— Прекрасно выглядишь! Лучше со сном?
Фредрика кивнула, просияв, а потом смутившись, сама не зная почему. Она и сама не знала, почему ей настолько лучше спалось. Быть может, семейный ужин в субботу подействовал на нее таким неожиданно благоприятным образом. А может, игра на скрипке тоже помогла. Начав, она уже не могла остановиться. Память сидела в пальцах, и Фредрика играла, хоть и фальшивя иногда, пьесу за пьесой.
Алекс, напротив, не выглядел особенно выспавшимся, когда открывал совещание в «Логове» небольшим докладом о том, что удалось выяснить за выходные.
«Он ведь тонет, а мы и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ему», — подумала Фредрика.
Петер и Юар сели на максимальном расстоянии друг от друга. Группа, такая сплоченная вначале, грозила развалиться за несколько дней. С некоторым облегчением Фредрика отметила, что, по крайней мере, в этом конфликте она не виновата.
— Я проверил заявления Рагнара Винтермана о том, что Эрик Сунделиус получил два выговора и ранее обвинялся в убийстве. Это правда, — сказал Петер. — Вопрос только в том, что это значит в нашем контексте.
— А это должно что-то означать? — спросила Фредрика. — Какая нам разница, если психиатр Якоба Альбина в двух других случаях проводил неправильное лечение пациентов, закончившееся самоубийствами? Мы ведь все равно не считаем, будто Якоб Альбин застрелил жену и после застрелился сам.
— Нет, — с расстановкой произнес Алекс. — Мы так не считаем. — Но с другой стороны, что именно произошло, мы тоже не знаем.
Фредрика колебалась.
— Я поразмыслила немного о сестрах Альбин, — начала она. — Не совершаем ли мы ошибки, так сказать, рассматривая странности по отдельности…
Все вопросительно поглядели на нее, и Фредрика поспешно продолжила:
— Мы все время говорим о неясностях в расследовании как о вещах независимых. Все действительно выглядит, словно Якоб Альбин застрелил жену и себя, но тем не менее мы считаем, что это не так. Юханна Альбин куда-то пропала, но мы не знаем куда. Есть основания подозревать некоторые нестыковки и вокруг смерти Каролины Альбин, но и там мы не знаем ничего наверняка. — Фредрика набрала воздуха: — А что, если все тут взаимосвязано? Я только это хотела сказать.
Алекс подпер рукой подбородок, вдруг словно постарев на десяток лет.
— Значит, так, — начал он, — никто здесь не считает, что все эти вещи не имеют между собой ничего общего. Проблема скорее в том, что мы не знаем, как именно они взаимосвязаны. У тебя какие идеи?
— Я подумала, что, возможно, умерла не Каролина, — сказала Фредрика, поморщившись. — Понимаю, что это немного глупо звучит.
— Ее ведь опознала собственная сестра. — Петер поднял бровь. — И при ней были ее водительские права.
— А что, так сложно достать поддельные права, если очень надо? — возразила Фредрика. — И каков шанс, что врач заметит фальшивку? Каролина Альбин была опознана сестрой, которая как сквозь землю провалилась. А если допустить, что Каролина жива, то надо признаться, что и ее мы тоже не смогли найти. В этом все и дело, как мне видится. Почему она не дает о себе знать, несмотря на то что СМИ подняли такой шум?
В комнате стихло. Все видели утренние газеты — с передовицами во всю полосу, посвященными исключительно семье Альбин. На этот раз журналистам удалось раздобыть фотографии обеих дочерей.
«ГДЕ ЮХАННА АЛЬБИН?» — кричал один из заголовков, намекая, что и с ней что-то стряслось.
— Я понимаю, о чем ты, — ответил Алекс Фредрике. — Конечно, ты можешь быть права. Но причинами странностей могут быть и гораздо менее драматичные обстоятельства. Каролина Альбин не подает голоса, потому что она действительно мертва, а Юханна Альбин — потому что еще не знает, что произошло. Но я согласен, если она не объявится до середины недели, нам придется принимать меры.
— Вы считаете, с ней могло что-то случиться? — спросил Юар.
— Либо так, либо, как говорит Фредрика, у Юханны есть основания скрываться от полиции.
Он обернулся к Фредрике.
— Теперь о другом, — сказал он. — Ты очень правильно тогда заметила в связи с содержанием мейлов, что на Тони Свенссона, возможно, вышел кто-то, кто посылал угрозы с других компьютеров. Я переговорил с прокурором — мы можем снова задержать Свенссона. И я хочу, чтобы допрос вели Юар и Петер вместе. — Он поднял голову и свирепо взглянул на обоих. — Вместе, — повторил он. — Понятно?
Те кивнули.
— Фредрика позвонит в библиотеку в Фарсте, — продолжал Алекс. — Кроме того, я хочу, чтобы мы продолжали распутывать обстоятельства гибели Каролины Альбин. Узнайте, не объявился ли кто-нибудь, кто спрашивал о теле, его же хоронить надо. Может, у нее был парень, о котором мы ничего не слышали. Свяжитесь снова с больницей и ищите, ройте!
Фредрика кивнула, довольная.
Алекс оглядел свою группу чуть рассеянным взглядом.
— Вот, собственно, и все.
— А полицейский? — удивленно спросил Петер. — Мужик с Норрмальма, с которым говорил Тони Свенссон?
— Его я сам найду, — сказал Алекс. — Следующее совещание сегодня в четыре.
И тут в дверь громко постучали, и заглянул парень из следственного отдела городской полиции.
— Я только хотел сообщить информацию о Мухаммеде Абдулле, с которым вы с Фредрикой беседовали в Шерхольмене на прошлой неделе, — сказал он и посмотрел на Алекса.
— Ну и что? — ответил нетерпеливо Алекс.
— Он мертв, — сказал следователь. — Вышел вчера по делам и не вернулся. Жена позвонила в полицию вечером, но ей ничем не смогли помочь вплоть до сегодняшнего утра. Его нашли с простреленной головой на парковке недалеко от дома.
Ужас и горе охватили Фредрику. Мухаммед был так любезен, так шел им навстречу, хоть и чувствовал угрожавшую ему опасность. И вот его больше нет.
Алекс сглотнул.
— Черт, — тихо выругался он.
— Это еще не все, — сказал следователь. — Вчера вечером мужчина, совершавший пробежку вдоль залива Бруннсвикен, заметил в воде тело мужчины. Тело было невозможно опознать, но первые результаты экспертизы говорят, что его застрелили из того же оружия, что и Мухаммеда Абдуллу в Шерхольмене.
Для Алекса, лежавшего не смыкая глаз рядом с женой, ночь длилась бесконечно. Мысль о Лене жгла словно огонь. Он обещал себе попытаться поговорить с ней на выходных, но не смог. Или не посмел.
«А вдруг она больна? Вдруг это Альцгеймер? — переживал он. — Что мне тогда делать?»
Страх парализовал его. Вот бы она сама взяла и рассказала, что стряслось! Потому что у него не хватало духу, чтобы спросить самому.
Фредрика буквально ворвалась в дверь — сначала живот, а потом все остальное. Буквально за месяц до родов она словно ожила.
