— Труп у нас есть? — спросил Мартинсен.
— Пока нет, — ответил я. — Его ищут в реке.
— Тогда едем туда.
Я опустил стекло и включил зажигание. На берегу залива показался старик с хлебом для уток. Чайки сделали круг над «Макдоналдсом» и полетели обратно к воде. Уезжая со стоянки, я видел, как «Рональдо» встал на мосту и взял в руку камень.
~~~
Тропинка привела к заводской ограде. Здесь течение было поспокойней. Горное буйство реки Опо тут сменялось смирением, пресная вода смешивалась с соленой и без дальнейших протестов впадала во фьорд.
В доме на другом берегу женщина мыла окно. Теперь в этом был смысл. В конце апреля работа химического комбината в Одде приостановилась, копоть перестала окутывать город, замерли краны на пристани, остановилась подвесная дорога, и вагончики замерли в воздухе пунктирной линией от гавани до Нюланна. Как будто кто-то пришел в Одду, поднял палец к губам и прошептал: «Тсссс!»
Полицейские оцепления не давали нам подойти к устью ближе чем на сто метров. По обеим сторонам реки работали поисковые группы. Туда-сюда сновали резиновые лодки. При ярких лучах солнца это все напоминало выезд на рыбалку. Отличный денек, чтобы выехать во фьорд порыбачить.
— Но ведь этот парень всплывет? — спросил Мартинсен. — Трупы же всегда всплывают?
Я не знал, что ему ответить. Где-то я слыхал, что одного утопленника подводным течением отнесло до самого Моге — а это на целую милю ниже по фьорду. А другого нашли только через несколько месяцев, когда от него остался один скелет.
Мартинсен сфотографировал реку с тропинки, но сказал, что нужен другой угол. С фотокамерой на плече он направился к ветхому мостику. На заводских воротах висела ржавая колючая проволока. Тут же имелась табличка: «Высокое напряжение — опасно для жизни!» Честно говоря, я не понимал, где тут опасность. По-моему, куда опасней было навернуться с моста в реку. Такое могло случиться где угодно и когда угодно: земля исчезнет из-под ног, а небо упадет на голову.
Следом за Мартинсеном через ворота стал перелезать я. Спускаясь, я левой рукой зацепился о проволоку. Некоторое время я стоял и смотрел на ладонь. Хотя царапина оказалась глубокой, крови поначалу не было. Но потом она потекла ручьем. Мартинсен элегантно перемахнул через забор, а меня, конечно, угораздило разодрать руку — иначе и быть не могло.
Мартинсен помог мне перевязать руку носовым платком и полез за мобильным телефоном.
— Да, сейчас передам ему трубку, — сказал он с улыбкой.
Я взял у него трубку правой рукой. Из левой струилась кровь. Звонила заведующая отделом журналистских расследований. От таких людей невозможно ни убежать, ни спрятаться — они тебя обязательно найдут.
— Убийство? — спросила она.
— По крайней мере, море крови, — ответил я.
— Что?
Я вздохнул.
— Труп пока не нашли, — сказал я. — Просто много крови.
— Крови? Что говорит полиция? Это убийство или несчастный случай?
— Они ищут, а мы ждем.
— Я уже два часа пытаюсь тебе дозвониться.
Я промолчал. Для меня она так и осталась улыбчивой и превосходно одетой дамой в главном здании «Бергенских известий». Церемония открытия. Архитектор говорит, что стеклянный фасад даст возможность всем желающим круглосуточно наблюдать оживленную работу газеты. Я стою с бокалом шампанского и тихо улыбаюсь. На самом деле в редакции почти ничего не происходит. Редакторы, руководители отделов и журналисты сидят уткнувшись в мониторы компьютеров, иногда поглядывая на улицу: на пешеходов, целующиеся парочки и пьяниц, писающих на фасад.
— Эй, ты еще там? — переспросила завотделом.
— Да, — ответил я. — А где мне еще быть?
— Почему ты не отвечал на звонки?
— Был занят.
— Чем это?
— Пытался разобраться в происходящем.
— Ну давай разбирайся, — закончила она разговор. — Мы же одна команда, верно?
С моста наблюдать за ходом поисковых работ было удобнее всего. Может, стоило взять места поближе, но для общего плана эти подходили оптимально. Внизу, вздуваясь волнами, бежала загаженная река. Я вдруг вспомнил, что в последний раз был здесь еще мальчишкой. Думал, что семга прячется где-то у этих берегов, так и не нашел где. Тропинка вдоль реки почти заросла. Одно из самых красивых мест Одды. Но комбинат вечно все портил: с запада громоздились склады и контейнеры, с востока — краны на пристани, и с обеих сторон — заборы с колючей проволокой. Реку закрыли, будто ее идиллический вид нарушал общую картину уродливой и грязной промзоны.
Я слизнул с руки кровь и зашагал по тропинке обратно. Наверное, где-то здесь ночью проплывал молодой Педерсен. Может быть, он проплывал под мостом и табличкой про высокое напряжение. Может, он умер еще до того, как оказался в реке. Может, он разбился об эти камни на дне. Я представил себе, как темная река несет белое тело. Держа его на плаву. Разрывая на части. Не выпуская из последних страстных объятий.
~~~
Город пах потом. А в салоне моей «вольво» стояла жуткая вонь. Забавно. Теперь, когда Одда наконец-то избавилась от комбината, я ехал в автомобиле, в котором пахло смертью и болью. Я опустил стекло и завернул к заправочной станции. Руль был горячий и липкий от крови.
Центр города жил своей жизнью, как и в самый обычный день. Вот люди едут в отпуск или из отпуска. И смотрят в окна на сонный городишко. Но сегодня он был другим. Крыши и стены домов увили сплетни. Повсюду разбрызганы слухи и пересуды. И скоро слова проникнут в окна и заполнят все помещение изнутри.
Мартинсен спросил, можно ли тут достать вертолет.
Я ответил, что в округе есть только одна компания по прокату вертолетов, и ее офисы — в Кинсарвике и Росендале. Владелец — Самсон Нильсен, бывший король мотогонок, вернувшийся в Одду, чтобы заняться туристическим бизнесом. Нильсен купил несколько предприятий, в том числе и компанию по прокату вертолетов.
Я припарковался перед «Хардангер-отелем», а Мартинсен позвонил нашей завотделом и спросил, можно ли нам нанять вертолет. Он добавил, что, хотя снимки получились хорошие, читателям будет интересно взглянуть на местность и прочувствовать масштаб.
Полгода назад я написал статью о перспективах вертолетного туризма. Самсон Нильсен решил возить состоятельных клиентов на Фольгефонну, где им будут подавать землянику и копченую семгу. Он хотел организовать воздушную переправу до ледника, построить там подобие горной деревушки, где туристы круглый год могли бы кататься на лыжах и сноубордах. Местные власти уже дали свое согласие — коммуна
[1]
Одды, где все решала Рабочая партия, имела большие виды на туризм, но в Осло эта идея не понравилась — министр от правых запретил проект из соображений защиты окружающей среды. Первым статью об этом написал я, потом стали писать и остальные.
