— Каролина! Что опять?
— Прости, но я не могу так быстро забыть, что ты спал с сестрой. Для тебя это история из далекого прошлого, но для меня — нет, если речь идет о родной сестре. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Нужно все понять.
— Все в порядке, — успокоил ее Рауль. — Чем я могу помочь?
— Сколько времени вы встречались?
— Я уже говорил: секс на одну ночь.
Каролина недоверчиво покачала головой:
— Клянешься?
— О чем ты? Какие клятвы?
— Я хочу знать правду, — упрямилась Каролина. — Только после этого я смогу продолжать наши отношения.
— А я не уверен, что тебе надо знать все подробности! Хелена, любимая, не думай о прошлом…
— Ты назвал меня Хеленой!
— Нет, что ты!
— Да! Ты сказал «Хелена, любимая»!
Рауль почувствовал, как кровь прилила к щекам. Он сжал Каролину в объятиях с такой силой, как утопающий хватается за спасательный круг.
Она высвободилась из кольца его рук.
— Извини, но это чертовски неприятно. — Каролина насмешливо посмотрела на Рауля. — Вот, значит, как ты ее называешь. У тебя это очень естественно получилось… и красиво.
— Каролина, ну хватит же!
Оттолкнув Рауля от себя, девушка встала, а когда заметила, что он готов идти с ней, сказала:
— Мне нужно побыть наедине. В хорошенькую заварушку я попала, Рауль. И в нее мы втянули всех остальных! И мне неприятно, что ты обнимаешь меня, а думаешь о сестре. Ты должен понимать, что я чувствую: я и сестра пользуемся одним…
Рауль вскипел:
— Не говори так! Наши отношения принадлежат только нам, понятно? И нас связывает не просто секс.
— Опять это слово!
Рауль махнул рукой и направился к лестнице. Каролина крикнула ему в спину:
— Ты уходишь и оставляешь меня одну?
Рауль обернулся:
— Доиграй сюиты Баха, а потом увидимся в ателье. Надеюсь, к тому времени ты уже успокоишься. Тогда и поговорим.
* * *
С тяжелым чувством Рауль спустился в кухню и сел за дубовый стол. Сквозь запыленные окна пробивались лучи заходящего солнца, в столбе света плясали пылинки. Рауль вздохнул: он почувствовал себя старым. Страсть, эмоциональное выяснение отношений, примирение — все это забавы молодых. Если он станет продолжать в том же духе, то инфаркт неизбежен.
Рауль пришел сюда, чтобы в одиночестве помечтать о прекрасном будущем с Каролиной, но вспоминались только встречи с Хеленой. Вот они идут по Манхэттену, держась за руки. Вот Хелена лежит с ним в постели, он обнимает гибкое тело, ее волосы взлетают, когда они сливаются в единое целое. И ведь ни разу за все годы он не назвал ее любимой! Хелену! Рауль грустно усмехнулся: Каролина ревностью к сестре открыла ему глаза на истину — подлинное чувство любви он испытывает только к Хелене.
Невеселые размышления прервали звуки третьей сюиты Баха. Скоро Каролина выйдет из студии, подумал Рауль, а он еще не решил, что делать дальше. Во время звучания четвертой сюиты он вышел в неосвещенный холл. Каролина взяла безумный темп и пассаж, который всегда казался Раулю радостно-безмятежным, превратила в агрессивный и неприятный для слуха. Двери в гостиную были закрыты, но Рауль слышал, как Педер и Луиза разговаривают на повышенных тонах. Неинтересно.
Рауль велел себе сосредоточиться, чтобы обдумать дальнейшие шаги, но мешала усталость: слишком много эмоций потрачено в последние дни. Ему казалось, что началась новая жизнь, а все свилось в клубок лжи, интриг и угрызений совести.
Анна. Почему все твердят, что он ранит ее чувства? Она ведет себя как абсолютно счастливый человек! Она прежде тоже была открытой и жизнерадостной. Эти качества и привлекли его в свое время. Он и она флиртуют… что в этом плохого? Анна охотно откликается на эту игру.
Луиза. Холодная и правильная… Он ранил Луизу, предал их дружбу, поступил как подлец. Он виноват и должен заслужить ее прощение. Луиза уже пообещала забыть об их дружбе навсегда.
Послышались звуки прелюдии к пятой сюите Баха. Рауль вслушался: тяжелая и мрачная музыка, но беспредельно красивая в своей строгости. Внезапно раздались шаги. Чтобы ни с кем не встречаться, Рауль надел пиджак, сунул ноги в ботинки и тихо вышел из дома. Пожалел, что без пальто, но возвращаться не стал — обхватив себя руками, направился к ателье. Холодный воздух обжигал легкие и прояснял мысли. Рауль шел все быстрее. Да, существует только один выход из создавшейся ситуации. И как раньше он не догадался об этом?
В ателье Рауль разжег огонь в камине. Нашел блузку Каролины, поднес к лицу и вдохнул ее запах. Сразу стало грустно. С блузкой в руках лег на кровать и задремал, а когда открыл глаза, то почувствовал облегчение. Присев на кровати, посмотрел на смятые простыни и внезапно заметил темно-красные пятнышки на белом полотне: кровь. Испытывая жажду, Рауль обошел помещение в поисках напитков, но не было даже воды.
Тем временем стемнело. Было слышно, как море глухо бьется о скалы, ветер шуршит березовой листвой в рощице и заставляет скрипеть стволы высоких сосен. Рауль увидел в окно освещенную электрическим светом студию и приоткрыл дверь, чтобы убедиться, там ли Каролина, но разглядеть толком ничего не удалось. Тогда он напряг слух, и показалось, что к трепетанию флага на ветру, плеску волн и стуку лодок о причал примешиваются звуки виолончели. В окне верхнего этажа виллы мелькнул силуэт, затем свет погас. На причале Рауль как будто заметил движение и затаил дыхание, пристально вглядываясь в темноту. Появилось неприятное ощущение, что там точно кто-то есть и этот кто-то следит за ним. Пару раз окликнув Каролину, но не получив ответа, Рауль поспешил вернуться в ателье.
Здесь стояли наготове чемодан и футляр со скрипкой. Внезапно вспомнился отец, которому тоже когда-то пришлось покинуть дом с одним чемоданом и скрипкой, и после этого Раулю не суждено было увидеть родителей и братьев.
В порыве чувств Рауль открыл футляр, достал «Соловья», и зазвучала мелодия для скрипичного соло — кадиш, — написанная Гидеоном Кляйном, скопированная на бумажку ранним сентябрьским утром 1944 года и хранимая под полом в Терезиен-штадте верным другом Леонардом Либескиндом на случай, если Гидеон не переживет войну. Помнится, ноты тринадцатилетнему Раулю торжественно вручил отец после праздника бар-мицва — достижения совершеннолетия у евреев. Мелодия далекой юности, прекрасная в свой простоте, напоминала молитву человека, который не хотел умирать молодым только потому, что его существование оказалось не по вкусу другим.
Погруженный в медитативную музыку, Рауль не услышал шагов. А когда в дверь постучали, вздрогнул и чуть не выронил скрипку. Стук повторился, и Раулю стало не по себе.
— А… это ты… — разочарованно сказал Рауль, открыв дверь.
АКТ ВТОРОЙ. QUESTO ÈIL FIN DI CHI FA MAL! DETTA ÄR SLUTET FÖR DEN SOM GÖR ILLA!
(Finalen ur Don Giovanni av W. A. Mozart och L. da Ponte)
