Пётр, всегда стремящийся проникнуть в суть вопроса — или события, не преминул въедливо уточнить:
— А чем это тебе плох — западный?
— Кроме крепости Нарвской есть ведь ещё и Иван-город, бывший некогда твердыней русской, — пояснил Егор. — Нарва и Иван-город — они на разных берегах реки Наровы стоят, как бы соблюдая равновесие между Европой и Россией. Во Времена Смутные шведы заняли Ивановы бастионы… Может, и стоит начинать шведскую кампанию с возврата Иван-города?
— Чушь полная, никчемная! — вспылил царь, ладонью старательно плеская себе на лицо холодную балтийскую воду. — Забирать — так всё и сразу! Чего мелочиться? Вона, как с Азовскими городками и крепостями получилось, любо-дорого посмотреть!
— Не скажи, государь! — вмешался разумный, как всегда, Франц Лефорт. — В конечном итоге — всё надо забирать… Но ведь можно и по частям? Разумно ведь: на запад — с востока идти?
— Делайте, что хотите, умники! — обидевшись, надулся Петр, подёргивая от возмущения своими редкими усишками. — Алексашка! Вели Лаудрупу приставать к берегу восточному…
Шли вдоль неровного речного русла: Лаудруп и Егор — впереди, как настоящим барам и положено, Пётр и Лефорт — с большими плетёными корзинами в руках, чуть поотстав. В водах Наровы голые мужики усердно тягали короткий бредень, изредка переругиваясь между собой по-русски. На том же языке перекликались и мальчишки-пастухи, пасущие маленькие стада тощих коз и баранов.
Крепость Иван-города состояла из восьми мрачных башен, покрытых тёмными свинцовыми крышами.
— Глупость какая-то! — заявил Лаудруп. — Представляю, как там жарко в летний полдень! Надо же — столько свинца не пожалели…
Крепостные бастионы Иван-города были густо покрыты заплесневелым мхом и даже местами — реденькой травой, проросшей сквозь камни, на свинцовых крышах башен зияли многочисленные дыры. Было совершенно очевидно, что шведы в последние годы совершенно не занимались этой — когда-то грозной — твердыней.
— Алексашка, постой! — громко закричал Пётр. Егор, внутренне передёрнувшись, пошёл навстречу царю, проговорил — тихо и ласково:
— Мин херц, дорогой ты мой! Что ж ты по-русски-то орёшь? Ополоумел совсем? Повяжут ведь! Договаривались же: общаться только на языках иноземных…
— Ладно, не сердись, охранитель! — тут же покладисто перешёл на немецкий язык царь. — Лучше объясни мне, глупому: зачем нам надо первым делом занимать этот никчемный Иван-город? В чём здесь выгода, профит какой?
— База нам нужна, Пётр Алексеевич! База — где можно заранее заскладировать запасы продовольственные и огневые… Дороги-то наши российские — одно название только. Вот решим мы штурмовать крепость Нарвскую. И — что? Потянутся от самой Москвы обозы длинные, бесконечные. Треть из них застрянет в грязи русской, серьёзной, а у другой трети колёса отвалятся по дороге…
— Верно то! — подошедший Лефорт поддержал Егора. — Для войны со шведами нужны базы промежуточные! И совсем необязательно, что такой базой Иван-город быть должен. Городишко Юрьев вот — тоже расположен удобно весьма. Псков также годится под базу серьёзную…
По хлипкому мосту они перешли через мелководную и шумную Нарову, поднялись на высокий холм, с которого открывался шикарный вид на всю Нарвскую крепость и её ближайшие окрестности.
— О, какое хорошее место для наведения мостов дополнительных! — заявил Лефорт, указывая подзорной трубой на русло Наровы, делящееся в двух верстах от крепости на несколько узких рукавов.
— Очень даже хорошее! — согласился Пётр. — Но ты, герр Франц, поведай мне лучше о том, что думаешь о самой крепости. Можно ли её взять быстро, наскоком одним?
