Впрочем, и сами они не распространялись о цели своего путешествия. Мастер Нак вообще был крайне немногословен, Альберт же, хоть и был дружелюбен и разговорчив, но умел четко следить за тем, чтобы лишние слова не прорвались наружу. Да и мне самому было не до раскрытия их тайн, гораздо больше меня волновал город Ольстин — цель моего путешествия. Сумею ли я найти там хоть что-то?..
Мастер Нак почти не обращал внимания ни на меня, ни на молодого Альберта, ни на дорогу. Ехал себе и ехал весь день, поглядывая то на широкие луга, уходившие, казалось, до самого далекого горизонта, то просто на небо. Лошадка же его продвигалась вперед достаточно шустро, хотя и без лишних понуканий с его стороны. Вообще, старый мастер Нак был фигурой странной, Альберт был понятен мне больше. Молодой, порывистый, он очень мне понравился.
Даже на привалах мастер Нак все больше помалкивал, оставляя возможность общаться нам с Альбертом.
— Вы хорошо знаете Ольстин? — поинтересовался я на втором привале.
— Я был там только раз, — охотно ответил Альберт. — Так что не очень… а почему вы спрашиваете?
— Мне нужно отыскать там одного человека… А с чего начать поиски, не знаю…
Мастер Нак, до этого момента внимательно наблюдавший за кружащим в воздухе листиком, повернулся.
— А кто именно нужен тебе, ученик Коня в Пальто? Известный ли это человек? Занимает ли он какое-либо видное положение?
Я задумался.
— Ну как вам сказать… Он — книжник, покупает, продает. Не думаю, что он широко известен в городе. Зовут его Адерус.
Этот контакт дал мне Верона. Адерус уже давно не был действующим агентом, поэтому барон ему и доверял.
Мастер Нак кивнул.
— Я знаю только одного достойного книжника в Ольстине. Мудрый человек. Впрочем, и ты прав, известен он мало. Мудростью, что дают книги, интересуются немногие. А зовут его точно так, как ты назвал. Я расскажу, как найти его!
Я обрадовался.
— Благодарю, мастер.
Но Нак уже отвернулся от меня, занявшись вдумчивым созерцанием порхающих птах.
— Интересный человек — ваш учитель Нак, — шепнул я Альберту.
Тот горячо закивал в ответ:
— Он — великий человек! Будет ли мне позволено задать вам вопрос?
Я кивнул:
— Конечно, и, кстати, не оскорбит ли вас, если мы перейдем на более дружеский уровень общения?
Альберт светло заулыбался.
— Собственно, я именно это и хотел предложить! Думаю, мы могли бы подружиться. И я тешу себя надеждой когда-нибудь отплатить вам за вчерашнюю помощь!
— А я, со своей стороны, горячо надеюсь, что у меня таких ситуаций не возникнет!
Альберт было нахмурился, но потом сообразил и звонко рассмеялся.
— Конечно, неприятностей я вовсе не желаю! — заверил он.
— Молодые люди, — задумчиво разглядывая дорогу впереди, сказал Нак. — А не кажется ли вам, что неприятности сами найдут человека благородного и чистого сердцем?
Мы недоуменно переглянулись с Альбертом.
— Вот, например, в эту секунду с западной стороны доносятся крики о помощи. Следует ли нам миновать сие место поскорее или, может, вмешаться, но тем самым облечь себя на новую порцию неприятностей?
Мы как раз проезжали сквозь не слишком густой лесок по широкой просеке.
Никаких криков я не слышал, но Альберт, видно более моего доверяя своему старому наставнику, уже выхватил меч и погнал лошадь прочь с тропы, туда, куда указал длинным пальцем мастер Нак, не обращая никакого внимания на ветви деревьев, ощутимо хлеставшие его по лицу.
Старик глубоко вздохнул, слез со своего коня и сел прямо на землю, прислонившись спиной к дереву. Через мгновение он уже дремал.
Что за черт? Опять — эта моя пресловутая удача… теперь так и будет — ни дня без драки?
Я мысленно прошептал приказ, потом тронул поводья, и мой Ураган послушно побрел в нужном направлении.
Когда я, наконец, выехал на небольшую полянку, там уже вовсю кипел бой.
Человек десять-пятнадцать дикого вида людей с топорами, вилами и даже просто обычными поленьями в руках пытались ухлопать моего молодого попутчика в самом прямом смысле этого слова.
Альберт ловко уворачивался от ударов, но, ввиду того, что противников было очень много, сам никак не мог перейти к наступлению.
А в стороне еще четверо прижимали к широкому дереву двух женщин: одну — постарше на вид и вторую — совсем молоденькую, лет четырнадцати. У младшей лиф платья был уже разорван, а грудь ее была выставлена на всеобщее обозрение.
В паре шагов от них на земле с разбитой головой валялся совсем юный паренек. Как видно — единственный защитник попавших в беду женщин, да и то не самый удачливый.
— Эй, жертвы крепостного права! — заорал я. — Жить кто хочет — пошли вон! Кто не хочет, сейчас пообщаемся!
Сразу пять лесных людей бросились на меня, на долю Альберта осталось почти столько же. Я за него не волновался совершенно. Если вчера сумел уложить обученных наемников, то уж с этим жалким сбродом справится обязательно.
Поволноваться стоило за себя. Я, прямо с коня, прыгнул вперед, в самую гущу набегающих оборванцев, и пару раз махнул мечом еще до того, как опустился на ноги. Два человека упали и больше вставать не пытались.
Ураган мой не зря был так расхвален Кирой — он был настоящим боевым конем, в мгновение ока оказавшись рядом со мной, он взвился на дыбы, и еще один из нападавших отлетел в сторону с проломленной грудной клеткой. Ураган тут же попытался цапнуть зубами предпоследнего из ошарашенных таким натиском бродяг, но тот решил дать деру. Не оглядываясь, он отбросил в сторону топор и побежал так, что пятки засверкали.
Последний из напавших на меня поспешно отступил к четверке, что держала женщин.
Альберт к тому времени тоже успел освободиться. Вытерев свой меч об одежду одного из поверженных им разбойников, он неспешно шагнул ко мне.
— Светлейший дон, позволите ли вы мне лично расправиться с нашими врагами? Видите ли, мой боевой опыт еще так невелик, что мне необходимо его постоянно увеличивать! А число убитых мной еще не успело перевалить за пять дюжин, что совершенно непозволительно для настоящего рыцаря! Конечно, я понимаю, что эти пятеро уродцев будут мне засчитаны лишь за половину обученного солдата, но все же… Окажете ли вы мне такую любезность?
— Конечно, мой друг, — кивнул я, стараясь не рассмеяться. — Какие счеты между нами!
Альберт расцвел. Он повернулся к бандитам, и они, увидев эту чистую и искреннюю улыбку, озарявшую чело доблестного юноши, собиравшегося с детской непосредственностью порубать всех в капусту, решили больше судьбу не искушать.
С громкими криками они бросились сквозь чащу леса куда глаза глядят.
