– Здравствуйте, господин эксперт, – сказала она безо
всякого выражения, глядя ему в глаза.
– Здравствуйте, Снежана Николаевна, – ответил он.
– Как странно, – произнесла она с некоторым
нажимом, – я не чаяла вас снова встретить. И вот мы увиделись здесь. Это,
наверно, судьба.
Он промолчал.
– Мне сказали, что вы прибыли сюда с вашей супругой, –
продолжала она. – Неужели правда? И вы не боитесь за ее жизнь?
Джил уже довольно хорошо понимала по-русски, чтобы не
ответить.
– Нет, – шагнула она к ним, – он не боится.
Алтуфьева посмотрела на нее. Джил было примерно столько же
лет, сколько и ей. Возможно, Джил была даже старше. Но дородная фигура Снежаны
Николаевны смотрелась гораздо более убедительно, чем подтянутая, почти
мальчишеская фигура Джил. Алтуфьева усмехнулась и перевела взгляд на Дронго.
– Да, – кивнула она, – теперь я вижу, что вы
действительно не боитесь. А я полагаю, что вам все-таки следует опасаться...
Глава 5
За столом разместились все семь пар, при этом стол был
развернут торцом в сторону моря, и все присутствующие могли видеть освещенное
луной море. Никаких табличек на столах не было, каждый мог занимать место,
которое ему нравится. Только первые места с обеих сторон были предназначены для
хозяев виллы. Остальные места гости заняли в следующем порядке: три пары
уселись с правой стороны стола. Первый стул занимал сам Альберт Чистовский.
Рядом с ним разместились Глория и Артур Бэкманы, затем Джил и Дронго, а дальше
сидели Автандил Нарсия со своей подругой. С левой стороны во главе стола
занимала место Гражина Чистовская. Рядом заняли места Лев Давидович и его
супруга, затем Стивен Харт и Аманда. Рядом с ней по странной прихоти судьбы
оказались Гуру Дэ Ким Ен и его секретарь Руна. Марселю помогала женщина лет
сорока пяти, очевидно, кухарка, о которой говорил Тадеуш. Она была в темном
платье и подавала на стол блюда по мере их готовности.
Сначала всем предложили попробовать местного розового вина.
Оно было легким и кислым. Судя по выражению лиц гостей, оно не произвело на них
особого впечатления. Очевидно, Чистовский понял, что эксперименты пора
прекращать, и на стол подали тосканские вина многолетней выдержки, которые
привели гостей в настоящий восторг. При этом терпкое сладкое красное вино было
просто великолепным, а белое, изготовляемое на Сардинии из мальвазии и муската,
отличалось особым вкусом и приятно щекотало небо.
Марсель готовил традиционные рыбные блюда. Сначала подали
свежие креветки, мидии, моллюски, которые приносили на больших блюдах,
обложенных льдом. Затем появились сардины, фаршированные каперсами и сыром
пекорино, который производили только на Сардинии.
Обязанности тамады взял на себя Автандил Нарсия. Он плохо
говорил по-английски, добавляя иногда русские слова, которые Чистовскому
приходилось переводить. Цветастые выражения, коими собирался поразить гостей
Автандил, плохо удавались ему в переводе на английский язык. Гости часто
смеялись, не понимая некоторых его выражений. Но Автандил старался изо всех
сил.
– Мистер Нарсия просто поражает меня своей энергией, –
сказала Аманда, глядя на тамаду.
– Мы, южане, всегда поражаем женщин своей неуемной
энергией, – сразу сообщил Автандил, – и, может, поэтому так любим
женское общество. Господин Дронго подтвердит, что самые пылкие влюбленные – это
кавказцы.
– А я думала, что итальянцы, – усмехнулась Аманда.
– Никакого сравнения, – победно заявил Автандил.
– Не нужно хвастаться, – дернула его за руку Изольда.
– Я не хвастаюсь. Я говорю правду.
– Насколько я знаю, у мистера Харта мать была итальянкой, –
разозлилась Изольда, обращаясь к мужу Аманды, – и поэтому, наверное, у вас
такой темперамент, о котором говорит весь мир.
Она разговаривала со Стивеном явно в пику своему другу,
который откровенно флиртовал с Амандой.
– Я стараюсь поддерживать свое реноме, – усмехнулся
Стивен, – и если учесть, что Аманда моя четвертая жена и все четыре мои
спутницы были самыми красивыми женщинами Старого Света, то признаюсь, что мне
лестно слышать о моем темпераменте.
– Почему только Старого? – улыбаясь, спросила
Аманда. – Мне казалось, что в Америке я тоже пользуюсь весьма большим
вниманием.
– Безусловно, – согласился ее муж, – но американцы
– снобы и прагматики. Их волнуют в первую очередь только деньги, политика – во
вторую, их собственные семьи – в третью, а красивые женщины стоят только
четвертыми в их приоритетах. Единственным мужчиной, которого, кроме политики,
интересовал секс, был Билл Клинтон, да и тот едва не лишился своего поста
только за то, что позабавился с этой толстой коровой.
Мужчины расхохотались. Глория нахмурилась.
– Он изменил своей супруге и обманул Конгресс, –
напомнила она. – Мне кажется, что известный политик и вообще известный
человек не имеет права вести себя подобным образом. И тем более лгать так
откровенно.
– Лучше не лгать, – весело согласился Стивен
Харт. – Только у бывшего французского президента Миттерана была не только
супруга, от которой он имел двух сыновей, но и почти официальная любовница, от
которой у него была взрослая дочь. Об этом знала вся Франция. Можете себе представить,
что на похоронах жена и любовница стояли рядом, оплакивая бедного Франсуа, а
дети плакали, чуть ли не взявшись за руки. Вот вам истинно французский подход.
Он мне нравится гораздо больше.
– Это развращенность нравов, – вздохнул Дэ Ким
Ен. – Мне кажется, вы привели неудачный пример. Господин Миттеран тяжело
болел в последние годы и нуждался в утешении и поддержке, которую он находил у
своей дочери. В таких случаях дочери часто оказываются незаменимыми друзьями,
которые гораздо лучше понимают своих отцов. Возможно даже, он сожалел о грехах
своей молодости.
– Ни о чем он не сожалел, – развеселился Стивен, –
он любил женщин, и они любили его. Посмотрите, как ведет себя нынешний премьер
Италии. Ему уже за семьдесят. Пересадил себе волосы на лысину, сделал подтяжку
лица, внутреннюю очистку, разводится с женой и увлекается молодыми девочками
несовершеннолетнего возраста. При этом он побеждает на выборах всех своих
политических оппонентов и его любят простые итальянцы, которые понимают, что он
не ханжа и не будет им лгать.
– Не уверен, что Берлускони образец идеального
политика, – улыбнулся Дронго, – хотя его энергетике можно
позавидовать.
– Вы непонятно говорите, – вмешалась Снежана
Николаевна. – Так вы его осуждаете или, наоборот, поддерживаете? Очень
интересно узнать ваше мнение о современных нравах.
Джил закусила губу, глядя на Дронго. Ей было интересно, что
именно он ответит.
– Современные нравы слишком изменчивы, – спокойно
ответил Дронго, – и подвержены колебаниям. В некоторых странах, даже
католических, считают возможным разрешение однополых браков. И не видят в этом
ничего предосудительного. В других странах их категорически запрещают. Мораль в
обществе стала инструментом воздействия, но не превратилась в жестко очерченную
догму. Возможно, наше время позволяет выбирать каждому свою свободу и свою
мораль. И я не вижу в этом ничего дурного. Совсем другое дело, если ваша
свобода и ваша мораль нарушают права и жизненные интересы других людей. Когда
вы присваиваете себе право судить других людей и выносить им приговоры, часто
субъективные и несовершенные с точки зрения общепринятой морали.
