Вздохнув, Майлз вернулся к своему списку, но никак не мог сосредоточиться. А не мог ли Иллиан сокрыть следы происшедшего? Предположим, Гарош пошел просмотреть запись, а ее уже нет? Но если Иллиан отдает себе отчет в происходящем, то он должен сам обратиться к медикам.
День тянулся бесконечно. Вечером Майлз, сломавшись, попробовал связаться с Гарошем и Грегором, но не нашел ни того, ни другого. Возможно, оба были заняты разрешением возникшего кризиса. Он все же оставил просьбу, чтобы с ним связались, но ответа так и не дождался. Спал он этой ночью плохо.
Как же он ненавидел отсутствие информации! К вечеру следующего дня Майлз уже вполне созрел, чтобы лично отправиться в штаб-квартиру СБ и потребовать сведения, к которым теперь не имел доступа, но тут в особняк Форкосиганов пожаловал Галени. Капитан явно приехал прямо с работы, в мундире, и выглядел мрачным даже по сравнению со своим обычным суровым видом.
– Выпьешь? – спросил Майлз, глянув на физиономию приятеля, которого Мартин, на этот раз по всем правилам представив, привел в Желтую гостиную. – Или поужинаешь?
– Выпью. – Галени плюхнулся в ближайшее кресло и откинул назад голову так, что хрустнули позвонки. – А насчет ужина подумаю. Пока я не голоден. – Дождавшись ухода Мартина, он произнес: – Все кончено.
– Рассказывай. Что произошло?
– Сегодня днем в разгар совещания Иллиан сломался окончательно.
– Днем? Ты хочешь сказать, что генерал Гарош не отправил его на медицинское обследование вчера вечером?
– Что?
Майлз рассказал о своем разговоре с Иллианом.
– Я немедленно поставил в известность Гароша. Только не говори мне, что этот человек не сделал того, что я ему сказал.
– Не знаю, – протянул Галени. – Могу рассказать лишь о том, что сам видел.
Как опытный аналитик – и уж тем более как историк – Галени прекрасно видел разницу между свидетельством очевидца, слухами и досужими домыслами. Всегда можно было понять, к какой категории относится то, что он рассказывает.
– Но теперь-то Иллиан под медицинским наблюдением, не так ли? – озабоченно спросил Майлз.
– О да! – вздохнул Галени. – Совещание началось почти как всегда. Главы департаментов представили еженедельные доклады и перечислили все задачи, которые хотели бы поставить перед другими отделами. Иллиан казался несколько нервным, более беспокойным, чем обычно, вертел в руках лежащие перед ним на столе предметы… порвал справку, пробормотал извинения. Встал, чтобы, как всегда, раздать всем поручения, и тут началось… Фразы не вязались одна с другой. Он совершенно съехал с катушек. Похоже, он не просто перепутал день, а ошибся дней на двадцать. Каждое предложение – абсолютно грамматически правильное и совершенно бессмысленное. И он не отдавал себе в этом отчета, пока не заметил, что у всех присутствующих отвисла челюсть. Тут он остановился.
Тогда Гарош встал – клянусь, это самый смелый поступок, какой я видел в жизни, – встал и заявил: «Сэр, мне кажется, вам следует немедленно обратиться к врачу». Иллиан рявкнул, что вовсе не болен, приказал Гарошу сесть, к чертовой матери, на место… Только в глазах его ярость сменялась недоумением. Его трясло. Где, черт побери, твой подросток-переросток с выпивкой?
– Опять, наверное, перепутал поворот и заблудился в другом крыле. Ничего, скоро выпутается. Продолжай пока.
– А! – Галени потер шею. – Иллиан не хотел никуда идти. Гарош вызвал медика. Иллиан отменил приказ, заявил, что не может все бросить в разгар кризиса, только вот кризис, который он имел в виду – это нападение цетагандийцев на Верван десятилетней давности. Гарош, ставший к этому моменту пепельно-серым, взял его под руку и попытался увести, и это было ошибкой, потому что Иллиан начал сопротивляться. Тогда Гарош заорал: «А, черт, быстро приведите врача!» Очень мудро с его стороны. Потому что Иллиан, как выяснилось, дерется без правил. Никогда такого не видел.
– Я тоже, – кисло ответил Майлз.
– Когда прибежал врач, еще двое нуждались в медицинской помощи. Иллиана накачали успокоительным и привязали к койке в клинике СБ. Так закончилось сегодняшнее совещание. Подумать только, а я-то жаловался, что на них с тоски можно сдохнуть.
– Бог ты мой. – Майлз потер лицо. – Захочешь – не придумаешь более унизительный сценарий с максимумом неразберихи. Не говоря уже о количестве свидетелей.
– Не стоит упоминать, что Гарош до сих пор на службе, – продолжил Галени. – Вообще все заведение вверх дном. И конечно, Гарош всем приказал не говорить никому ни слова.
– Кроме меня?
– Тебя по какой-то причине в списке посвященных не значится, – сухо сообщил Галени. – Так что ты от меня ничего не слышал. Ты вообще ничего не слышал. Точка.
– Отлично. Понимаю. Полагаю, он уже сообщил о происшедшем Грегору.
– Блажен, кто верует.
– Дьявольщина, Гарошу следовало обеспечить Иллиану медицинскую помощь еще вчера, до ухода с работы!
– Он выглядел очень испуганным. Все мы перепугались. Арест главы Имперской службы безопасности в штаб-квартире СБ – не простая задача.
– Да. Да… Наверное, мне не следует критиковать человека, оказавшегося на линии огня. Должно быть, ему требовалось время, чтобы окончательно убедиться. Это такая штука, где никак нельзя ошибиться, если не хочешь рисковать карьерой. А Гарош не из таких.
Проделывать подобное с Иллианом на публике казалось излишней жестокостью. «Иллиан по крайней мере прогнал меня без свидетелей». Но, с другой стороны, так дело было совершенно ясным, исключались слухи и домыслы. И споры.
– Неподходящее сейчас время для такой штуки, – продолжил Майлз. – Хотя я сомневаюсь, что для подобного рода происшествий вообще существует подходящее время. Интересно, не послужила ли поводом для этого сбоя императорская помолвка? Нет, вряд ли. Иллиан выдерживал кризисы и похуже.
– Да, это не самый сложный кризис, хоть и последний, – согласился Галени. – Эта штука вообще могла висеть на волоске Бог знает сколько времени. – Поколебавшись, капитан добавил: – Не думаю, что у него начались нелады уже тогда, когда он тебя выгнал. То есть… ты можешь утверждать, что его поведение уже было неадекватным?
Майлз сглотнул, не будучи уверенным, что благодарен Галени за то, что он произнес вслух то, о чем он сам едва осмеливался думать.
– Хотелось бы мне, чтобы было так. Но нет. Тогда с ним все было в порядке. Мое увольнение вполне логично вытекало из его принципов.
– Так когда же все это началось? Вот основной вопрос.
– Да уж. Я сам себе его задавал. И у остальных он тоже возникнет. Я более чем уверен. Однако, думаю, нам всем придется подождать, что скажут врачи СБ. И кстати, никто не выдвигал предположений, отчего это могло произойти?
– До меня ничего не дошло. Но они, наверное, еще только приступили к изучению проблемы. Думаю, им придется привлечь множество экспертов.
