Морис Тротмен никогда не поднялся бы так высоко по служебной лестнице, не усвоив по ходу дела изрядного вероломства. Он сразу же узнал Старост, и, пока они стояли перед ним, забавляясь привычной болтовней, перебрасываясь тщательно подготовленными репликами и шуточками, в голове у него зрел план спасения. В дом бежать толку нет, там его загонят в угол и прикончат в момент. Но на улице у него остается шанс.
Пока Хокер и Бун болтали (что-то о каштанах), Тротмен осторожно просунул руку за дверь и схватил подставку для зонтов, откуда искусно извлек фамильное наследство — тонкий черный зонтик, переживший три поколения и передававшийся от отца к сыну в течение шестидесятилетней славной службы государству.
Он снова посмотрел на Старост. Хокер достал нож и стал бесшумно подходить к нему, когда с невероятной ловкостью Тротмен выхватил из-за спины зонтик и выбил нож из руки убийцы. Воспользовавшись мгновенным преимуществом, он проскочил между Старостами, вылетел на улицу и, едва веря своей удаче, сломя голову припустил к центру города, где, как он ошибочно полагал, будет в безопасности.
Хокер взвыл от удивления и разочарования, а Бун просто кипел от бешенства.
— Черт! — орал Хокер.— Он сорвал банк! Этот мерзавец удрал и скрылся! Что же нам теперь делать?
Бун натянул на лицо маску мрачной решимости.
— Мы пойдем за ним. И когда поймаем, забьем хама насмерть его же собственным зонтиком!
Старосты молча пустились в погоню за своей жертвой, словно гончие по кровавому следу, неумолимые, как судьба.
Думаю, лучше рассказать вам о Муне. Насколько я понимаю, мои предупреждения вы проигнорировали и привязались к этому человеку, так что, наверное, вам не все равно, что случилось с ним.
Несомненно, он был весьма доволен собой, когда покинул штаб-квартиру «Любви» и вышел на поверхность возле путей станции «Кинг-Уильям-стрит». О, он наверняка полагал, что обдурил меня своей игрой, своим лживым обращением. Но, как мы уже увидели, он забыл о прозорливости своей сестры.
Снова оказавшись наверху, он подозвал первый же кеб и приказал вознице везти его прямо в Скотленд-Ярд, обещая соверен, если тот домчит его туда в четверть часа.
Получилось так, что путешествие заняло в два раза больше времени. Детектив все время нетерпеливо барабанил пальцами. Как только они прибыли на место, он стрелой рванулся в кабинет старого приятеля, без стука распахнул дверь и крикнул:
— Мерривезер!
Инспектор удивленно поднял взгляд от стола.
— Эдвард, что случилось?
Торопясь рассказать обо всем побыстрее, но не зная, с чего начать, Мун затараторил, будто телеграф, отрывочно и бессмысленно:
— Заговор... под землей... «Любовь» в сборе... Спящий... Сомнамбулист...
— Успокойтесь и расскажите все по порядку. Мун сделал глубокий вдох.
— Под землей человек, называющий себя преподобным доктором Таном, собрал армию. У него есть какой-то безумный план по уничтожению города. Он хочет разрушить его до основания, а затем отстроить заново.
Думаю, называть мой план «сумасшедшим» как минимум неуважительно. Но я выше этого. В конце концов, нет пророка в своем отечестве.
Когда Мун кончил рассказывать, из тени в углу комнаты вышла крупная фигура.
— Значит, началось.
Мерривезер встал. Мун позже говорил, что это был один из немногих моментов, когда инспектор некоторое время не смеялся, не улыбался или не подпускал какой-нибудь неуместной шуточки. Перед лицом жутких преступлений и страшных убийств, кровавых мятежей и безумной вакханалии смерти инспектор Мерривезер никогда не терял чувства юмора. То, что сегодня на его лице не мелькало даже намека на улыбку, видимо, свидетельствовало о серьезности ситуации.
Он представил Муну незнакомца.
— Это мистер Дэдлок.
Человек со шрамом ответил еле заметным кивком.
— Я работаю вместе со Скимполом.
Мун уставился на него и, казалось, принюхался, словно лиса, чующая приближение охотника.
— Опять этот ваш Директорат, — зло выпал ил он. — Что вы тут делаете?
— Бывший Директорат,— пробормотал Мерривезер.
— Наше агентство прикрыли,— признался Дэдлок.— Этим утром на меня покушались. Скимпол пропал. Я пришел в полицию за помощью.— Он с отвращением поморщился.
— « Любовь » вас перехитрила, — сказал Мун (и я должен признать, что ощущаю некоторую гордость в том, как небрежно он это заявил). — Они готовы сделать ход. Через две недели они вырвутся из-под земли и уничтожат все на своем пути. Город в страшной опасности.
— Звучит невероятно,— сказал Мерривезер.
Его прервал короткий стук в дверь. Полицейский констебль, раскрасневшийся и запыхавшийся, нервно сунулся в комнату.
— Извините, сэр...
— В чем дело?
— Мы получили донесение... беспорядки в финансовом районе. Схватки на улицах. Пожары и грабежи. Это похоже на...— Парень сглотнул.— На вторжение.
Дэдлок недобрым взглядом воззрился на Муна.
— Вас обманули. Две недели! Вы, чертов дурак! Это началось уже сегодня!
Мерривезер выкрикивал приказы.
— Всех людей сюда. Немедленно. Мун был в ужасе.
— Вы не понимаете масштаба! Эти люди вооружены до зубов. Вы посылаете дубинки и свистки против армии!
Инспектор выругался.
— Мы должны были подготовиться.— Он повернулся к Дэдлоку.— Сколько народу вы можете поднять?
— Двадцать. Может, тридцать. Из тех, кто еще остался верен.
— Двадцать или тридцать! — воскликнул Мун.— Господи, да их же перебьют!
У Дэдлока был испуганный вид.
— Простите,— прошептал он.— Больше у меня нет людей.
Детектив повернулся к дверям.
— Сделайте что сможете. Я возвращаюсь. Мерривезер заступил ему дорогу.
— Эдвард, в одиночку вам их не остановить.
— У них остался Сомнамбулист. И моя сестра. Я обязан попытаться спасти обоих.— Он пожал инспектору руку и протиснулся мимо него.— Удачи.
Он бегом покинул Скотленд-Ярд и направился в центр города.
Поблизости не было ни единого кеба. Ему пришлось нанять двухколесный экипаж и править самому. Он гнал как сумасшедший, не задумываясь о том, что подвернется ему под колеса. Ближе к центру дорогу ему перекрыли толпы бегущих в панике людей, и дальше он проехать не смог. Бросив кеб, он побежал вперед навстречу опасности.
Когда я вышел наверх со станции «Кинг-Уильям-стрит» вместе с председателем, я увидел то, что немногим из нас выпало счастье видеть,— мои самые заветные мечты воплощались, мои надежды становились явью у меня на глазах!
