– Заходи, Айвен.
Айвен тоже переоделся в халат при первой возможности. В руке он держал кипу разноцветных бумажек.
– Я подумал, что могу поделиться ими с тобой, – сказал он. – Клерк Форриди сунул их мне, когда мы уезжали из посольства. Все, чего мы лишились сегодня и на всю следующую неделю. – Он включил встроенный в стену каюты мусорный дезинтегратор. Желтый листок. – Леди Бенелло. – Он сунул листок в камеру; тот радостно вспыхнул. Зеленый. – Леди Арвен. – Паф-ф-ф. – Бирюзовый; даже лежа на койке, Майлз слышал аромат духов. – Веда… мы ведь с ней так и не познакомились. – Паф-ф…
– Я все понял, Айвен, – простонал Майлз.
– И жратва, – вздохнул Айвен. – Ну почему ты ешь это сушеное барахло? Даже на курьерском корабле можно найти что-нибудь получше!
– Мне хотелось чего-нибудь попроще.
– Расстройство желудка, да? Надеюсь, хоть кровоизлияния-то нет?
– Только в мозг. Слушай, что ты здесь делаешь?
– Хочу, чтобы ты разделил со мной радость целомудренного избавления от жизни в разлагающей цетагандийской роскоши, – чопорно произнес Айвен. – Что-то вроде пострига в монахи. По крайней мере на две следующие недели. – Его взгляд упал на орден. – Хочешь, чтобы я сунул это тоже в дезинтегратор? Ладно, так уж и быть, сделаю это для тебя… – И протянул руку к ордену.
Майлз взвился с койки, как росомаха, защищающая детеныша:
– А ну убирайся отсюда!
– Ха! Я так и знал, что эта железяка значит для тебя больше, чем ты говорил Форриди и Форобио.
Майлз сунул орден подальше, вне пределов досягаемости Айвена, – под подушку.
– Я как-никак заработал его. Собственной кровью.
Айвен ухмыльнулся, прекратил хищно кружить по каюте и уселся в кресло.
– Знаешь, я тут размышлял, – продолжал Майлз. – На что это будет похоже лет через десять или пятнадцать, если мне удастся перевестись из спецагентов в строевые части. У меня будет больше практического опыта, чем у любого барраярского солдата моего поколения, и все это, похоже, пройдет не замеченным моими коллегами. Мораль: они будут считать, что я провел все эти годы летая туда-сюда на скачковых кораблях и посасывая карамельки. Как мне завоевать авторитет в глазах провинциальных увальней-переростков… вроде тебя? Они же съедят меня с потрохами.
– Ну… – Айвен озорно сверкнул глазами. – Во всяком случае, попытаются. Надеюсь, я смогу посмотреть на это.
В глубине души Майлз тоже надеялся на это, но он скорее дал бы выдернуть свои ногти в старой доброй манере допросов Имперской безопасности двухвековой давности, чем признался бы в этом.
Айвен испустил тяжелый вздох:
– И все-таки я буду скучать по гем-леди. И тамошней еде.
– Дома тоже есть леди и еда, Айвен.
– Тоже верно. – Айвен слегка просветлел лицом.
– Забавно. – Майлз подложил подушку под спину, чтобы удобнее было сидеть. – Если бы папаша Флетчира Джияджи послал на завоевание Барраяра не гем-лордов, а аут-леди, думаю, Цетаганда давно уже принадлежала бы им.
– Гем-лорды – обыкновенные грубияны, – заявил Айвен. – Но мы грубее. – Он посмотрел на потолок. – Как ты думаешь, сколько поколений сменится, прежде чем мы перестанем считать аут-лордов людьми?
– По-моему, вопрос стоит по-другому: сколько поколений сменится, прежде чем аут-лорды перестанут считать людьми нас. – «Ну, к этому я привык даже дома». – Мне кажется, Цетаганда будет представлять для нас потенциальную угрозу до тех пор, пока ауты не придут к… к чему они там идут. Императрица Лизбет и ее предшественницы, – «и ее наследницы тоже», – осуществляют эволюцию по двум путям: полностью контролируемую у аутов, и гемов, используемых как источник генетических вариаций. Как селекционные фирмы, хранящие семена диких растений, чтобы иметь возможность развития при непредвиденных обстоятельствах. Опаснее всего для всех остальных, если бы ауты утратили контроль над гемами. Если гемы получат власть… что ж, Барраяр знает, что это такое: полмиллиона социальных дарвинистов-практиков с ружьями, вырвавшиеся на волю на родной планете.
Айвен скривил рот:
– Верно. Как в подробностях рассказывал нам твой покойный дед.
– Но если гемы не преуспеют в военном отношении при жизни следующего поколения – нашего поколения – и если их попытки экспансии будут даваться им столь же дорого, как вторжение в Верван, ауты, возможно, переключатся на другие сферы деятельности. Возможно, даже мирные. Возможно, даже такие, которые мы сейчас не в состоянии себе представить.
– Удачи им тогда, – фыркнул Айвен.
– Удача – это то, чего ты добиваешься для себя сам, если хочешь этого. – «И мне ее нужно больше!» Скосив глаз на кузена – вдруг выкинет чего-нибудь еще, – Майлз вернул орден на место.
– Ты собираешься его носить? Я бы не посмел.
– Нет. Если только мне когда-нибудь не потребуется казаться особенно гадким.
– Но ты сохранишь его?
– Да.
Айвен уставился в пространство, точнее в стену каюты.
– Обитаемая Вселенная велика и становится все больше. Даже аутам, сдается мне, будет нелегко заполонить ее всю.
– Надеюсь, так. Монокультуры уязвимы. Лизбет понимала это.
Айвен хихикнул:
– Тебе не кажется, что ты не вышел ростом для того, чтобы перестраивать Вселенную?
– Айвен, – Майлз вдруг заговорил очень холодно и спокойно, – с чего это, по-твоему, Флетчир Джияджа решил быть вежливым со мной? Или ты считаешь, что только ради моего отца? – Он качнул орден и встретился взглядом с кузеном. – Это ведь не пустяк. Подумай хорошенько, что это может значить. Подкуп, диверсия, уважение – все в одной странной связке… мы еще не разобрались друг с другом, Джияджа и я.
Айвен первым отвел взгляд.
– Ты просто псих, ясно?
Последовала минута неловкого молчания. Потом он выбрался из кресла и вышел, бормоча что-то насчет того, где же на этом чертовом корабле можно найти нормальную жратву.
Майлз откинулся на подушку и зажмурился. Круги перед глазами вращались как маленькие планеты.
