Солнце стояло в зените, следовательно, было часа три пополудни.
На земле, рядом с его головой, стояла знакомая алюминиевая кружка, наполненная бурой жидкостью. Ник взял кружку в руки, принюхался: пахло имбирём, значит, настой золотого корня, гадость знатная. Хотелось обычной воды, свежей и прохладной.
Ник встал на ноги, огляделся по сторонам. Совсем рядом дремал неуклюжий «багги», около потухшего костра, на куске брезента, спали Айна и Лёха, обнявшись и похрапывая в унисон.
Ник прислушался к ощущениям организма: нигде не болело, не ныло, не потрескивало, не саднило.
Подошёл к прицепу, взял в руки канистру с водой, канистра оказалась подозрительно лёгкой. Отвинтил крышку, заглянул внутрь. А воды-то — меньше литра осталось. Как же так? И что делать дальше? В обозримых окрестностях воды, пригодной для питья, не наблюдалось, только мутные жёлтые лужи, полные гниющей падали.
Подошёл к спящим молодоженам, потряс Сизого за плечо.
Лёха мгновенно открыл глаза, оценил ситуацию, ловко убрал руку Айны со своего плеча, сполз ужом с брезента.
Отошли в сторонку.
— Куда вся вода подевалась? — спросил Ник, демонстративно легко поднимая с земли канистру.
— Так оно это, начальник, — сонно промямлил Сизый. — Мы тут уже трое суток паримся, а тебе нужно было много пить — чтобы кровь остыла. Вот воды и поубавилось.
— Как — трое суток?
— Ну, так до камлания ты сутки с небольшим в трансе пребывал да ещё двое после него продрых.
— Это получается, что я и выпил всю воду? — засмущался Ник.
Лёха руками успокаивающе замахал:
— Да ладно тебе, мы тоже пили, какие претензии.
— Не в претензиях дело. Что дальше делать будем?
— Мы только и ждали, когда ты в норму придёшь… — Сизый продолжал широко зевать. — Айна говорит, надо ехать к той высокой сопке, — рукой на юг показал.
— Там что, вода есть?
— Не знаю, она не говорила. Просто к той сопке, и на этом всё. Сил у неё осталось мало совсем после этого камлания, — жалостливо поглядел в сторону спящей жены, вздохнул тяжело. — Оказывается, трудное это дело — шаманкой быть! Кстати, командир, ты часа два на каком языке песни орал?
Ник только отмахнулся, мол, нашёл время приставать с глупостями.
Через полчаса Айна проснулась. Ник в первый момент её даже не узнал: бледная до синевы, глаза запали глубоко, лицо измождённое, словно год на лесоповале провела. Шатало её из стороны в сторону, того и гляди — упадёт.
— Спасибо вам, Айна! — неуклюже поблагодарил Ник. — Спасли вы меня, умереть не дали.
Девушка только улыбнулась смущённо, непонимающе:
— Это не я. Это боги, командир. Нравишься ты им. Много хорошего ещё сделаешь. Вот они и спасли тебя. Их благодари.
Съели по куску вяленой моржатины. Ник скромный завтрак запил своим отваром из золотого корня, Сизый с Айной сделали по паре глотков воды прямо из канистры.
Заправили в бензобак «багги» горючее, расселись по местам. Автомобиль чихнул пару раз, нехотя завёлся и покатил — в сторону высокой сопки, чья вершина слегка возвышалась над южной частью линии горизонта.
До сопки ехали гораздо дольше, чем планировали. В тундре перспективы обманчивы: визуально кажется, что до нужного объекта километров тридцать, а по факту — все шестьдесят выходит.
Уже вечер наступил, когда они подъехали к подножию сопки.
— Надо спешить, — предупредила Айна. — До заката надо быть на вершине. Иначе не увидим.
Ник не стал спрашивать, что они должны увидеть, забросил винчестер за плечи, взял, под неодобрительным взглядом Сизого, девушку на руки и пошёл вверх по склону. Леха шёл рядом, изображая громким пыхтением жуткую ревность.
Через некоторое время он всё же отобрал у Ника вожделенную ношу и уже до самой вершины не отдал. Потел, сопел, кашлял, но пёр безостановочно вперёд.
"Вот же — ревнивый частный собственник", — усмехался про себя Ник.
На вершине Айна неуклюже соскочила с рук мужа, достала из бокового кармана кухлянки подзорную трубу, скупо пояснила:
— Сейчас вся тундра без травы. Мёртвая Тундра. Раньше трава вырастет там, где вода близко от земли. Где подземные реки текут. Когда близко смотришь — ничего не увидишь. Сверху можно заметить. Где зелёное увидишь — там копать надо. Там родник можно найти.
Долго, минут сорок, разглядывала окрестности, наконец Сизому подзорную трубу протянула.
— В сторону той сопки горбатой смотри. Посередине, между ней и нашей сопкой.
Леха в указанное место трубу навёл, пялился, пялился старательно, но так ничего и не увидел.
— Ничего я там не вижу интересного, серое всё, как тюремная роба, нет никакой травы.
Айна на него рассердилась, попросила Ника на то место посмотреть:
— Ты командир, траву не ищи. Нет там её. Пока нет. Но она уже растёт под землёй. Её под землёй надо увидать. Понимаешь?
Приставил Ник окуляр оптического прибора к своему левому глазу, правый зажмурил, навёл подзорную трубу на горбатую сопку. Занятное сооружение: четыре покатых полусферы — одна выше другой.
Опустил трубу вниз, зафиксировал подножие горбатой достопримечательности.
Где же тут середина этой воображаемой прямой линии? Ага, похоже, здесь. Все серое, однообразное, одинаковое. А если посмотреть "на другой скорости"?
Ник стал водить трубой из стороны в сторону, одновременно то поднимая, то опуская её. Показалось, или действительно один из серых участков чуть зеленее? Это не было явно заметно, просто угадывалось. Ну-ка, ещё раз!
— Вижу, — взволнованно сообщил Ник. — Угадывается зелень. Там ещё здоровый белый камнище лежит, — снова припал к окуляру подзорной трубы. — Только площадь этого «зелёного» участка совсем даже не маленькая, несколько квадратных километров. Попробуй отыщи там этот подземный родник!
Айна радостно улыбнулась и махнула рукой, мол, спускаемся.
Сизый с видимым удовольствием подхватил её на руки и бодро зашагал вниз.
Ник, ещё некоторое время полюбовавшись местными предзакатными пейзажами, тронулся следом.
Подойдя к машине, он застал там странную картину: Сизый ползал по прилегающему куруманнику, обламывал сухие ветки с раздвоениями в виде рогаток и охапками складывал их у ног Айны.
Девушка внимательно рассматривала каждую ветку, кладя на указательный палец, определяла центр тяжести, нежно прикасалась к поверхности древесины пальцами, гладила кору, местами покрытую мхом. Большинство рогулек она отбрасывала от себя налево, справа лежали только две берёзовые «лозы». Ник сразу понял, что Айна решила заняться лозоходством — когда-то давно наблюдал он за этим процессом по телевизору.
