Скимпол покинул отель резвой, педантичной трусцой. Он уже опаздывал на важную встречу, потому решил не ждать кеб, а поспешил по запруженным городским улицам и переулкам, ныряя в потоки пешеходов, проталкиваясь сквозь скопления горожан. Можно вполне закономерно предположить, будто служащий направлялся в Уайтхолл или Вестминстер, но Скимпол свернул к Ист-Энду, проверяя на каждом шагу, нет ли за ним слежки. Он держал путь к Лаймхаусу. В Директорат.
СЕСТРА
торопливо нацарапал на доске Сомнамбулист. Затем стер и написал снова, более крупными и жирными буквами:
СЕСТРА?
— Шарлотта,— произнес мистер Мун.
Мисс Мун улыбнулась как можно обворожительнее.
— Счастлива познакомиться с вами.
Сомнамбулист нахмурился. Он чувствовал себя странно, словно стал объектом какого-то заковыристого розыгрыша, и уже тихо надеялся, что друг и незнакомка сейчас рассмеются, хлопнут его по плечу и поблагодарят за доставленное удовольствие. Сев прямо, Сомнамбулист стал терпеливо ожидать развязки.
— Он и правда немой? — довольно бестактно поинтересовалась Шарлотта.
— Со мной никогда не разговаривал. Тем не менее я горячо надеюсь, что однажды он заговорит. И не сомневаюсь, что когда он заговорит, то удивит всех нас.
Женщина снова коротко взглянула на Сомнамбулиста. Похоже, на нее он впечатления не произвел.
— Не так красив, как его предшественник.
— Поверь,— мистер Мун помрачнел,— если бы ты увидела его сейчас, ты бы так не сказала.
— Наверное.
— Сомнамбулист — блестящий иллюзионист.— Эдвард изо всех сил старался избегать снисходительного тона.— Ты когда-нибудь видела наши представления?
— Три раза, — легкомысленно ответила Шарлотта. — Один раз в обличье старухи, один раз как пьяная полька, один раз как лилипутка. Последний раз, скажу тебе, это было настоящее испытание. Не так-то просто, знаешь ли, укоротить себя на три фута и несколько часов провести в этом состоянии.— Она замолчала, неловко пожевав нижнюю губу.— Мне жаль, что твой театр погиб.
— Это Скимпол,— произнес Мун, словно дальнейших объяснений и не требовалось.
— Он правда так не любит тебя, да? Эдвард отвел взгляд.
— Ты никогда не говорила мне, что работаешь на Комитет.
— А ты никогда не рассказывал мне о том, что случилось в Кдэпхеме. Пришлось узнавать из газет.
— Наверное, вылетело из головы.
Молчание прервал знакомый стук мелка по доске. Сомнамбулист начал чувствовать себя одиноко.
ВЫПЬЕМ
— Капитальное предложение,— воскликнул мистер Мун, внезапно повеселев.— Шарлотта?
— Только маленький бокальчик, — с сомнением произнесла она.— И ничего крепкого.
Но мистер Мун уже не слушал ее. Бросившись к бару, Эдвард сделал огромный и самый дорогой заказ.
— Позаботьтесь о том,— он радужно оскалился бармену,— чтобы этот счет был направлен на имя мистера Скимпола.
Лаймхаус — уникальный район города, совершенно не английский. Загадочный запах, наполняющий его улицы, определенно имеет заморскую природу. Здешние вывески писаны иероглифами, странными для непосвященных, а жители, как бы радушны и благовоспитанны они ни были, все равно остаются желтокожими чужестранцами. Если вы когда-нибудь бродили по его оживленным, безумным улицам, то вам наверняка приходило в голову то же, что и мне: кто-то вырезал кусок экзотического города на Дальнем Востоке и целиком перенес сюда, плюхнув на место целого лондонского округа. Теперь Лаймхаус маячил призрачным видением невероятной Англии в мире, где пала империя и воцарился Восток.
Странно выглядел мистер Скимпол, с такой уверенностью и легкостью шагающий по местным улицам. Причем в своем обычном экстравагантном облике. Пенсне на носу, мертвенно-бледные волосы и кожа... следовало бы предположить, будто здесь, среди многочисленных обладателей желтых лиц с раскосыми глазами, он казался сущей белой вороной, но нет, жители Лайм-хауса словно принимали альбиноса за своего. Появление Скимпола не вызывало ни откровенного любопытства, ни вопросительных взглядов, ни сдержанного смеха.
Чуть менее получаса он потратил на дорогу от отеля до дверей ветхой мясной лавки. Судя по ее виду и состоянию, покупатели наведывались сюда раз в несколько лет. Окна затянула паутина, прилавки обросли по краям неаппетитной коркой из смеси сала и запекшейся крови. В витрине, покрытой слоем сажи, говорившем о небрежности хозяев, жарилась на вертеле птичья тушка. Голый трупик медленно вращался, постепенно делаясь коричневым и покрываясь хрустящей корочкой на потеху уличным зевакам. Кем при жизни являлась птица, уткой, цыпленком или кем-то еще, кого едят лишь дети Востока, Скимпол понятия не имел, однако капли пузырящегося жира помимо воли пробудили в его памяти образ миссис Мопсли. Привычно справившись с муками совести и перешагнув через прошлое, он выбросил зрелище из головы. Альбинос толкнул дверь. Зазвенел колокольчик, и перед вошедшим возник молодой китаец, приветствовавший его поклоном.
— Какая несказанная радость снова видеть вас, сэр.
— Добрый день,— важно ответил Скимпол.
Запомнить имя хозяина он так и не озаботился, равно как прежде не знал имени отца юноши, владевшего лавочкой до него. А нарушать традицию на столь поздней стадии альбинос не видел необходимости. Преемственность поколений, знаете ли, и все такое.
Он прошел через лавку. Туши, соленые, непонятно кому принадлежавшие, висели на крюках за стойкой. В горшке кипело и булькало что-то несвежее и кислое. Повсюду витал всепроникающий запах крови. Скимпол не замечал его, поскольку слишком часто сюда наведывался и уж давно привык к зловещим декорациям, как кинематографист привыкает к сказочным дымам и искривленным отражениям.
— Он здесь?
— Он ждет,— ответил китаец, безупречно смиренный и почтительный.
Альбинос заметил пушок под носом у молодого человека.
— Пытаешься отрастить усы? — саркастически осведомился он.
Китаец покраснел.
— Ну, удачи,— хмыкнул Скимпол.— Кстати, там в окне цыпленок?
Вид владельца сделался крайне растерянным.
— Цыпленок,— повторил альбинос, начиная злиться на нарочитое непонимание со стороны собеседника.— Цып-ле-нок.
Испытывая упорную игру юноши, вдруг позабывшего язык страны нынешнего проживания, он как мог изобразил цыпленка, помахав руками наподобие крылышек.
Хозяин так и не выказал никакой видимой реакции. Махнув на него рукой, Скимпол прошел в заднюю дверь лавки. Как вы понимаете, шахта лифта смотрелась здесь самым неуместным образом. Внутри кабины стоял навытяжку еще один уроженец Поднебесной, затянутый в тугой красный камзол. Увидев Скимпола, он отодвинул металлическую решетку.