Лефорт отрицательно покачал головой:
— Нет, государь! С наскока — не взять! Тут осада нужна долгая, по всем правилам…
Каменные бастионы Нарвы, выступавшие широкими полукружьями, действительно, смотрелись очень даже солидно: светлые крепостные стены, сложенные из гранитных валунов, были высоки и широки, из многочисленных башенных щелей и амбразур угрожающе высовывались дула пушек и картечных мортир.
— Фома, Глория, Кристеваль, Триумф, — неторопливо перечислил Лаудруп названия бастионов, подытожил: — Стены сей крепости очень прочны, чугунные ядра раскалываются об них на части мелкие. Да и рыть апроши — дело бесполезное, только порох переводить зазря…
Царь, очевидно, понял датчанина и без перевода, надолго приник к окуляру подзорной трубы, после чего спросил хмуро:
— Это что же получается? Данную крепостицу взять невозможно? Штурмом ежели? Только если долгим измором?
— Это как посмотреть на задачу сию! — важно произнёс Лефорт. — Осада крепости не обязательно должна быть долгой… Ежели противник расслабится, то он и запасов всяких не создаст должных. Так, месяцев на четыре-пять. Стандартное решение… Если начать внезапно — блокаду полную, то и виктория будет всенепременно. Можно и штурмом решить всё. Только вот…
— Что — только?
Лефорт покаянно взялся ладонью за лоб:
— Только пятнадцать штурмовых единорогов, годных к разрушению таких крепких стен крепостных, купил я во Франции, государь! Моя вина…
— А сколь надобно?
— Сам считай, государь! На каждый из бастионов этих требуется по пятнадцать единорогов ломовых… Что получается? Шестьдесят! Без этого не стоит и начинать осаду! Шестьдесят орудий и сто двадцать тысяч ядер чугунных, а лучше — двести тысяч. Докупать ещё пушек теперь надобно…
— Чего это — докупать? — вмешался Егор. — Пусть Фридрих — вместо денег — пушки шлёт осадные! Опять же, есть ещё норвежцы и датчане, коим шведы сильно досаждают. Вот пусть тоже помогут орудиями ломовыми… Да вот же — слабое место Нарвы! Видите, сколь тесно в городке расположены крыши черепичные? Тут и там торчат шпили католических кирх? Сильные и бесконечные пожары — вот что по-настоящему страшно для Нарвы! Я уже поручил Якову Брюсу поработать с белым фосфором, сделать новый заряд пушечный — горючий такой, жаркий…
Погуляли потом, не торопясь, часа два с половиной, по самому Нарве-городу. Дороги узенькие — булыжником мощёные, дома симпатичные — под крышами черепичными, люди встречные — вежливые да приветливые. Абсолютно ничего необычного, Европа сонная такая, чистенькая, знакомая уже…
— Вона, кстати, ворота тёмно-красные! — чуть заметно кивнул Егор головой. — Это же склады пороховые! А охрана? Смотрите, вона, две шлюхи местные свободно проходят за шлагбаум! Часовые улыбаются ещё… Тут подумать надо крепко… Как это — о чём? Есть, знаете ли, предмет…
Когда «Король», под новенькими парусами, подняв якоря, тронулся дальше, Пётр, жадно поедая столовой серебряной ложкой вкусную нарвскую сметану, сообщил:
— А сметана нарвская — совсем даже обычная! Московская ничем и не хуже! Хотя… Хотя вот эта имеет привкус цветочный, клеверный. Но это уже — на любителя…
Невское устье произвело впечатление откровенно неоднозначное: бурые камыши, сиреневые и лимонно-фиолетовые камыши, камыши всех мыслимых и немыслимых пастельных тонов и оттенков, кишащие утками, гусями, лебедями и их многочисленными птенцами. Широченные круги на речной спокойной воде — от всплесков крупной рыбы, многочисленные тюленьи головы, торчащие из воды тут и там, и неисчислимые стаи голодных комаров — неправдоподобно крупных, злых и ненасытных…
