Пия побледнела:
— Естественно, она отказалась.
— Конечно! Но Уорнер пригрозил ей, что в противном случае будут плохие последствия.
Пия придвинула к нему стакан с водой. Джейти схватил его и начал жадно пить. Через несколько мгновений Пия осторожно спросила:
— Она пыталась поговорить с Уорнером?
Он отрицательно покачал головой:
— Она пошла домой, собрала вещи и пустилась наутек.
— Так вот почему ты часто менял школы. — Пия придвинулась к нему, ласково положив руку на его ладонь, делясь с ним своим теплом.
Он обнял ее за плечи:
— Ты знаешь, она никогда не показывала мне, что боится чего-то. Мама создавала видимость, будто бы мы просто все время путешествуем.
Он до сих пор не мог поверить, что Тереза столько лет скрывала все от собственного сына. Он нежно гладил Пию.
— Но почему ты был так близко от Манхэттена, когда мы встретились? — спросила она почти шепотом. — Вы могли жить в любом уголке страны — так почему же снова подобрались так близко к Уорнеру?
Джейти пожал плечами:
— Она полагала, что я уже достаточно повзрослел и был в безопасности. Наверное, она просто сильно тосковала по родине, а маленький городок в Нью-Джерси был подходящим для постоянного пристанища. — Он смотрел прямо в ее глаза.
Она переплела его пальцы со своими:
— Я действительно надеюсь, что он не подозревал о твоем существовании, и ты выиграешь это дело, Джейти.
Он замер. Это было как раз то, чего ему не хватало. Наследники Брэмсона не располагали такими свидетельствами. Если бы они могли доказать, что Уорнер сознательно не включил Джейти в свое завещание, дело даже не стали бы рассматривать в суде. Можно было рассчитывать только на то, что Уорнер случайно оставил его без наследства.
Теперь Джейти следовало уйти. Он получил слово Пии, и нет больше причин оставаться. Но он словно прирос к полу.
Они стояли в тишине целую вечность, мысли Джейти вновь обратились к плотскому наслаждению.
— Даже если Уорнер был твоим отцом, — сказала она осторожно, и он улыбнулся ее стараниям быть беспристрастной, — все же невозможно доказать, что все время, пока твоя мать вынашивала тебя, Брэмсон греб деньги лопатой.
Уже несколько недель он беспокоился из-за этого. Его мать много работала, чтобы оплатить аренду и собрать Джейти в школу. И она никогда не чувствовала себя в безопасности. Все это время жена Брэмсона и его любовница жили в роскоши и неге, не имея нужды трудиться. Чувство обиды из-за несправедливости пожирало его изнутри.
Джейти пожал плечами:
— Поэтому я и подал иск. Ради нее.
Конечно, сейчас его мать ни в чем не нуждалась. Вскоре после разрыва с Пией он и начальник его матери, Старый Джек, купили ветхое здание. Джейти повзрослел и был физически очень силен. Он ремонтировал дом, а затем они подарили его Терезе. Он всегда подозревал, что Джек был тайно влюблен в его мать, но никогда не решался сделать шаг.
Нюху Старого Джека на прибыль можно было позавидовать. Вскоре они приобрели еще одну развалину. Восстановив его, продали. А потом и еще одну. Они усердно работали и благодаря прозорливости Старого Джека избегали провалов.
Джейти сделал карьеру на рынке недвижимости благодаря обдуманным, безопасным вложениям. Его мать живет в роскошном особняке и имеет стабильный доход. Но этого мало.
— Это не из-за денег, — объяснил он, желая, чтобы Пия все поняла правильно. — Несправедливость в ее жизни должна быть исправлена. Она стольким пожертвовала, только ради того, чтобы я появился на свет… И это то малое, что я могу сделать. Я хочу, чтобы эта семья приняла ее.
Пия высвободилась из его объятий. Она внимательно смотрела на него.
— Ты должен понять: чистота твоих помыслов не поможет выиграть дело.
О, он непременно победит. Он незаконный ребенок, но тем не менее старший из всех сыновей Уорнера. Единственное поражение, которое он потерпел, — это потеря Пии. Но он вскоре исправит и это.
Глава 3
Сердце Пии тосковало по Джейти. Она ему верила, и именно поэтому захотела вести дело Уорнера Брэмсона. Но до сих пор не знала подробностей, не знала, что Терезу вынуждали сделать аборт. Пия вздрогнула.
У Джейти никогда не было большой семьи, он всегда жил только с матерью. Сейчас же он узнал своего настоящего отца и братьев, которые не желали с ним считаться. Он и не надеялся на теплый прием, но тем не менее холодное отношение ранило Джейти, который в глубине души оставался маленьким мальчиком.
Однажды он почти создал собственную семью — Пия, Джейти и их ребенок. У них были такие грандиозные планы на будущее! Но они расстались, а их ребенок так и не родился.
— Ты когда-нибудь вспоминал о нашем ребенке? — шепотом спросила она.
Невыносимая боль отразилась в глубине зеленых глаз. Она догадывалась, что он редко разговаривал на эту тему. Может, ей и не стоило затрагивать ее — это было слишком интимным, а они больше не были близки.
Джейти прочистил горло и кивнул:
— Все время.
Пия была на двадцать первой неделе беременности и только рассказала об этом родителям. Они хотели увезти ее, а затем отдать ребенка на воспитание в другую семью. Испугавшись, она позвонила Джейти, и они наскоро построили план: сбежать этой ночью как можно дальше. Пия собрала вещи и выбралась на карниз второго этажа — она делала это тысячу раз, но именно тогда сорвалась… Родители увезли ее в больницу, но ребенка спасти не удалось.
Потом она оттолкнула Джейти — у нее не было выбора.
— Я считаю, что так часто думаю о ней, потому что она не нашла успокоения. Нет тела — нет могилы… — тихо признался Джейти.
— У нас не было шанса. Мои родители хотели стереть все, что было связано с этим событием.
Его глаза загорелись, когда она упомянула своих родителей.
— Они не должны были делать этого, — прорычал он. Но вдруг его голос потеплел. — Может, нет тела и могилы, но есть что-то иное.
Что-то? Ее сердце замерло.
— Что именно?
Джейти начал было говорить, но запнулся. Затем, поймав ее взгляд, он решился и кивнул:
— Накинь пальто. Поехали, я тебе покажу.
— На твоем мотоцикле? — скептически спросила она.
— У меня нет второго шлема. Возьмем твою машину.
Он шагнул к двери, но она отрицательно махнула рукой. События развивались слишком быстро, она потеряла ясность мыслей.
— Погоди. Я не соглашалась никуда с тобой ехать!
Он дотронулся до ее руки и произнес твердым, но в то же время доброжелательным тоном:
