— Возможно. — Шейн поразмышлял, потом спросил
снова: — Почему он не защитил Майкла?
— Он дал людям Оливера разрешение на то, чтобы войти, и
тем самым снял Защиту дома. Однако дом сделал все возможное, чтобы уберечь
его. — Эмили развела руками. — Может быть, помогло то, что Оливер
пытался не убить Майкла, а превратить.
— В вампира, — сказала Ева.
— Да.
— Я всегда хотел спросить, почему этот способ
превращения не работает? Я имею в виду, вампиры продолжают кусаться, но…
Амели ничего не сказала. Она казалась задумчивой или
пыталась что-то припомнить. Это было долгое и неуютное молчание. Наконец, она
произнесла:
— Дети, вы знаете о теории геометрической прогрессии?
Клер подняла голову.
— Сколько вампиров потребуется, чтобы превратить весь
мир в вампиров, если это будет так просто? — Амели улыбнулась, Клэр
открыла было рот. — Моя дорогая, я не жду от вас ответа. Хотя, если
когда-нибудь ты подсчитаешь это, сообщи мне, я хочу видеть результат, который у
тебя получится. — Амели продолжила: — По правде говоря, мы были очень
близки к людям в юношеские годы, когда их было гораздо меньше. И между нами
было заключено соглашение, что тайна превращения человека в вампира, должна быть
надежно сохранена. Со временем, знания о том, как создать больше вампиров,
начали забываться, потому что о них просто перестали упоминать. Потом этими
знаниями владели лишь старейшины. А теперь они окончательно потеряны, за
исключением двух мест.
— Здесь? — спросила Клэр.
— Здесь, — сказав это Амели коснулась своего
виска. — И здесь. — И она указала на Шейна.
— Что? — Клэр и Ева воскликнули вместе. У Клэр
пронеслось в голове: «о, Боже мой, я целовалась с ним, а он был вампиром». Шейн
выглядел очень странно. Но точно не растерянно. Скорее виновато.
— Да, — сказал он и сунул руку в карман джинсов.
Он вытащил небольшую книгу. На обложке — оттуда, где сидела Клэр, можно было
это увидеть, — стояла надпись «Сонеты Шекспира». — Это было все, что
я смог придумать.
Шейн раскрыл книгу, и томик пожелтевших страниц выскользнул
из обложки, аккуратно надрезанный по обоим краям.
— Очень умно, — сказала Амели. — Вы дали им
обложку, наполненную ненужными им словами, и сохранили себе жизнь, что было
самым важным. Но что, если я скажу вам, что обложка была важнее содержания?
Он посмотрел потрясено.
— Я должен был использовать этот шанс.
— Мудрое решение, — сказала она. — На самом
деле, я должна предупредить вас, что Оливер взбешен, потому что это, — она
кивнула в сторону книги, — проскользнуло у него сквозь пальцы. И поэтому я
считаю, что могу быть вам полезной.
Глаза Шейна загорелись, и он сказал:
— Полезной? Это сделка?
— Да, Шейн. Мне необходимо то, что ты держишь в руках!
И я обещаю, что только эта сделка будет иметь значение, потому что я
единственный вампир имеющий значение. Я возьму книгу и уничтожу последнюю
письменную летопись о том, как могут быть созданы вампиры, что обеспечит мою
полную безопасность. Уже никто не посмеет выступить против меня из-за страха
потерять то, что знаю только я. — Она сидела, откинувшись спиной на
подушки, и смотрела на него своими спокойными глазами. — В обмен ты и все
обитатели Стеклянного дома получат пожизненную Защиту. Наш договор
автоматически отменяет все прежние твои договоренности, например, ту, которую
ты заключил с Оливером через Брэндона.
— Оливер босс Брэндона? — спросила Клэр.
— Босс? — Амели поморщилась и кивнула. — Да.
Именно так. Я не могу приказывать Оливеру, а он не может приказывать мне. Но
пока он не владеет секретами, известными мне одной, он не может свергнуть меня
в Морганвилле. И никто не поддерживает его в борьбе против меня. Сейчас мы не
равны.
Шейн посмотрел на книгу, которую держал в руках.
— И это может все изменить?
— Да, — сказала она тихо. — Эта книга в итоге
уничтожила бы всех нас. И вампиров, и людей. Если вы передадите эту книгу мне,
я буду перед вами в долгу, и я буду исправно платить по счетам.
Шейн всего секунду, одну мучительно долгую секунду,
размышлял над ответом, затем поднял книгу вверх:
— Майкл? — Спросил он. — Да или нет? —
После еще одной долгой секунды, он вздохнул. — Думаю, это да. Ну, для тебя
все, что повредит Оливеру, уже доброе дело… — Он протянул книгу Амели.
Она не сделала ни одного движения, что бы ее взять.
— Я хочу, чтобы ты понял, — сказала она, и глаза
ее были холодны, — как только ты передашь ее мне, сделка будет заключена.
Всех обитателей Стеклянного дома оставят в покое. Но вы никогда не сможете
покинуть Морганвилль. Я не могу рисковать, выпустив вас из поля зрения.
— Ясно. Но если мы сейчас уйдем, нас поджарят снаружи,
верно? — Шейн держал книгу на вытянутой руке. — Возьми. Оливер был
прав в одном: эта книга для нас смерти подобна.
— Наоборот, — сказала она, и ее бледные пальцы
взяли ее. — На самом деле это ваше спасение.
Она встала, огляделась и вздохнула.
— Я скучала по этому месту, — сказала она. —
И я думаю, оно также скучало по мне. Когда-нибудь я вернусь. — Она нажала
скрытую защелку на ручке дивана, и без слов повернулась, чтобы уйти.
— Хей, а что насчет копов? — спросил Шейн. —
И всех тех людей, которые пытались убить нас сегодня?
— Они подчиняются Оливеру. Скоро они узнают, что вы
больше не представляете угрозы. Однако и вы не должны в будущем нарушать
нейтралитет. Если вы это сделаете, это будет вашей ошибкой, и мне придется
пересмотреть свое решение. А это было бы… печально — Она одарила его широкой
улыбкой. С клыками. — До свидания, дети. И получше заботьтесь об этом
доме.
Двое вампиров-охранников двинулись следом за ней. Дом был
наполнен дымом и тишиной. После того, как стихли шаги на лестнице, больше не
раздалось ни единого звука. Клэр сглотнула.
— Гм… что мы только что сделали? — Спросила она.
— Практически все, что могли, — сказал
Шейн. — Я проверю улицу.
Его никто не захотел отпускать и они начали спускаться
вместе: Шейн с битой, Ева с ножом и Клэр, вооруженная отломанной от стула
ножкой.
В доме никого не было. Входная дверь была распахнута
настежь, а на улице постепенно разъезжались полицейские машины, оставляя в
одиночестве большой черный Кадиллак. Лимузин тоже уезжал. Его тонированные
стекла ослепительно сверкали на солнце.
Все закончилось в считанные секунды. Ни машин, ни вампиров,
ни одной души вокруг. Ни Моники. Ни Ричарда. Ни Оливера.
— Дерьмо, — сказал Шейн. Он стоял на крыльце,
глядя на то, что висело рядом с дверным звонком. Это была черная лакированная
доска с выгравированным на ней знаком. Тот же символ, который они видели на
обложке книги, посланной Оливеру. — Означает ли это, что это она написала
книгу?
