Конечно. Так будет проще всего, только это будет означать
провал, и они ни за что не поверят в подобные вещи! Никогда! А если она
попытается объяснить им это, то у нее не останется ни одного, ни малейшего
шанса поступить в Йель, или в МТИ, или в Калтех. Она понимала, что в
сложившейся ситуации как-то глупо об этом рассуждать, но это было существенно
для нее.
Вампиры? А вот вампиры были не настолько важны.
— Но… я ничего не делала! — сказала она, и
перевела взгляд с Шейна на Еву, а потом обратно. — Что у них может быть
против меня, если я ничего не сделала?
— Жизнь несправедлива, — сказал Шейн, со всей
уверенностью. — Нельзя бесить не тех людей, это я точно знаю. Как зовут
девочку? Ту, что тебя избила?
— М-Моника.
Они оба уставились на нее.
— Вот, черт, — сказала Ева, ужаснувшись. —
Моника Моррелл?
Лицо Шейна побелело. Он стоял, абсолютно бледный, и только в
глазах светилось что-то пугающее.
— Моника, — повторил он. — Почему мне никто
не сказал?
Ева смотрела на него, покусываю губу.
— Прости, Шейн. Мы не знали… я клянусь, я думала она
уехала из города. Поступила в колледж, где-нибудь еще.
Шейн встрепенулся, как будто стряхивая с себя что-то
невидимое, и пожал плечами, пытаясь изобразить безразличие. Хотя, Клэр
прекрасно понимала, что ему не все равно.
— Наверно, она не смогла оставаться там, где не
чувствовала себя королевой, и вернулась к папочке с просьбой прикупить ей
отметок.
— Шейн…
— Я в порядке. Не беспокойся обо мне.
— Скорее всего, она тебя даже не вспомнит, —
сболтнула Ева, а потом, похоже, пожалела, что сказала это. — Я… не это
имела в виду. Прости.
Он рассмеялся, но это прозвучало фальшиво, так как голос его
дрожал. Воцарилось короткое, странное молчание, и Ева сменила тему, решительно
схватив тарелку с беконом и яичницей. Но неожиданно остановилась и выпучила
глаза.
— Вот, дерьмо, — сказала она, а потом прикрыла
рот.
— Что?
Она указал на тарелки на стойке. Шейна, ее… и Клэр.
— Три тарелки. Он понял, что что-то не так. Мы сказали
ему, что Майкла здесь нет. Не удивительно, что он насторожился.
Шейн ничего не сказал, но Клэр видела, что он, если это
только было возможно, расстроился еще больше. Однако не подавая вида, он
поставил свою тарелку на стол и вышел в гостиную, где его шаги затихли.
Затем хлопнула его дверь на втором этаже.
Ева хлопнула себя по губам, наблюдая за происходящим.
— Так… Шейн и Моника? — предположила Клэр.
Ева продолжала пялиться в дверной проем.
— Все не так, как ты думаешь, — сказала
она. — Шейн бы к этой шалаве и в жизнь бы не притронулся. Но в старших
классах они учились вместе, и Шейн попал под горячую руку. Так же, как ты.
У Клэр вдруг пропал аппетит.
— Что произошло?
— Однажды они не смогли договориться с Моникой и его
дом сгорел, а он чуть не умер, — сказала она. — Его… его сестре не
так повезло… Майкл вывез его из города, и Шейн остался один, пока не сделал
что-то сумасшедшее. Потом он пропал на пару лет. И вернулся уже когда я
переехала сюда.
Клэр натянуто улыбнулась:
— Давай поедим. Умираю от голода.
Они сели в гостиной, болтая ни о чем, и избегая самой
главной проблемы: что теперь делать. Потому что Клэр абсолютно точно знала, что
ни у кого в этом доме нет нужного решения.
Глава 5
Клэр посмотрела на старомодные часы со стрелками, часовая
стрелка медленно ползла мимо отметки одиннадцать. Профессор Хэммс начинает
лекцию, подумала она, и почувствовала спазм в желудке. Она пропускает занятия
уже второй день подряд. Она никогда в жизни не пропускала школу два дня подряд.
Конечно, она прочитала учебник, даже дважды, но посещение лекций все равно
давало гораздо больше. Только там можно было узнать много поучительного,
особенно лекциях по физике, где проводили много опытов и экспериментов. Да
просто, лекции нравились Клэр.
Четверг. А это означает, что у нее лабораторная работа.
Лабораторные пропускать нельзя, какой бы хорошей не была твоя отмазка.
Вздохнув, она заставила себя отвести взгляд от часов и
открыла учебник по математическому анализу, собираясь разобраться с решением
линейных неравенств, с которыми у нее были проблемы.
— Какого черта ты там делаешь?
Шейн. Он стоял на лестнице и смотрел на нее. Она не слышала,
как он подошел, возможно оттого, что он был босиком. Его волосы были в полном
беспорядке. Видимо, он недавно спал.
— Занимаюсь, — ответила она.
— Ха, — сказал он, как будто никогда раньше не
видел, как это делается. — Интересно. — Он перепрыгнул через перила
за три шага до конца лестницы, плюхнулся на кожаный диван рядом с ней и,
щелкнув лежащим здесь же пультом, включил телевизор, — Я не помешаю?
— Нет, — сказала она, стараясь быть вежливой. Это
была ложь, но ей как-то не хотелось быть резкой в первый же день.
— Здорово. Не хочешь сделать перерыв?
— Перерыв?
— Это когда заканчиваешь заниматься, — он наклонил
голову набок, чтобы взглянуть на книжку, — … чем бы то ни было, и
занимаешься чем-нибудь интересным. Это для меня обычное дело. — Что-то со
стуком упало в центр ее книги. Она дернулась и увидела беспроводной двуручный
джойстик. — О, да ладно. Только не говори, что ты никогда не играла в
видеоигры.
По правде говоря, она играла. Однажды. Ей не особенно
понравилось. Он, наверное, прочел это у нее на лице, поскольку покачал головой.
— Это печально. Тебе надо сделать перерыв. Итак, у тебя
есть выбор: ужасы, боевик, гонки, или война.
Она выпалила:
— И это все из чего я могу выбрать?»
Он выглядел обиженным.
— Что, хочешь девчачьи игры? Не в этом доме. Да ничего,
я за тебя выберу. Вот. Стрелялка. — Он выдернул коробку из стопки рядом с
диваном и вставил диск в аппарат. — Она простая. Все что нужно это жать на
курок. Доверься мне. Ничто так не улучшает настроение как немножко виртуального
насилия.
— Ты ненормальный.
— Эй, докажи, что я не прав. Если только ты не думаешь,
что не справишься. — Он не смотрел на нее, когда сказал это, но она все
равно почувствовала укол. — Возможно, тебе это не дано.
Она захлопнула свой учебник по алгебре, взяла джойстик и
начала следить за тем как красочная графика грузится на экран.
— Покажи мне что делать.
