уже громко кричала от возмущения, преисполненная праведным гневом и жгучим желанием убить людей, вернее – жестоких нелюдей, совершившись столь ужасный поступок. Потому что это был котенок! Слепой, нескольких часов от роду, еще живой – но уже выброшенный кем-то на помойку. Мухи облепили все его тощее тельце, покрытое золотистым пушком, и ели котенка заживо, ничуть не обеспокоенные муками совести. Впрочем, совестью не обладали и те чудовища-нелюди, которые выбросили на помойку беззащитное новорожденное существо, обрекая его на невыносимые страдания. Существо, которое не сделало им ничего плохого, ничем их не обидело. Просто этот котенок показался им ненужной обузой, а они даже не потрудились подарить ему быструю гуманную смерть, отправив на жуткие пытки. Рыдая, я склонилась над несчастным котенком и взяла его в руки. Слепое существо тыкалось носиком в мою ладонь, пищало и пыталось куда-то ползти. Мухи облепили его целиком, выползая из ушек, из носика и из-под хвостика. Они пожирали его изнутри, откладывали в него свои личинки. А котенок при этом еще и пищал, и сопротивлялся. Он был героем. Он очень хотел жить!
