— …с широким рассеянием, — донеслось до Марка. — Сначала стреляй, а задавать вопросы будем потом. Они все здоровые, так что, я надеюсь, скрытых пороков сердца можно не опасаться. Не думаю, чтобы они причинили много хлопот.
— За одним исключением, — вмешался Марк. — Там есть такая темноволосая девушка — стройная, смуглая, очень заметная… Похоже, ей как-то по-особому промыли мозги. Она… ну, не совсем в своем уме. Будьте с ней осторожны.
— Есть, сэр, — автоматически отозвался рядовой, но тут же, опомнившись, посмотрел на Ботари-Джезек. — Э-э…
— Сержант Таура подтверждает эту информацию, — сказала Элен. — И в любом случае ни одна из них не должна свободно бродить по кораблю. Они ничему не обучены. Их невежественность может оказаться еще опаснее, чем враждебность. Это не почетный караул. Будь начеку.
Элен быстро пошла вперед, Марк, стараясь не отставать, припустился за ней.
— Ну? — спросила она наконец, — наше обращение с клонами одобрено?
Марк не понял, есть ли в ее словах ирония.
— Лучшего для них сейчас никто не мог бы сделать. — И, не сдержавшись, выпалил: — Проклятие, это несправедливо!
Элен, не замедляя шага, вопросительно подняла брови:
— Что несправедливо?
— Я их спас… ну, то есть я хотел сказать, мы их спасли… то есть вы… а они на нас смотрят, как на злодеев. Словно мы изверги какие-то, похитители, чудовища! Даже не рады совсем!
— Может… придется удовлетвориться тем, что ты просто их спас. Требовать, чтобы они этому радовались, — это, возможно, чересчур… герой ты наш.
Теперь в ее голосе явно звучала ирония, но почему-то совсем лишенная презрения.
— Казалось бы, гораздо естественнее была бы благодарность. Доверие. Признательность. Хоть что-то!
— Доверие? — тихо переспросила Элен.
— Да, доверие! По крайней мере хоть от некоторых! Неужели ни один из них не понимает, что мы говорим правду?
— Они довольно сильно травмированы. На твоем месте я многого бы не ждала — пока у них не появится возможность увидеть какие-то доказательства. — Элен замолчала, остановилась и повернулась к нему. — Но если ты когда-нибудь придумаешь… придумаешь, как добиться доверия от невежественного, травмированного, глупого ребенка-параноика, то скажи Майлзу. Ему бы очень хотелось это знать.
Марк тоже остановился.
— Это… вы это обо мне? — переспросил он.
Элен, глядя куда-то мимо него, с горечью улыбнулась.
— Вот ты и дома. — Она кивнула на дверь его каюты. — Оставайся там.
Наконец-то он заснул и спал долго. Хотя, когда пришла Куин, Марку показалось, что он почти не спал. Куин успела помыться и привести себя в порядок. Теперь на ней был привычный офицерский мундир. Это немного успокоило Марка, а то он уже подумывал, что Элли так и будет ходить в своей окровавленной полевой форме, пока они не получат криокамеру. Но даже и без полевой формы Элли выглядела не лучшим образом. Глаза у нее покраснели, лицо казалось очень усталым.
— Пошли, — прорычала она. — Ты должен еще раз поговорить с Феллом. Он чего-то крутит. Я начинаю подозревать, что он сговорился с Бхарапутрой. Ничего не понимаю.
Элли снова притащила его в тактический центр, но на этот раз она не стала полагаться на микронаушник, а агрессивно встала рядом с ним. Со стороны могло показаться, что Элли — телохранитель и главный помощник, но Марк не мог отделаться от мысли, что Элли в любой момент может схватить его за волосы и перерезать горло.
Капитан Ботари-Джезек тоже была здесь: она заняла свое кресло и наблюдала молча за происходящим.
Когда на экране материализовалось лицо Фелла, Марк сразу понял, что румянец барона свидетельствует отнюдь не о его благодушии. Барон, судя по всему, пребывал в крайнем раздражении.
— Адмирал Нейсмит, я сказал капитану Куин, что, когда у меня появится конкретная информация, я сам с вами свяжусь.
— Барон, капитан Куин… находится в моем подчинении. Примите мои извинения, если она вела себя чересчур назойливо. Она только… э-э… достоверно демонстрирует мою собственную обеспокоенность. — Марк совершенно увяз в столь привычных для Майлза цветистых оборотах. Куин впилась пальцами ему в плечо — не зарывайся. — И какой… скажем, не вполне конкретной… информацией вы располагаете?
Фелл откинулся на спинку кресла — все еще недовольный, но успокоенный.
— Грубо говоря, люди Бхарапутры уверяют меня, что не могут найти вашу криокамеру.
— Она должна быть там! — прошипела Куин.
— Ну-ну, Куини. — Марк похлопал ее по руке. Элли сдавила ему плечо, словно тисками, но все же ей удалось выдавить неестественную улыбку — для комма. Марк снова повернулся к Феллу: — Барон, как, по-вашему, люди Бхарапутры лгут?
— Не думаю.
— У вас есть независимые источники, подтверждающие это предположение? Агенты на месте?
Губы барона искривились:
— Право, адмирал, не могу вам сказать.
«Естественно».
Он характерным нейсмитовским движением потер лицо:
— Вы можете сказать что-то определенное о действиях людей Бхарапутры?
— Сейчас они буквально выворачивают свой медкомплекс наизнанку. Все работники и вся охрана, которую они вызвали, чтобы помешать вашему налету, заняты поисками.
— Это не может быть сложным спектаклем, рассчитанным на то, чтобы нас провести?
Барон задумался.
— Нет, — в голосе его звучала уверенность. — Они действительно суетятся. На всех уровнях. Вы представляете себе… — он глубоко вздохнул, — во что выльется похищение барона Бхарапутры для равновесия сил главных домов, если это затянется надолго?
— Нет. Во что?
Барон резко поднял голову и пристально посмотрел на Марка, проверяя, не было ли в его словах сарказма.
— Вы должны осознавать, что с течением времени ценность вашего заложника понизится. Вакуум власти на вершине крупного дома — впрочем, как и мелкого — долго не продержится. Всегда найдутся группировки более молодых, зачастую тайные, которые стремительно его заполняют. Даже если предположить, что Лотос устроит так, что место Васа Луиджи займет его главный помощник, рано или поздно он наверняка сообразит, что возвращение его господина связано не только с наградой, но и с понижением в должности. Представьте себе крупный дом в виде мифической гидры: если отрезать ей голову, на шее возникают семь новых, которые начнут кусать друг друга. В конце концов выживет только одна. Но дом станет слабее, и все старые договоры и сделки окажутся ненадежными. Смятение распространяется на дома, связанные с ним… Такие резкие перемены здесь не приветствуются. Никем.
«И меньше всего самим бароном Феллом», — догадался Марк.
— Не считая, вероятно, ваших молодых коллег, — сказал он.
