– Разведчики заметили только пятерых итальяшек, совершенно не готовых к отпору. Наших тоже пятеро, так пусть они снимут макаронников! К чему нам устраивать ненужные танцы и препирательства!
Полковник метнул в сторону выступившего гневный взгляд, а танкист Фриц недовольно покачал головой:
– А если у итальянцев есть радио и они успеют им воспользоваться? Несколько снарядов объемного взрыва – и там уже некому и нечем будет просить о помощи. А насчет взрывов… Здесь, судя по всему, уже было несколько, так что на них не обратят пристального внимания.
Оставшиеся двое офицеров молча ждали решения полковника. Тот явно не хотел быть Соломоном.
– Если бы мне было позволено высказаться, – нагло влез Оскар в эту напряженную немую сцену, – то я предложил бы себя в качестве выхода. Я могу убрать всех пятерых туринцев за минимальное время и совершенно бесшумно.
Полковник вновь разразился полным ярости взглядом – на этот раз его заслужил, конечно, Оскар. Швальбе оказался в сложном положении: ему следовало сразу отправить незваного попутчика прочь, чтоб он знал свое место. Но теперь, когда полковник уже успел любезно объяснить ему ситуацию, делать это было довольно глупо. Также глупо было спокойно выслушивать предложения, порочащие честь австрийской армии и ставящие под сомнение ее боеспособность.
– А теперь, если все высказались, – сказал, наконец, полковник с убийственным холодом в голосе, – мы начнем действовать. Все по местам. Боевая готовность номер 1. Я передаю разведчикам приказ о физическом устранении врагов, а колонна медленно движется вперед. Если что-то случится – будем обороняться внутри города. Выполнять, господа офицеры!
Оскар уговорил обладателя широкого ножа, который оказался обер-лейтенантом, командиром мотопехотной роты, посадить его в ближайший к голове колонны грузовик. О том, что голову отрубают первой, ему подумалось позже.
Через пять минут колонна вползла на улицу города. Сквозь гудение моторов донеслось несколько прозвучавших недалеко автоматных очередей.
– Проклятые итальянские сукины дети!! – прошипел обер-лейтенант, а потом, не выдержав, открыл стенной лючок и высунулся наружу. – Неужели план не сработал?
Оскар по-хозяйски отпихнул в сторону солдата, чтобы вылезти в соседний люк. Телефон доносил редкие, главным образом, вопросительные фразы фельдфебелей и офицеров. Разведчики молчали, выстрелов больше не было. Оскар глядел по сторонам и видел несколько позабытую, но до боли знакомую картину разграбления и вандализма. Окна на нижних этажах были разбиты почти все, двери разнесены в щепки или полуоторваны. На улицах валялись обломки мебели, какие-то рваные тряпки, а иногда и трупы. В дверях красивого особняка, стоявшего в глубине небольшого садика, торчал застрявший рояль, а его клавиши были рассыпаны вокруг, как выбитые зубы. Пока колонна доехала до центральной площади города, на обочинах им попалось около десяти бездыханных тел стариков и старух. Только у самой площади, посреди улицы, в мертво-бесстыдной позе лежала пухлая молодая женщина. Под ее абсолютно голым телом чернело пятно засохшей крови, а по бледному телу ползали мухи…
– Что же здесь случилось? – полюбопытствовал Оскар, но никто не успел ему ответить. Грузовик резко затормозил, а телефон рявкнул: «Зальцбург!!» Услышав это слово, солдаты дружно, без суеты и толкотни, бросились к выходу из кунга. Три десятка серо-зеленых фигур, шаря по стенам домов красными точками лазерных прицелов, молча протопали вдоль фасадов, и очень скоро вся площадь была взята в кольцо. Из большого здания с обветшавшей надписью «Да здравствует свободная Ломбардия!!» на фронтоне вышел разведчик. Он приветственно махнул рукой:
– Господин полковник! Мы все сделали как надо, они не успели добраться до рации, – солдат красноречиво взглянул на труп в кожаной куртке, который валялся у его ног на ступенях крыльца. Кровь вытекала из множества ран и в несколько ручейков скатывалась к мостовой.
– Боевая готовность «два», – сказал Швальбе в трубку радиотелефона, вылезая из джипа. Солдаты в оцеплении остались на месте, а на площадь спокойно вышли офицеры и оставшиеся не у дел рядовые. Многим из них полковник тут же нашел занятие, приказав Краусу выслать несколько дальних дозоров.
После отдачи всех распоряжений, полковник собрал офицеров и коротко обрисовал им сложившуюся ситуацию. Разведчики справились с заданием, допустив только одну маленькую оплошность: в здании муниципалитета находился шестой «рагацци», как называли бойцов туринской городской гвардии. Этот шестой выпустил автоматную очередь в спину одного из солдат. Тот был сбит с ног в самый неподходящий момент, когда собирался взять языка, и получил вторую порцию пуль от несостоявшегося пленника. Подстраховывавший раненого ефрейтор прикончил обоих врагов и в результате всех событий Швальбе остался без языка и информации. Пострадавший солдат сейчас лежал без сознания в медицинском БТРе, а полковник с удовлетворенным хмыканьем демонстрировал подчиненным его кевларовую куртку. Отодрав от спины расплющенную пулю, он напыщенно сказал:
– Вот вам столкновение австрийского нордического порядка и южной итальянской расхлябанности. Не понимаю, из чего можно сделать пулю и чего натолкать в гильзы, чтобы с десяти метров не пробить легкую бронекуртку!
– Да, – важно согласился обер-лейтенант с широким ножом, – «беретта» должна была понаделать дыр, а Косецкий отделался ушибами и парой переломов. Хотя, конечно, отбитая печень тоже не сладко…
На место раненого в передовую машину назначили солдата из следующего грузовика. Тем временем из города вернулись несколько дозорных. Так как пленных взять не удалось, они должны были найти хотя бы одного живого человека. Им оказался старик с жидкой пегой бородой и яркими молодыми глазами, прятавшимися в морщинистых складках кожи.
– Parla germane? – спросил его полковник. Ответом было степенное покачивание головой из стороны в сторону.
– Жаль, – Швальбе собрал губы в бантик.
– Я могу переводить, – сказал Оскар, понадеявшись хоть теперь порадовать австрийца.
– Вообще-то Краус у нас специалист по переводам с итальянского, – с сомнением сказал полковник, но потом махнул рукой. – Какая разница. Спросите у него, что случилось с их городом.
Старик кивнул, выслушав вопрос, и начал пространный, но быстрый рассказ о том, как на их поселение напали выродки из Итальянской Римской Республики – образования, занимающего середину апеннинского «сапога» и претендующего на звание «настоящей Италии». ИРР постоянно враждовала с Югом, где царствовала Сицилия, и с Севером, где теперь было много независимых республик. Нападение было обычным рейдом, из каких и состояли боевые действия. Один из восточных городков, который подвергся атаке римских солдат, пришедших со стороны Пьяченцы, сумел передать по радио сигнал тревоги. Многие жители сочли за благо сразу удрать поближе к Турину, выславшему войска для отражения неприятеля. Трупы тех, кто остался, теперь привлекали мух на улицах. Редким счастливчикам, таким, как старик, удалось спрятаться в укромных местах… Нападение произошло вчера утром, а ночью римляне уже ушли с награбленным добром. Вскоре через город пронеслась колонна жаждущих мщения туринцев.
