– Она как раз ведет себя лучше всех, – возразила
Снежана, – просто отдыхает, не смотрит ни на кого. Она норвежка, для нее в
таком купании нет ничего необычного.
– Я больше не смогу сюда приходить, – призналась
Чистовская.
– Еще немного, и мы пойдем в бассейн, – предложил
Стивен, – и учтите, что нам придется прыгать парами. Бассейн небольшой, и
мы все туда просто не поместимся. Я думаю, вы разрешите нам быть первой парой
вместе с моей напарницей, которая решилась устроиться на третьей полке.
Автандил сжал зубы.
– Хорошо, – крикнул он каким-то диким голосом, –
тогда мы с Амандой будем второй парой, если никто не возражает!
Аманда взглянула на него.
– А если я возражаю? – поинтересовалась она.
– Не нужно, – попросил Автандил, оглянувшись на Стивена
и Изольду. Она перехватила его взгляд, понимающе кивнула.
– Не буду, – сказала она.
– Третьей парой будут наш проповедник со своим
секретарем, – крикнула за них Снежана, – а последними – мы с
Гражиной! Чтобы вас не смущать. Так будет правильно.
Чистовская кивнула ей в знак признательности. Никто не
заметит, что она не решилась раздеться. Для нее это было невыносимым
испытанием; сказывались твердые моральные нормы, которые прививала ей мать.
Стивен поднялся, протискиваясь вниз. Руна подняла голову и
спокойно посмотрела, как он перешагивает через нее.
– Хорошее тело, – одобрительно сказал он, встав над
ней, – вы занимались спортом?
– Немного, – ответила Руна. Она спокойно смотрела ему в
глаза.
Стивен переставил ногу и сошел вниз.
– Спускайтесь, – поманил он Изольду.
Она обмотала себя полотенцем и спустилась, едва не упав. Он
подхватил ее под мышки. Полотенце упало на пол. Он держал ее на уровне грудей.
– Я очень неуклюжая, – рассмеялась Изольда, стараясь не
смотреть в сторону Автандила.
Стивен и Изольда вышли из сауны. Автандил проводил их
недобрым взглядом и еще ближе подвинулся к Аманде. Она уже не удивлялась.
Мужчина поднял руку и положил ее на бедро сидящей рядом женщины. Она посмотрела
на руку, затем на него. У нее был спокойный и вопрошающий взгляд.
– У нас будет еще много времени до ужина, – сказал
Автандил.
Она посмотрела вниз. Кажется, он все еще не может
успокоиться.
– Обе комнаты будут заняты, – усмехнувшись, цинично
заметила Аманда, – в вашей будет она, а в моей он. Единственная
возможность – отправить его к вам. И тогда моя комната освободится.
Он снова сжал зубы. Посмотрел на стеклянную дверь, которая
закрылась за ушедшими. И негромко сказал:
– Нет. Пусть лучше она спустится к нему, если захочет, а вы
подниметесь к нам.
– Это так принципиально? – уточнила Аманда.
– Для меня – да. Я привык быть на своей территории, –
усмехнулся он.
Она улыбнулась и взяла его руку, убирая со своей ноги. Затем
поднялась.
– Кажется, теперь наша очередь. Иначе они замерзнут в
слишком холодной воде.
Спускаясь вниз, она взглянула на преподобного.
– Вы молодец, – убежденно сказала Аманда, –
решились на такой шаг. Наверное, вы хороший проповедник. Я бы хотела вас
послушать.
– Я слабый человек, – с улыбкой признался Дэ Ким
Ен, – но сегодня я понял, что моя сила заключается в этой слабости.
Автандил поднялся, посмотрев в сторону Руны. Стивен был
прав: у нее было мускулистое красивое тело. Он перевел взгляд на Снежану. Это
тело гораздо хуже. На хозяйку дома он даже не стал смотреть. И вышел следом за
Амандой.
– Эти две пары, кажется, готовы обменяться друг с другом
своими спутницами и спутниками, – насмешливо произнесла Снежана.
– Не нужно так говорить, – одернула ее Гражина.
Руна подняла голову, посмотрела вслед ушедшим. Затем
взглянула на обеих женщин.
– Господь не допускает осквернения семейных уз, –
заметила она.
– Господь допускает все, что нравится человеку, –
возразила Снежана, – в этом я как раз уверена.
Дэ Ким Ен посмотрел вслед ушедшей Аманде и тихо прошептал:
– Если Господь создает подобную красоту, значит, в этом был
Его замысел. И не нам противиться Его замыслам.
Глава 12
Дронго вышел проводить Джил и Глорию, когда за ними приехали
два автомобиля. Один должен был отвезти женщин в самую лучшую парикмахерскую
города. Второй забирал двоих телохранителей Глории, чтобы гарантировать
безопасность молодой женщины во время ее пребывания в городе. Машины уехали, и
он повернулся, чтобы вернуться к себе в комнату. К этому времени все любители
жаркой сауны уже поднялись в свои номера. Он видел, как некоторые из них,
размякшие и красные, устало плелись по лестнице.
Войдя в дом, Дронго услышал звук шагов и чьи-то голоса. Он
вошел в гостиную и увидел, что здесь под руководством Тадеуша работает целая
бригада официантов, очевидно, вызванных сюда из города. Они украшали длинный
стол, рассчитанный на двадцать человек, развешивали шары, расставляли столовое
серебро. Тадеуш командовал всей этой компанией, деловито отдавая распоряжения.
Дронго подошел к нему.
– Готовится нечто грандиозное? – уточнил он.
– Это сюрприз, – ответил Тадеуш, – я не имею права
ничего говорить. Должна прилететь член правительства Италии и известный тенор
из Милана.
– Кажется, с ним должен был договориться Лев Давидович
Деменштейн? Верно?
Тадеуш удивленно взглянул на Дронго:
– Он рассказал вам о своем подарке?
– Значит, это его подарок?
– Он так говорил. Откуда вы об этом узнали?
– Господин Чистовский утром сам проговорился.
– Это будет подарок господина Деменштейна нашему хозяину на
его юбилей. Говорят, что тенор попросил сто тысяч за приезд и выступление. Но
он сразу же улетит обратно. Его будет ждать частный самолет. Завтра у него
спектакль в Париже, и на утро назначена репетиция.
– Понятно. Дорогой подарок.
– У них так принято, – мягко улыбнулся Тадеуш.
– Спасибо. А где они сами?
– Кажется, пошли в дом к нашим охранникам. Господин
Чистовский хочет показать систему охраны своему другу. У нас расставлены камеры
по всей территории виллы.
– Внутри дома тоже есть камеры?
– Ни в коем случае, – ответил Тадеуш, – госпожа
Чистовская категорически возражает против этого. Она считает, что нельзя
разрешать установку таких камер в доме, где она или члены ее семьи, гости,
знакомые могут появляться в спальной одежде, раздетые или не совсем одетые.
Этот вопрос был самым принципиальным. Наши охранники настаивали поставить
камеры хотя бы на лестницах, но она не разрешила.
