Книга Бегущий в лабиринте, страница 38. Автор книги Джеймс Дэшнер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Бегущий в лабиринте»

Cтраница 38

Томас нахмурился. Не хотелось ещё больше выбивать Ньюта из колеи, но ему нужны были ответы.

— Да нет, я знаю, это паршиво — видеть, как твой друг мучается, но я хочу знать, что происходит по сути. Почему вы называете это Превращением?

Ньют смягчился, сгорбился — казалось, что он даже как-то уменьшился в росте, — и вздохнул.

— Оно возвращает воспоминания. Не все и не полностью, только обрывки, но это настоящие воспоминания о том времени, что было до прибытия в это долбаное место. У любого, кто подвергся Превращению, потом начинаются выверты, хотя, обычно, всё идёт не так худо, как у бедняги Бена. Это как будто тебе возвращают твою прежнюю жизнь, а потом тут же забирают обратно.

Мозг Томаса лихорадочно работал.

— Ты уверен?

Лицо Ньюта приняло озадаченное выражение.

— Ты о чём? В чём я должен быть уверен?

— Они становятся такими, потому что хотят вернуться в свою прежнюю жизнь или потому что впадают в депрессию, когда осознают, что эта самая прежняя жизнь ничуть не лучше нынешней?

Ньют мгновение пристально всматривался в Томаса, а потом в задумчивости отвёл глаза в сторону.

— Шенки никогда по-настоящему не рассказывают о том, через что прошли. Они просто... становятся другими. Неприятными какими-то. По Приюту бродит пара-тройка таких, но я предпочитаю держаться от них подальше.

Голос Ньюта звучал отрешённо, а глазами он уставился в одну точку где-то в глубине леса. Томас понял: он беспокоится, что его друг Алби, возможно, никогда больше не будет самим собой.

— И не говори, — согласно прозвенел Чак. — А самый гадостный из всех — это Гэлли.

— Есть какие-нибудь новости о девушке? — спросил Томас, меняя тему. Говорить о Гэлли у него как-то совсем не было настроения. К тому же, его мысли постоянно возвращались к новоприбывшей. — Я видел там, на втором этаже, как Медяки кормили её.

— Нет, — ответил Ньют. — По-прежнему в грёбаной коме, или что там оно такое. Иногда несёт какую-то ахинею, будто во сне. Она ест, выглядит вроде нормально. Всё это как-то... странно, в голове не укладывается.

Последовала долгая пауза, словно каждый из них пытался измыслить какое-нибудь объяснение тому, что происходит с девушкой. Томас вновь размышлял о своём непонятном чувстве общности с нею, хотя оно и поблекло чуть-чуть, — возможно, оттого, что ему приходилось думать о многих вещах одновременно.

Наконец Ньют прервал молчание.

— Ладно, следующий пункт: что делать с нашим Томми.

Томас вздрогнул, озадаченный таким заявлением.

— Что? Делать со мной? Ты о чём?

Ньют встал и потянулся, разминая руки.

— Поставил всю деревню вверх тормашками, шенк долбаный. Половина приютелей считает тебя Богом, остальная половина мечтает сбросить твою вонючую задницу в дырку Ящика. Так что есть о чём потолковать.

— Ну так о чём? — Томас не знал, что тревожит его больше — то, что люди считают его каким-то героем или же то, что кое-кто хотел бы, чтобы его вообще не существовало на свете.

— Терпение, — ответил Ньют. — Узнаешь после побудки.

— Завтра? Почему? — Томасу совсем не понравилось то, что он услышал.

— Я созвал Сбор. Ты тоже придёшь. Ты, чёрт побери, — единственный вопрос повестки дня.

Промолвив это, Ньют развернулся и ушёл, оставив Томаса в недоумении: почему понадобилось созывать целый Сбор, чтобы только поговорить о его скромной персоне.


ГЛАВА 24

На следующее утро Томас сидел на стуле перед одиннадцатью другими юношами и потел от волнения и страха. Ребята расселись полукругом, и он находился в центре этого полукруга. Все они были Стражами, и Томас с беспокойством осознал, что, значит, и Гэлли тоже был здесь. Один стул, прямо напротив Томаса, оставался пустым — излишне было объяснять, что это место Алби.

В этом помещении Берлоги Томас раньше никогда не бывал. Помимо стульев, в обширной комнате почти не было мебели — только один маленький столик в углу. Дощатые стены, дощатый пол. Создать хоть какое-то подобие уюта никому, видно, и в голову не приходило. Окна в комнате тоже отсутствовали, и в воздухе стойко держался запах плесени и старых книг. Томаса трясло, но вовсе не от холода.

Он почувствовал себя увереннее, когда увидел, что Ньют тоже здесь — сидит справа от пустующего стула Алби.

— От имени нашего лидера, который болен и лежит в постели, объявляю Сбор открытым, — провозгласил Ньют, слегка закатив глаза — ему, по-видимому, были противны любые формальности. — Как вы знаете, последние несколько дней были сплошным идиотством, и по большей части оно связано с нашим Чайником — с присутствующим здесь Томми.

Томас вспыхнул от смущения.

— Он больше не Чайник, — прогудел Гэлли так тихо и с такой угрозой, что это было почти комично. — Теперь он попросту нарушитель правил.

После слов Гэлли в комнате поднялся приглушённый гомон, но Ньют быстро утихомирил всех. Томасу внезапно захотелось оказаться как можно дальше отсюда.

— Гэлли, — сказал Ньют, — хоть немного постарайся придерживаться грёбаного порядка. Если ты собираешься разевать свой поганый рот каждый раз, как я что-то скажу, то можешь убираться отсюда к чёртовой матери, потому что я с тобой шутки шутить не намерен.

Томас немного прибодрился.

Гэлли сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Гримаса недовольства на его физиономии получилась такой натужной, что Томас чуть не расхохотался. Ему всё труднее становилось верить в то, что всего лишь сутки назад этот парень наводил на него страх. Ведь он попросту дурачок, жалкий клоун.

Ньют смерил Гэлли тяжёлым взглядом и продолжил:

— Рад, что с этим мы разобрались. — И опять закатил глаза. — Мы собрались здесь сегодня потому, что в течение последней пары дней чуть ли не каждый чёртов обитатель Приюта не давал мне проходу. Одни требовали снять с Томаса голову, другие жаждали заполучить его долбаную руку и сердце. Нам необходимо решить, что с ним делать.

Гэлли потянулся было вперёд, но Ньют оборвал его прежде, чем тот успел что-либо сказать.

— Ты получишь ещё возможность высказаться, Гэлли. Давайте по одному и по порядку. Да, Томми, тебе не разрешается даже пикнуть, прежде чем тебя не спросят. Усёк? — Он подождал, пока Томас не кивнул — тот сделал это весьма неохотно — и ткнул пальцем в парня, сидевшего на крайнем стуле справа: — Зарт — толстый зад, давай на старт.

Послышались смешки. Зарт, большой тихий парень, Страж Садов, поёрзал на сиденье. На взгляд Томаса он был в этой комнате так же не к месту, как морковка на помидорном кусте.

— Ну... — тягуче начал он, растерянно бегая глазами по сторонам, словно ожидал, что кто-нибудь подскажет ему, о чём говорить. — Я не знаю... Он нарушил одно из наших самых важных правил. Нельзя же, чтобы народ думал, что это о-кей... — Он помолчал, перевёл взгляд на свои руки, потёр их друг о друга. — Но опять-таки... благодаря ему мы многое узнали... Например, что там, снаружи, можно выжить, даже гриверов побить...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация