И, конечно, его личная и большая проблема с супругой Льва
Давидовича. Как она будет вести себя? Что захочет сказать Джил? Или не захочет
сказать? Дронго нахмурился. Нужно было настоять, чтобы Джил не приезжала сюда.
Он подошел к дверям и постучал.
– У тебя все в порядке?
– Да, – крикнула Джил, – я сейчас выхожу!
– Не торопись, – посоветовал он.
Интересно, почему так безобразно вели себя Автандил Нарсия и
его спутница? Судя по их разговору, оба предпочитают довольно свободный стиль
общения и не позволяют своему спутнику вести себя так, как предпочитают вести
себя сами. Он снова услышал чьи-то быстрые шаги. Кажется, этот дом полон всяких
загадок. Он снова прислушался. Кто-то быстро бежал по лестнице, поднимаясь на
третий этаж. Судя по всему, это легкие женские шаги. И кто-то преследовал
женщину. Интересно. Неужели другая пара снова начнет ругаться рядом с его
дверью? Он хотел открыть дверь, но в последний момент сдержался. И услышал
торопливый мужской голос, который сказал по-английски:
– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?
Глава 4
«Возможно, эта вилла полна не только гостей и
телохранителей, – подумал Дронго, прислушиваясь к очередному разговору,
проходившему недалеко от его дверей. – Когда собирается столько разных
людей, со своим уникальным жизненным опытом, нужно ждать не только привычных
разговоров, но и возможного столкновения, ведь собравшиеся здесь гости – люди
одного круга».
– Я не хочу с вами разговаривать, – услышал он тихий
женский голос.
– Почему? Что случилось? Прошло только пять лет, –
сказал мужчина.
– Это было очень давно, – ответила женщина. Было
очевидно, что она волнуется, даже нервничает, разговаривая со своим
собеседником.
– Пять лет не такой уж и большой срок, – добродушно
заметил мужчина, – а ты сильно изменилась. И даже внешне как-то осунулась,
похудела. Хотя выглядишь по-прежнему неплохо.
– Спасибо, мистер Бэкман. Но я стала действительно другой.
Совсем другой. Благодаря проповедям преподобного Дэ Ким Ена я поняла, что могу
найти спасение в этой жизни...
– Эти глупости, которые он внушает доверчивым людям? Неужели
ты веришь в его сказки?
– Я очень верю, мистер Бэкман. Мне кажется, что Бог послал
мне его в качестве моего пастыря и проводника. Который указывает мне путь к
грядущему спасению...
– Хватит, Руна. Ты тогда была молодой, красивой, умной
девушкой. А сейчас ты хочешь превратить себя в монашку. Сколько тебе лет?
Только двадцать восемь?
– Уже тридцать, мистер Бэкман. Тогда мне было двадцать пять.
– Действительно, уже тридцать. Мы тогда жили в Мадриде, и
моя жена считала, что скандинавская няня будет лучшим воспитателем для моих
детей. А теперь ты превратилась в такую строгую монашку...
– Простите, мистер Бэкман, но тогда я поддалась искушению...
– Ничего страшного. Мы могли бы повторить наши игры.
– Нет. Нет. Нет. Ни в коем случае, мистер Бэкман. Я тогда
согрешила, я тогда не понимала, что я делаю. Я была слишком молодой, глупой...
– Зачем ты укоряешь себя? Разве нам было плохо? Мы могли бы
продолжить здесь наши отношения. Ты ведь живешь одна, и никто не помешает
нам...
– Нет, мистер Бэкман. Это невозможно. Просто невозможно.
Простите меня...
Дронго услышал, как она пытается вырваться, и решил, что
пора вмешаться. Он рывком открыл дверь. В метре от их двери стояла молодая
женщина, которую прижимал к стене известный футболист. Оба обернулись. Бэкман
растерянно отступил на шаг, а молодая женщина, покраснев до корней волос,
быстро пробежала в свою комнату и закрыла дверь.
– Кто вы такой? – растерянно спросил Бэкман.
– Такой же вопрос могу задать и я, – невозмутимо
заметил Дронго.
– Вы не знаете, кто я такой? – изумился
футболист. – Вы действительно не знаете, как меня зовут?
– Пока я вижу перед собой не очень молодого человека,
который пытался приставать к секретарю преподобного Дэ Ким Ена, и если бы не
мое неожиданное появление, молодая особа попала бы в сложную ситуацию.
– Что вы говорите, – нахмурился футболист, – мы с
ней знакомы уже почти семь лет. Она работала у нас няней нашего старшего
сына...
– Насколько я понял, заодно она была няней и его
папы, – иронично уточнил Дронго.
Бэкман оглянулся на лестницу.
– Не так громко, – попросил он. – Неужели вы
действительно меня не узнали? Я – Артур Бэкман.
– Очень приятно. Кажется, я видел, как вы играете. И вы
считаете, что это дает вам право вести себя подобным образом?
– Мы с ней были довольно близки, – пояснил
Бэкман, – но потом она уволилась. Жена начала ее подозревать, и Руне
пришлось уволиться. А теперь она стала секретарем этого прохвоста, который
проповедует свои глупости, смущая умы людей.
– Это ее личный выбор, – возразил Дронго, – в любом
случае вы не правы. Во-первых, она сама решает, где ей работать и кого слушать.
А во-вторых, если она не хочет с вами встречаться, то не обязательно так
настаивать.
– Возможно, вы правы, – сказал Бэкман. – Если
хотите, я сейчас постучусь к ней и извинюсь.
– Боюсь, что после случившегося она не откроет вам
дверь, – возразил Дронго, – и вообще будет лучше, если вы спуститесь
вниз и вернетесь к вашей супруге.
– Да, конечно. Но... – Бэкман замялся, – я буду
вам благодарен, если об этом неприятном инциденте никто не узнает.
– Разумеется. В мои функции не входит компрометация
известного футболиста или секретаря преподобного Гуру.
– Спасибо, – протянул руку Бэкман.
– Артур, где ты пропадаешь? – услышали они женский
голос, доносившийся снизу.
По лестнице поднималась Глория Бэкман, супруга футболиста.
Она была в темных брюках и майке от известного итальянского модельера.
Некоторые модницы считали ее своеобразной иконой стиля. Ее вызывающе поднятое
лицо с тонкими чертами появлялось на обложках всех глянцевых журналов мира от
Аляски до Китая.
– Что случилось? – спросила она, увидев пожимающих друг
другу руки мужчин. – Что здесь происходит?
Бэкман замялся. Было заметно, что он нервничает в
присутствии своей супруги.
– Мы познакомились, – пояснил Дронго, – позвольте
представиться. Я – эксперт по проблемам преступности. Меня обычно называют...
– Значит, вы полицейский, – не дослушала Глория, –
очень хорошо. Значит, нас будут надежно охранять не только наши телохранители.
– Да, – согласился Дронго, – очевидно, это так.
– Артур, мы опоздаем к ужину. Уже половина восьмого, –
напомнила супруга и, повернувшись, пошла вниз, уже не глядя на Дронго.
