Дэн посмотрел в свое пиво.
— Нет. Мать мне не рассказала. Она хотела…
— Тебя защитить.
Выражение лица Дэна стало несчастным.
— Ты это узнал перед Речным парадом, — предположил я. — И поделился своим открытием с Лилиан, и ей совсем не понравилось то, что она услышала.
Он сглотнул.
— Я решил, что она имеет право знать. Господи, она ведь работала с Карнау. Мы с ней почти обручились, и я подарил ей кольцо с бриллиантом. Я показал Лилиан фотографию и все рассказал, обещал разобраться, но… — Он покраснел и покачал головой. — Наверное, я не должен ее винить. Она больше не хотела иметь со мной дела.
— Дэн, тебе не приходило в голову, что твой рассказ о фотографиях так потряс Лилиан из-за того, что ей о них было известно? Они с Карнау партнеры десять лет. Может быть, она не знала, что он использует их для шантажа, и думала, что снимки уничтожены; возможно, Карнау сказал, что избавился от них, а когда Лилиан поняла, что он ей солгал, не могла решить, как поступить. Может быть…
Мой голос прервался. Я начал размышлять вслух, пытаясь отыскать ответ, с которым мог бы жить дальше. Дэн взглянул на меня так, словно я заговорил на арабском.
— Откуда она могла знать? — спросил он.
Я посмотрел на него и подумал, что, вероятно, у меня такой же ошеломленный вид, как и у него.
— Ладно, — сказал я. — Твоя мать просила тебя держаться от этих дел подальше. Очевидно, ты ее просьбу не выполнил.
Дэн попытался говорить с вызовом, но его голос дрожал.
— Проклятье, речь ведь шла о моей компании. И невесте. Когда Лилиан… когда она велела мне убираться, у меня лишь прибавилось решимости во всем разобраться. Я надавил на Бо. Сказал, что ему заплатили вполне достаточно, и я хочу получить фотографии. Я просто не знал…
Он принялся медленно тереть глаза, словно не очень твердо помнил, где они находятся, сказывалась бессонная ночь и множество выпитых кружек пива.
— Чего ты не знал?
— Бо тянул время, просил еще денег, обещал принести диск и снова стал требовать деньги. Он сказал, чтобы я пришел в «Хилтон», будто бы там он отдаст мне диск. Бо собирался уехать из города. Но он что-то сделал с Лилиан, парнем, который работал плотником, потом с Гарзой. Ситуация постоянно ухудшалась. Если бы я не давил на него так сильно…
— Подожди минутку, — перебил его я. — Ты думаешь, Карнау убил тех двоих и похитил Лилиан?
Дэн смерил меня удивленным взглядом.
— Разумеется.
— Разумеется, — повторил я. — Кто тогда убил Карнау? Кто еще знал, что ты будешь в «Хилтоне», Дэн?
— Никто.
— Кроме твоей матери?
Дэн ничего не ответил. Мне показалось, что он меня не слушает.
— Когда Лилиан исчезла, твоя мать поговорила с Кембриджами и настаивала, чтобы они не привлекали полицию, — сказал я.
Он нахмурился.
— Мы оба настаивали. Мы знали, что полиция не поможет.
— Но она возражала против полиции совсем по другой причине, Дэн.
Его взгляд вновь стал рассеянным.
— Проклятье, что тебе о ней известно? Ты даже не представляешь, сколько нужно сил, чтобы выдерживать такое — ее муж должен умереть, какой-то ублюдок шантажирует семью, сотня проклятых двоюродных братьев, племянников и племянниц готовы захватить компанию, как только у них появится такой шанс. Она удерживала на плаву миллионный бизнес, Наварр. И делала это для меня.
Мне показалось, что он произносит слова, которые слышал тысячу раз, однако я не чувствовал убежденности в его голосе.
Я попытался представить мир таким, каким его видел Дэн: Бо Карнау способен прострелить глаза Эдди Мораге, но настолько боится Дэна, что не осмеливается поднять на него руку даже в темном переулке. Мир, где Дэн в состоянии спасти семейный бизнес в одиночку, хотя он вряд ли заглядывал в документы больше одного раза. Лилиан, которая ничего не знает о темной стороне жизни своего наставника, слишком чувствительная, чтобы встречаться с человеком, ставшим жертвой шантажа. А тот факт, что Карнау в течение года доит семью Шеффов, является всего лишь диким стечением обстоятельств. Мать Дэна хрупкая и думающая о будущем защитница наследства Дэна. Мне стало любопытно, сколько бесед за прошедшие годы провела с ним Кэнди Шефф, чтобы внушить ему именно такое представление об окружающей реальности, и как долго он сумеет сохранять иллюзии.
— Я говорил с твоей матерью, Дэн. Она вновь тебя защищала.
Песня Мерла Хаггарда закончилась. Краем глаза я заметил, что Карлон поглядывает на нас, пытаясь делать вид, что мы его совершенно не интересуем.
Дэн допил свое пиво.
— Оставь меня в покое, — пробормотал он. — Просто уйди.
Я встал, бросил на стол пять долларов и собрался уходить.
— Спроси у нее, Дэн. Отправляйся на свою вечеринку и спроси, зовут ли светловолосого мужчину на фотографии Рэндаллом Холкомбом.
Когда я подошел к выходу и оглянулся, Дэн сидел в кабинке, поддерживая голову руками, и пряди светлых волос торчали у него между пальцами. Официантка с пивным животиком и в шапочке для гольфа пыталась его утешить, бросая на меня косые взгляды. Карлон спешил ко мне, стараясь не переходить на бег.
Мы вместе вышли и в жарком вечернем воздухе остановились возле машины Карлона. Синий «Хюндай» был припаркован на Маккаллог, двумя колесами на тротуаре.
— И что теперь нам известно? — спросил Карлон.
— Не слишком много, Карлон. Мы знаем, что Дэн всего лишь жертва.
Карлон рассмеялся.
— Да, бедняжка — ему пришлось пустить пулю в голову Карнау. Кончай заливать, Трес.
— Дэн не убивал Карнау. Он на это не способен.
Карлон, не сводя с меня глаз, снял свой незаметный галстук, сложил его и засунул в передний карман рубашки.
— Я слушаю.
— Карлон, что может заставить тебя отказаться от этой истории?
Он снова рассмеялся.
— У тебя столько нет, Наварр. После конкурса на лучшего повара в Терлингуа мне в руки не попадало более сочного материала. Убийство, шантаж, мафия… Мы получим всю первую полосу.
— Меня это не устраивает.
— Материал уже готов. Осталось положить вишенку на торт.
Я посмотрел на него и вдруг пожалел, что у меня нет при себе штыка.
— Тогда пятница, — предложил я. — Никак не раньше. Все гораздо сложнее, чем я предполагал.
— Странное дело, когда что-то просачивается в прессу, события начинают разворачиваться быстрее. У меня около часа на то, чтобы сдать материал для утреннего выпуска.
— Послушай, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Если ты поднимешь волну сейчас, если окажешь давление не на тех людей, может умереть кто-то еще. Мне нужно время, чтобы обеспечить их безопасность.
