Глава 7
Решение проблемы пришло почти мгновенно. Поскольку ничего логичного тут предпринять нельзя, то придется положиться на собственную наглость и слепое везение. Я вскочила со скамьи и с громким криком: «Грешна, каюсь!» – попыталась вклиниться в вереницу людей, стоящих за освященной водой. Почти сбила с ног какую-то женщину, сильно толкнула пожилого мужчину, да и сама чуть не упала… Народ осуждающе зашипел, искоса на меня поглядывая. Похоже, приняли за сумасшедшую. Я жалобно шмыгнула носом и сделала предельно горестное лицо. Типа, мне и правда – очень нужно! Внезапно чьи-то сильные пальцы крепко ухватили меня за запястье, втягивая в очередь. Я обескураженно моргнула. Оказалось, что моим неожиданным помощником стал капитан-«пуговица». Он встряхнул меня, заставил выпрямиться и поставил впереди, втиснув между собой и дородной старухой в мехах. Никто не протестовал, ибо от капитана веяло такой затаенной внутренней силой, схожей с потенциалом сжатой пружины, что отважиться поспорить с ним мог только герой или безумец. А таковых в храме не нашлось. Я сначала вздрогнула от неожиданности, а потом облегченно вздохнула, осознав: девочка – спасена. Обладатель рития снова стал двадцать седьмым в очереди и теперь уверенно шел навстречу своей судьбе.
– Ты чего это тут устроила? – сердито зашипел капитан мне на ухо. – Думаешь, я не заметил, какой спектакль ты тут разыгрываешь?
– А мне наплевать, заметил ты или нет! – не менее дерзко ответила я. – Не твоего ума дело!
– Ах, не моего, значит! – разозлился он. – Дура, я же тебе добра желаю!
– Когда говорят «я тебе желаю только добра» – о добре тут вообще речи не идет! – высокомерно задрала нос я. – Спасибо, но советую свое добро оставить при себе.
– Вот, значит, какая ты стала… – непонятно усмехнулся мужчина, поглядывая на меня то ли с неодобрением, то ли с плохо скрываемой завистью.
– Гордая, потому что обижали, – пояснила я. – Сильная, потому что делали больно. Смелая, потому что уже не боюсь. Никого!
– Так уж и никого? – не поверил синеглазый. – А по моим сведениям, обижала и делала больно чаще ты, чем тебе… Ну-ка, рассказывай, что ты затеяла и где так долго пропадала?
– В деревню ездила, подышать свежим воздухом, с пастухами на сеновале поваляться, – невинно хлопнула ресницами я. – Как ты и советовал.
– Врешь! – Он возмущенно скривился. – Я наводил справки: никуда ты не выезжала, а попросту бесследно исчезла, словно сквозь землю провалилась. Так где же ты была?
– Много будешь знать, скоро состаришься! – насмешливо сообщила я, к месту ввернув любимую фразу братца.
Капитан озабоченно нахмурился.
– Вот, значит, как… – оценивающе протянул он. – Значит, теперь ты – с ним!
Я подзуживающе кивнула:
– Да. Ревнуешь?
– Я?! – слишком эмоционально возмутился красавец, причем настолько громко, что привлек к себе немало осуждающих взглядов.
– Ты, ты! – откровенно рассмеялась я. – Не делай вид, будто я тебе безразлична. Ты подарил мне платье, помог минуту назад… Осмелюсь предположить, что ты ожидаешь от меня как минимум благодарности, а как максимум…
– Я – мужчина! – с деланым безразличием пожал плечами капитан. – Если девушка сама падает мне на руки, извиняюсь, ко мне на палубу, то я ни за что не упущу своего шанса, и…
– И обломайся! – холодно перебила я, задетая его цинизмом. – Ты, конечно, красив и загадочен, но извини, я люблю другого! – и воображение тут же нарисовало мне скрюченную фигуру некрасивого, грязного, но столь дорогого моему сердцу Иржика.
– Его? – У капитана даже губы побелели от разочарования.
– Ага! – согласно мурлыкнула я, все еще пребывая во власти своих мечтаний и не обращая никакого внимания на слова собеседника. Не важно, чего там навоображал себе капитан, – я не собираюсь тешить его иллюзии.
– Зараза! – мрачно прорычал отвергнутый влюбленный. – Вы, бабы, кого угодно со свету сживете. Вот, например, ящеры – давно вымерли, а ящерицы…
– Угу! – задорно поддакнула я. – Но жить одна я не собираюсь!..
Красивое лицо капитана омрачилось еще больше.
– Клянусь, я ему отомщу! – пообещал он.
– Не найдешь! – хмыкнула я, прекрасно понимая, что легче найти иголку в стоге сена, чем нищего в огромной Праге. – Он тебе не по зубам.
– Посмотрим! – Капитан уже справился с охватившим его гневом, голос снова стал безупречно спокойным, глаза холодно поблескивали в вырезах маски. – Время покажет.
Я намеревалась возразить, но тут подошла моя очередь на получение благословения. Я выпила поданную мне воду, поцеловала перстень на руке прелата и шмыгнула за ближайшую колонну, намереваясь проследить за последующим развитием событий. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила тихонько сидящего в уголке Люса, всеми позабытого и изрядно напуганного. Похоже, котенок сильно утомился от переизбытка внимания, выпавшего на его долю, а поэтому не протестовал – когда я подхватила его под брюшко и сунула в сумку. Наоборот, рыжий возмутитель спокойствия послушно свернулся в клубочек и тут же задремал. Между тем обладатель рития благополучно выпил налитый в воду отвар и покинул церковь. Я прикрыла свой наряд скромным плащом простолюдинки и последовала за ним.
На крыльце моего дворянина встретили два дюжих охранника. Оценив ширину их плеч и свирепость взглядов, я мысленно поздравила себя с идеально продуманным планом, ведь если эти здоровяки повсюду сопровождают своего хозяина, то нечего и пытаться напасть на него в открытую. Неизбежно завяжется жаркая схватка, способная привлечь интерес городской стражи. Но, к счастью, мой вариант – безупречен, и пока все идет просто великолепно. Мужчина выпил отвар, посмотрим, как он на него подействует.
Важно одернув жабо, выслеживаемая мною дичь чинно зашагала в сторону Староместской площади. Охранники дисциплинированно топали чуть позади, бдительно зыркая по сторонам. Процессию замыкала беззаботно посвистывающая я, увлеченно таращившаяся на все здания и памятники, встречающиеся на нашем пути. Ничего особенного – сегодня выходной день, погода отличная, так почему бы вволю не насладиться прогулкой, тем более что люди, заполонившие улицы, занимаются тем же самым, то есть блаженным ничегонеделаньем.
Здоровья дворянина хватило ровно на десять минут. А потом его организм сдался на милость подлитого в воду зелья, напомнившего о себе острым приступом желудочной колики. Мужчина остановился, схватился за живот, скрючился, будто креветка, и дико заорал. Охранники застыли двумя немыми, ничего не понимающими колоссами, беспомощно наблюдая, как их работодатель валится в уличную грязь, истошно вопит, будто его режут, катается и сучит ногами.
– Помогите, позовите лекаря! – неожиданно отмер правый охранник, видимо, отличающийся большей сообразительностью, чем его напарник. – Господину Шаеду плохо!
– Умирает, убили! – возбужденно заголосили выглядывающие из-за лотков и ни в чем не разобравшиеся торговки. – Покушение!
