– Отлично, парень. Давай по-мужски. Сними с меня амулет и вызови на поединок. Обещаю не трогать руками. Только магией.
Юнец загоготал, пытаясь изобразить оперный смех а-ля Мефистофель. Станиславский сказал бы: не верю.
– Кино насмотрелся? Дать противнику шанс по-благородному, револьвер там, и замочить на хрен, выстрелив первым. Да, лейтенант?
Горлохватский кивнул. Неужели проплачено не только предательство, но и лизание зада?
– Здесь ни разу не кино, Уланов. Пора это понять, пока не поздно. Через минуту будет поздно, понял?
Цицерон из подворотни выдал в придачу пару подобных фраз, поигрывая «страйком» Артема. Тот уже не слушал. Да, глупо. Зато проблема с двумя женщинами и одним мужиком решится просто: у обеих баб ни одного мужчины, пока не найдут себе новых. И с сестрой познакомиться не пришлось.
Заметив обидное невнимание, Островецкий с силой пнул ногой по ребрам. Обнаружив противника в приятной близости, Уланов из положения лежа легко вышиб пистолет и снес засранца с ног. Сверху навалился Горлохватский, ударил по голове, оттащил заказчика в сторону и поднял ствол.
– Извини, босс. Он мне только задаток вручил.
– Так стреляй, хрен собачий. Быстрее бабло получишь.
Лейтенант даже прицелиться не успел. Налетело, спеленало. Какая-то незнакомая волшба.
– Кто мне объяснит, что здесь происходит?
Вышедшая из маленького электромобиля женщина не слишком походила ни на детскую фотку Милославы, ни на компьютерную реконструкцию. В строгом монашеском брючном костюме, среднего роста, широкая в кости, с простым и немного скуластым лицом. Неожиданно Артем догадался, что она неуловимо напоминает его самого.
– Сестра Эрика?
– Да.
Приняв его за главного возмутителя спокойствия, несмотря на связанные руки и потрепанный вид, монахиня подошла вплотную.
– Меня предупреждали тетушка из Москвы и настоятели из Твери и Новгорода, что мной заинтересовалась контрразведка. Род мой, столько лет прошло. Что вам нужно?
– Сестра…
– Ну?
– Вы не поняли. Я – ваш брат.
– Глупости. Эрика я под любой личиной узнаю.
– Артем. Ярослав Милославский, – он впервые назвал себя этим именем. – Сын Ярославы от второго брака.
Женщина с минуту подозрительно рассматривала лежачего.
– Чем докажешь?
– Сними у меня с головы амулет-глушилку.
– Пожалуй. А то у тебя не аура, с виду – чисто мешок дерьма.
Она сорвала пластырь с щеки. Ощущение – будто с головы сняли непрозрачный полиэтиленовый пакет. Артем аккуратно пережег обрывок веревки, стягивающий руки, и встал.
– Неплохой дар. В маму, наверное. Отец твой был полным лаптем.
– Зря ты о нем так говоришь. Он – хороший человек.
Пластырь прилепился на лбу Островецкого.
– В моем коконе много не намагичит.
– Знаю. Но сейчас сам их перехвачу. Потолковать нужно.
Артем трусцой пробежался полста метров до разбитого джипа, приволок «М-4» и накопитель. Увидев банку, монахиня скривила губы.
– Извини, Милослава, другому не обучен.
– Я привыкла к сестре Эрике.
– Как скажешь. Освободи поганцев.
Он внушил им формулу подчинения.
– Островецкий, если я пощажу и отпущу тебя, твоя семья перестанет считать меня врагом?
– Нет, почувствует обиду и будет мстить больше, шеф!
– Кто знает, что ты здесь и на охоте за мной?
– Никто, шеф! Я хотел сделать отцу сюрприз. Простите меня. Буду служить вам до гроба.
То есть целую минуту.
– Горлохватский, кто знает о твоей сделке с этим задротом?
– От меня – никто, босс.
– Ярослав, могу промыть обоим мозги, – вмешалась Милослава.
– Промывка не бывает на сто процентов надежной. Так что ребята попали под выстрелы мутантов.
Артем отступил чуть дальше и всадил из карабина по паре пуль в преданно скалящиеся рожи. Обтер оружие и швырнул обратно в джип.
– Анализ ауры и ДНК не делала, но узнаю почерк нашего семейства, – Эрика оторвала пластырь, уничтожая улику. – Подбросить в Новгород?
– Если не трудно, сестренка. У моей ходовая разбита вдребезги. Машину Островецкого брать не хочу.
В крохотной кабинке мини-мобиля, напоминавшего польский «Фиат-Малюх», Артем вытащил мобильник и эсэмэской отправил рапорт про нападение г’торхов, героическую гибель контрразведчика и случайную смерть губернаторского отпрыска. Чему и в какой степени поверит Демченко – вопрос второй. Более удобной версии никто не выдумает.
– Значит, Эрик нашел тебя.
– Да. И погиб. Умер у меня на руках.
– Не может быть! – Ее голос дрогнул.
– Дурацкая случайность. Он не убил, а только оглушил одного типа в верхнем мире. Тот пришел в себя и выстрелил ему в спину.
Монахиня машинально объезжала выбоины, не мигая глядя на дорогу. По щеке скатилась слеза. Она взяла себя в руки, потратив больше усилий, чем на фиксацию трех мужчин.
– Я никогда не смогу относиться к тебе как к Эрику. Наш отец был великим человеком, хоть и сделал трагическую ошибку. Никто не принял второй брак нашей мамы. До монастыря нас со Станиславом воспитывала тетя, ты ее видел вчера.
– А мой отец – лапоть. Как ты не понимаешь, мама специально вышла замуж не за мага. Она отвела беду от близких, переселившись в верхний мир. Только себя не спасла.
– Про Вяземского ты знаешь. Я уверена, что Всеслав приказал не пускать ее вниз. Тетя верит в романтическую чушь. Увы, мама была техномагом, как и ты. Мы с Эриком учились ворожбе Рода. Он потом и вашу освоил, чтобы не выделяться. Если бы мама умела! Она бы и сейчас жила.
– Утверждаешь, что природная волшба работает в том мире? Невозможно.
– Значит, ты мало общался с Эриком. Представь задачу распалить костер под дождем и на сильном ветру. Сложно, но можно. Так и с ворожбой наверху. При умелом подходе работает и в самых неблагоприятных условиях. Мама бы себя спасла, умея как мы с братом.
Упомянув дождь, Милослава накликала его. Единственная щетка дворников терла дождевую воду, перемешанную с пылью.
– Папа до сих пор ее любит. Он тогда срочно женился снова, мы взяли фамилию его жены. Но в квартире сплошь фото мамы и их вдвоем. Поверь, они были счастливы. Это не оскорбляет память твоего отца.
– Странно все. А я даже на ее могиле не была.
– Давай отправимся наверх вместе. Проведаем маму, познакомлю с отцом.
– Зачем мне знакомиться? Не знаю… Эрик точно умер?
