По завершении встречи четы Солсбери с сыном Коркоран привел миссис Эрскин тень ее мужа, погибшего в море двадцать лет назад, а с мисс Долли Крид поговорил тонким, педантичным голосом ее покойного жениха. Мистер Мун, несколько озадаченный выбором джентльмена, согласившегося жениться на такой троглодитке, пришел к выводу, что тот, вероятно, сам подстроил собственную гибель, дабы избежать венчания. Сколь тягостно, подумал он, при жизни обзавестись постоянной компанией существа с лошадиной физиономией. Хотя беспечная прогулка по полям Элизиума ради встречи с ним может оказаться еще менее привлекательной.
Эллис Листер, в отличие от всех предыдущих клиентов, попросил встречи не с духом мертвого родственника, былой возлюбленной или усопшим домашним любимцем, а с самим Коркораном.
— Мистер Листер? — Инносенти заговорила бесцветным голосом псевдоиспанца.— Думаю, мы прежде встречались.
Да, сеньор. Весьма польщен тем, что вы обо мне помните.
— Вы из разведки, да? Листер натянуто улыбнулся.
— Я бы не хотел говорить об этом.
Понимаю. Я и сам в свое время плутал в лабиринтах политики и интриг. И очень хорошо помню тамошний этикет.
Мистер Мун вдруг поймал себя на странном ощущении. Он уже не наблюдал за действом с точки зрения специалиста по лицедейству и мимике. Эдвард стал воспринимать Коркорана как отдельную, обособленную личность. Придя к подобному выводу, иллюзионист жесточайшим образом приказал себе не терять бдительности.
— Чем могу помочь?
— Мне нужно имя. Мы подозреваем, что один из наших молодых сотрудников перевербован иностранной разведкой.
Мадам Инносенти мудро кивнула.
— Охранка
[23]
.
Листер быстро шикнул на нее.
— Мы не одни.
— Да, простите.
— Вы можете мне сказать, кто это?
— Назовите имена подозреваемых.
Листер, откровенно смущенный, назвал имена пяти главных подозреваемых. Инносенти замолчала.
— Нужный вам человек,— наконец произнесла она,— это...— И с напускным безразличием прелата, развернувшего билет с выигрышем на церковном празднике, назвала третье имя. — Его уже несколько месяцев как используют.
— Я в долгу перед вами, сеньор Коркоран.
— Обходитесь с ним милосердно. Он молод и неопытен и виноват лишь отчасти.— Она вздохнула.— Я устал. Но тут есть еще один человек, который еще не задавал вопроса. Мистер Мун? Хотите ли вы с кем-то поговорить? Может, с кем-то из дорогих вам людей? С родителями или с возлюбленной, ушедшей в иной мир?
Сомнамбулист даже вздрогнул от неожиданности, услышав ответ спутника.
— Да.
— Имя?
— Его настоящее имя мне неизвестно, но при жизни его звали Человек-Муха.
Последовала долгая пауза.
— Здесь есть тот, кто себя так называет. Должен вас предупредить, сэр, Муха беспокоится. Это разгневанный, неупокоенный дух.
— Тем не менее я желаю поговорить с ним. По лицу мадам Инносенти прошла тень.
— Как вам будет угодно.
Она пронзительно вскрикнула, запрокинула голову, задергалась в кресле, словно стиснутая невидимыми путами. Ее лицо исказилось, и вместо красивой женщины перед потрясенными адептами вдруг предстало умственно неполноценное чудовище. От прежнего красноречия псевдоиспанца не осталось и следа. На глазах у всех мадам Инносенти просто зарычала.
— Привет, — сказал Эдвард с беспечным видом. Как вы догадались, в действительности он себя таковым отнюдь не ощущал.— Помнишь меня?
— Мун,— пробормотала женщина-медиум дребезжащим гортанным голосом.— Мун.
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Часть схемы.
— Схемы? Какой схемы?
— Сделал просто. Приятно было. Как горох давить. Раз — и за окно! Легко. Легко.
На самом деле, по-настоящему мистер Эдвард Мун удивлялся крайне редко. Так вот, спектакль мадам Инносенти его просто-таки ошарашил. Иллюзионист разинул рот, побледнел. Затем спросил:
— Кто ты?
— Пророк,— пробулькала мадам Инносенти.— Креститель. Делаю пути прямыми.
Эдвард взял себя в руки.
— Рассказывай дальше.
Инносенти осклабилась. Из-за тусклого освещения всем почудилось, будто количество ее зубов выросло в несколько раз.
— Предостережение.
— Предостережение? Для меня?
— Десять дней осталось, и ловушка захлопнется. Лондон сгорит, и город падет.
Иллюзионист вскочил.
— Объясни. Муха долго молчал.
— Пошел в... — Казалось, мадам Инносенти наслаждается произнесенным далее словом, катает его во рту, словно вкушая первый глоток немыслимо дорогого вина.
— Простите?
— Жопу! — нарочито ясно повторила женщина-медиум.— Сука. Говно.— Последнее слово она выплюнула с особым удовольствием.
Супруги Солсбери сидели с отвисшими челюстями, Долли Крид выглядела всего лишь несколько озадаченной, а мистер Листер сражался с рвущимся наружу нервным смехом.
— Мистер Мун! — раздался голос мужа мадам Инносенти.— Это заходит слишком далеко!
— Падла, — непринужденно бросила его супруга. — Говно, говно, говно!
— Разорвите круг! Пусть он уйдет.
Собравшиеся поспешно отпустили руки, и женщина-медиум резко выпрямилась. С ее губ упала большая капля густой слюны. Солсбери, спотыкаясь, повскакали на ноги, а миссис Эрскин сердито ткнула пальцем в Эдварда.
— Это вы виноваты! — воскликнула она.— Вас в тюрьму засадить мало!
Мадам Инносенти, открыв глаза, расплылась в лучезарной улыбке.
— Я вернулась,— произнесла женщина-медиум нормальным голосом, стирая слюну, все еще свисавшую с губ густыми нитями.
Все ошеломленно уставились на нее.
— Надеюсь, я ничем не оконфузилась? — мягко поинтересовалась она.
Следующим утром, едва они проснулись, к ним заявился альбинос.
— Есть о чем доложить? Мистер Мун зло посмотрел на него.
— Я вам не слуга.
— Просто расскажите мне, что случилось.
Слегка поумерив гнев, Эдвард рассказал ему о визите к медиуму. Скимпол нетерпеливо барабанил хрупкими пальчиками по столешнице, явно обеспокоенный новостями.
— Десять дней,— задумчиво пробормотал он. — Как думаете, она не врет?
