Книга Месть в домино, страница 56. Автор книги Павел Амнуэль

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Месть в домино»

Cтраница 56

Лежавший на столе мобильный телефон неожиданно завибрировал и начал с усиливавшейся громкостью вопить голосом Майкла Джексона.

Собеседник Стадлера говорил так громко, что Фридхолм, как ему казалось, слышал каждое слово, но почему-то ничего не понимал. Может, он думал в это время о другом, а о чем конкретно — не мог бы сказать точно, это были скорее не мысли, а ощущения. Фридхолм чувствовал кожей, что версия Стадлера неправильна, и лучше бы ему совсем не иметь никакой версии. Сначала следствие утверждает, что никто не мог ни попасть в театр, ни покинуть его, а потом говорит, что, мол, да, не мог, но при определенных обстоятельствах смог, наверно, потому что проник ведь, иначе как произошло убийство? Это значит, что следствие хватается за химеры, миражи. Стадлер, понятно, будет держаться своей версии просто потому, что у него есть подозреваемый, с которым можно говорить на привычном языке, а у Фридхолма, таких подозреваемых нет, и он может избежать предвзятых мнений.

Стадлер бросил телефон на стол и сказал удовлетворенно:

— Я же говорил, что это вопрос времени.

— Его взяли? — Фридхолм не мог понять самого себя: он был рад, что русского физика доставят в управление, и с ним, наконец, можно будет поговорить, но, с другой стороны, майору почему-то хотелось, чтобы этого человека не нашли так быстро, потому что время ему было для чего-то нужно, он не мог сбежать потому, что чувствовал себя виновным, это чепуха, время ему было необходимо для какого-то дела, также связанного с поиском разгадки это странной истории, и если его остановили раньше, не позволили…

— Где его обнаружили? — спросил Фридхолм. Стадлер уже опять звонил по мобильному, отдавал распоряжения, он сделал Фридхолму знак помолчать и ответил, закончив разговор:

— В университете.

— Прошло больше двух часов, где он был это время?

— Узнаем. Теперь у меня есть все основания допросить этого типа так, как я сочту нужным. Он больше не свидетель, он — подозреваемый.

— Я могу присутствовать?

— Нежелательно, — резко ответил Стадлер. Он не хотел, чтобы ему мешали работать, а швед наверняка будет мешать одним своим видом: сам ничего в своем расследовании сделать не сумел, и теперь…

— Мне хотелось бы задать Бочкареву несколько вопросов, с вашего позволения, — настаивал Фридхолм. — В вашем присутствии, конечно.

— Извините, коллега, я не понимаю, какое отношение этот русский может иметь к вашему убийству? Только потому, что эти два случая похожи, как близнецы? Вы прекрасно понимаете, что это ничего не значит. Вам известно дело об убийстве пожилых женщин из-за квартирной платы в Лос-Анджелесе и Детройте в прошлом году? Одинаковые по почерку и случившиеся с разницей в час или около того? И случай в Новом Орлеане и Филадельфии три года назад? В истории криминалистики таких совпадений масса, никто не занимался сопоставлением, это сейчас, когда появились компьютерные базы данных… Как бы то ни было, при всей схожести эти криминальные случаи оказались абсолютно самостоятельными, и расследованы они были независимо, вы понимаете, коллега?

Почему он так нервничает? — думал Фридхолм. О женщинах, убитых своими постояльцами, он слышал, да. О втором случае — нет, но какое это имеет значение? Совпадения случаются, кто спорит? Наверно, если покопаться, в истории преступлений можно найти и не такие совпадения, и о чем это говорит? Статистика, замечательно. Статистика хороша, когда рассматриваются десятки, а лучше сотни, тысячи случаев. А к каждому конкретному преступлению статистика неприменима, каждый конкретный случай уникален, как бы он ни был похож на десятки предшествовавших.

Фридхолм коснулся ладони Стадлера, которой тот упрямо вколачивал в стол свои слова: слово, удар, слово, удар, слово…

— Коллега, — мягко сказал Фридхолм, — я не намерен мешать вашему расследованию, уверяю вас. Я хочу задать Бочкареву два вопроса. Только два. И не по вашему делу, его я даже касаться не буду.

Взрыв эмоций закончился у Стадлера так же неожиданно, как начался. Он с недоумением посмотрел на свою ладонь, покрасневшую от ударов о столешницу, перевел взгляд на Фридхолма и неожиданно улыбнулся.

— Наверно, вы решили, что я неврастеник, — буркнул Стадлер. — Извините. Я не спал две ночи, но это, конечно, не оправдание. Вы правы — прямых улик против русского у меня нет. Улики я хочу получить во время допроса, чем-нибудь он себя выдаст. Может, у него был сообщник. Тогда он нам об этом скажет. Если он действовал сам, то расскажет, как ему это удалось. Зная — как, я найду улики.

— Да, — кивал Фридхолм, — да, конечно.

— Хорошо, — решил Стадлер. — Задайте свои вопросы. И чтобы с этим покончить, сделаем так. Когда его приведут, вы спросите о том, что хотели узнать, а потом уйдете, и я буду допрашивать этого типа, как считаю нужным.

— Я и не собирался вам мешать…

— Вот и хорошо.

— У него есть адвокат? — осведомился Фридхолм.

— Вас это беспокоит, коллега? — вскинулся Стадлер. — Ему зачитали его права. Он сказал, что юристы способны только все запутать. В общем, адвокат на данной стадии в процессе не участвует. Это законно.

— Конечно, — поспешил согласиться Фридхолм. Он не хотел осложнять отношений с американцем. По сути, вся уверенность Фридхолма была основана на таких шатких соображениях… На том, что он, как ему казалось, понял в трех статьях Бочкарева, опубликованных в Интернете. И на изречении, которое Фридхолм запомнил с тех времен, когда в юности, не помышляя еще о карьере полицейского, зачитывался детективами, начав, понятно, с досточтимого сэра Артура Конан Дойла. Холмс, попыхивая трубкой, говорил Ватсону: «Если опровергнуты все мыслимые версии, кроме самой неправдоподобной, будьте уверены, именно она и окажется истинной».

Опроверг ли он все мыслимые версии в деле об убийстве Хоглунда? Может, ему только кажется, что — да? Фридхолм был человеком с систематическим складом ума, в его кейсе лежал лист бумаги, на котором он провел линии соответствий между двумя убийствами — в Стокгольме и Бостоне. Спасибо Бочкареву: если бы не его звонок, Фридхолм не пришел бы к выводам, заставившим его лететь в Америку. Впрочем, один только звонок Бочкарева не заставил бы майора вспомнить о Холмсе. Если бы не его давнее увлечение не только рассказами сэра Артура, но и научно-популярными статьями из «Scientific American», Фридхолм и идеями Бочкарева не заинтересовался бы, не стал бы читать его статьи — только время терять. Не похоже, чтобы старший инспектор интересовался наукой в каком бы то ни было виде. Как пренебрежительно говорил он о семинаре, на котором Бочкарев в день убийства делал свой доклад! Он даже не поинтересовался темой. Действительно, какое значение имела тема научного доклада к убийству тенора на оперном представлении?

Между тем, все может так и оказаться, если Бочкарев ответит отрицательно на его вопросы.

Что ж, тогда он извинится перед Стадлером, вернется в Стокгольм и подаст прошение об отставке. Он так и сделает, потому что за глупости нужно отвечать. Если он вернется домой на щите, а не со щитом, это будет означать, что большей глупости он не совершал за все годы своей работы в полиции. Комиссар ему этого не простит, можно не сомневаться.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация