– Вот видите, – радостно заявил Стивен, – все
молчат. Все боятся. А я всего лишь предлагаю совместный поход в сауну по
немецкому образцу. Почему в Германии это общепринятая норма, не нарушающая
морали цивилизованного государства, а здесь, на Сардинии, это вызывающе
аморальный акт?
– У каждого народа могут быть свои недостатки, –
заметил Дэ Ким Ен, – и я не уверен, что нужно повторять подобные
аморальные поступки в других ситуациях.
– В чем аморальность? Люди хотят сходить в сауну и
искупаться, не стесненные одеждой, – возразил Стивен, – и все
прекрасно знают, что так делают в самом центре Европы, в цивилизованной
Германии. Подобные обычаи есть в Австрии, Швейцарии, Голландии, Дании. Самые
продвинутые и цивилизованные народы Европы. Но как только вам предлагают
повторить подобный опыт, вы сразу вспоминаете Сатану. По-моему, это глупо.
– И вы тоже боитесь? – спросила Снежана Николаевна,
обращаясь к Дронго. – Я думала, что вы менее подвержены таким
предрассудкам.
– Один, возможно, я бы пошел, но ходить туда парами слишком
тяжкое испытание даже для такого свободного человека, как я, – признался
Дронго.
– В таком случае я вас приглашаю. Мы можем спуститься туда
вдвоем, вместе с этими парами, – сказала Снежана Николаевна, глядя ему в
глаза. На мужа она даже не смотрела. Тот снял очки, протер стекла, но ничего не
сказал.
– Только попробуй согласиться, – гневно прошептала
Джил.
– Я вынужден отказаться, – ответил Дронго, – это
слишком сложное испытание для меня.
– Боитесь, – усмехнулась Алтуфьева.
– Боюсь, – кивнул он.
– По-моему, игра слишком затянулась, – вмешался
Чистовский, – наш тамада чересчур увлекся завтрашним походом в сауну.
Может, ты наконец скажешь еще один тост для наших гостей?
– У нас есть традиционный кавказский тост, – поднялся
Автандил. – Один человек услышал, что никто и никогда не сможет вернуть
долги своим родителям. Он был известным бизнесменом и хорошим математиком. Он
посчитал, сколько денег на него потратили родители, высчитал количество
бессонных ночей, переводя их в реальные деньги, подсчитал даже взятки, которые
родители давали, когда он поступал в детский сад, школу, институт, на работу.
Все подарки, которые они ему сделали. Он даже посчитал КПД материнского труда,
которая носила его в животе, и стоимость молока, которым она его кормила. После
этого вывел общую сумму, большую сумму, принес деньги родителям и сказал им,
что по-прежнему будет любить и ценить их. Но пусть никто не говорит, что он не вернул
своего долга родителям. Он перевел всю их заботу и любовь в деньги и решил
вернуть их отцу и матери.
Все молча слушали Автандила. Он продолжал говорить:
– Старый отец посмотрел на кучу денег, лежавшую перед ним, и
сказал, что сын все посчитал правильно. Он не сомневается, что здесь лежат все
деньги, которые сын решил вернуть родителям в качестве их долга. Но есть один
нюанс, о котором он забыл. Когда ты родился, сказал отец, первые три года мы
ежедневно целовали тебя в мягкое место пониже спины. Об этом ты не можешь
помнить, но мы об этом помним, и это самые лучшие наши воспоминания. Если ты
хочешь полностью вернуть долг родителям, то в течение трех лет ты должен
целовать нас в те же места, и, может, тогда мы сочтем, что ты наконец вернул
свой сыновний долг родителям.
Когда Автандил закончил, все разом заговорили.
Присутствующим понравился его тост.
– Выпьем за то, чтобы никто и никогда не мог вернуть своего
долга родителям, ибо его нельзя вернуть. За наших родителей. У кого их нет, мир
их праху. У кого они живы, дай Бог им здоровья. Родители не умирают, не уходят.
Они остаются с нами, в наших снах, в наших делах, в наших воспоминаниях. За
родителей.
– Прекрасный тост, – кивнул Стивен.
– Теперь вы слышите настоящего кавказского тамаду, –
обрадовался Чистовский. – А сейчас нам подадут мясо.
Глава 6
Марсель колдовал над мясом, словно волшебник. Он, очевидно,
решил повторить опыт бразильских поваров, которые готовят по очереди все сорта
мяса, чтобы клиент сам мог выбрать самое лучшее. Марсель по очереди жарил
свинину, телятину, крольчатину, оленину, говядину и ягнятину. Каждый кусок
подавался отдельно, чтобы гости могли сами выбрать наиболее понравившееся им
мясо, которое тут же изготавливалось на углях.
– Кажется, еще немного, и мы отсюда живыми не уйдем, –
пожаловалась Изольда, – повар кормит нас просто на убой.
– Эти маленькие кусочки для дегустации, – пояснил
Чистовский, – вы должны сами выбрать наиболее понравившийся вам кусок
мяса. А уже затем Марсель возьмет самый сочный кусок этого мяса и приготовит
его вам вместе с овощами. Пока это только дегустация.
– Слишком много порций, – вздохнула Изольда. После
откровенного предложения Стивена Харта и ее согласия у нее словно открылось
«второе дыхание». Она чувствовала себя более раскованной и свободной.
– Это как в бразильском ресторане, – сказал
Автандил, – кушаешь, пока можешь, а потом выставляешь карточку, что ты уже
ушел в пас. Иначе тебе будут приносить и приносить мясо, пока ты не лопнешь.
– Не хочу лопаться, – усмехнулась Изольда.
– Вы ничего не едите, – обратилась Гражина к Глории
Бэкман.
– Боюсь, что все это мясо в меня просто не влезет, –
призналась Глория, – я больше люблю рыбу и уже вполне сыта.
– Мы видели игру вашего супруга две недели назад в финальном
матче Кубка, – восторженно произнес Чистовский, – он был самой
заметной фигурой на поле. А его гол со штрафного – настоящая классика.
– Я должен был забить второй гол, когда оказался в
штрафной, – признался Бэкман, – но вы видели, что меня снесли, а
судья даже не свистнул, посчитав, что никакого нарушения там не было. Хотя при
повторе все видели, что защитник сыграл против меня очень грубо.
– Это проблема судейства, – согласился
Деменштейн, – она всегда была и остается. Нужно вводить в футболе такие же
правила, как и в теннисе, когда всю игру можно отследить на экране монитора и
увидеть в повторе, куда именно приземлился мяч. Тогда все будет в порядке. Но
руководители ФИФА и УЕФА не хотят идти на подобные эксперименты. Боюсь, что эти
проблемы не спортивные, а скорее коррупционные. Ведь когда игра зависит от воли
главного судьи, всегда можно немного скорректировать результат. Вы помните, как
норвежский судья просто не пустил «Челси» в финал, откровенно подыграв
барселонцам в полуфинале Кубка чемпионов?
– Конечно, помню, – кивнул Бэкман, – это был самый
позорный матч, который я когда-либо видел. Он не назначил по меньшей мере три
пенальти в ворота барселонцев. Ничего подобного никогда раньше не случалось.
«Барселона» вышла в финал за счет случайного гола, забитого на последних
минутах матча в Лондоне. А потом они еще и выиграли Кубок.
– Говорят, что судью потом эвакуировали с помощью
полиции, – вспомнил Деменштейн, – и я думаю, что это правда. Ведь он,
по существу, своими некомпетентными действиями сорвал не только матч, но и весь
розыгрыш Кубка чемпионов. Не говоря уже о том, что это могла быть и
небескорыстная необъективность.
