– Вон! – заорал он, указывая на тротуар.
– Э, да ты чего, спятил, что ли? – Водитель был так тучен, что едва повернул назад голову.
– Я сказал – вон! – Ребус схватил туриста за руку и потянул. То ли парень оказался худеньким, то ли Ребус обнаружил в себе недюжинную силу, но тот как пушинка вылетел из машины, возмущенно бормоча что-то пронзительным голосом.
– И ты тоже!
Девушка поспешно выбралась из машины, и Ребус плюхнулся на сиденье, захлопнув за собой дверцу.
– Трогай! – завопил он.
– Я не двинусь с места, пока…
Ребус сунул свое удостоверение прямо в стекло, отделявшее задние сиденья от передних.
– Инспектор Ребус! – выкрикнул он. – Речь идет о жизни и смерти! Мне срочно надо в Олд-Бейли! Вы вправе нарушать все правила дорожного движения, потом я сам с этим разберусь. Только заводите побыстрей свою телегу, черт бы вас побрал!
Водитель, не мешкая, включил дальний свет и рванул с места.
– Посигнальте! – скомандовал Ребус. Водитель молча подчинился. Машины, как по команде, расступились, освобождая им путь. Ребус сидел на краю сиденья, вцепившись в него обеими руками, чтобы не очень мотало. – Когда мы там будем?
– В это время дня? Минут через десять-пятнадцать. А что случилось, шеф? Они что, не могут без тебя начать?
Ребус горько усмехнулся. В этом-то вся и проблема. Как раз без него Оборотень может начать в любое время.
– Мне нужно ваше радио, – сказал Ребус.
Водитель опустил стеклянную перегородку.
– Пожалуйста, – ответил он, протягивая Ребусу небольшой микрофон. Он проработал водителем такси двадцать с лишним лет, но такого пассажира еще не встречал.
Честно признаться, он так разволновался, что только на полпути вспомнил, что забыл включить счетчик.
Ребус объяснил Флайту все, как мог, стараясь не впадать в панику. Тот отнесся скептически ко всей истории, но согласился послать в Олд-Бейли своих людей. Ребус не винил его за недоверие. Трудно оправдать необходимость задержания одного из столпов общества, основываясь лишь на интуиции. Ребус вспомнил, что еще говорила Лиза Фрейзер о серийных убийцах: все они – порождение своей среды; это люди с неудовлетворенными амбициями, которые убивают тех, кто стоит выше их на социальной лестнице. К Малькольму Чамберсу это, безусловно, не относится. А что она говорила об Оборотне? Что он не склонен к прямому открытому конфликту, а потому нападает сзади, и что, по-видимому, это проявляется и в повседневной жизни. Ха! К черту теорию. Но теперь Ребус начал сомневаться в собственных догадках. Боже, а если он ошибается? А вдруг теория права? Получается, что у него, а не у Оборотня не все в порядке с головой.
Но потом ему на ум пришли слова Джорджа Флайта: ты можешь выстроить сколь угодно четкий психологический портрет убийцы, но это не даст тебе ни малейшего намека ни на его имя, ни на его адрес. Психология – это хорошо, никто не спорит, но старое доброе полицейское чутье во сто крат надежнее.
– Почти приехали, шеф.
Ребус едва сдерживал дыхание. Успокойся, Джон, успокойся. Однако у входа в Олд-Бейли он не заметил ни одной полицейской машины; ни сирен, ни вооруженных офицеров полиции, только суетящиеся около входа люди. Конец рабочего дня, толкотня, смех, шутки. Ребус, не расплатившись с водителем и не оставив чаевых – «я потом все улажу», толкнул тяжелую стеклянную дверь. За пуленепробиваемым стеклом стояли двое из службы охраны. Ребус сунул им под нос свое удостоверение. Один из них показал в сторону двух вертикальных стеклянных цилиндров, через которые осуществлялся допуск в здание, строго по одному человеку. Ребус подошел к одному из цилиндров и подождал. Ничего не произошло. Потом он вспомнил, нажал на кнопку, и дверь цилиндра открылась. Он вошел внутрь и прождал, казалось, целую вечность, прежде чем скользящая дверь закрылась за ним и дверь впереди него медленно открылась.
У металлоискателя стоял еще один охранник; Ребус, сжимая удостоверение в руке, быстро прошел через металлоискатель, пока наконец не предстал перед пуленепробиваемым стеклом приемной.
– Чем я могу вам помочь? – спросил один из охранников.
– Я ищу Малькольма Чамберса, – ответил Ребус. – Он адвокат. Мне срочно нужно его увидеть.
– Мистер Чамберс? Одну минуту, я проверю.
– Видите ли, я не хочу, чтобы он знал, что я здесь, – предупредил Ребус, – я просто хочу знать, где его можно найти.
– Одну минуту. – Охранник отошел в сторону, чтобы посоветоваться с напарником, потом начал внимательно изучать листок бумаги, прикрепленный к доске объявлений.
Сердце Ребуса бухало как молот. Он чувствовал, что оно вот-вот взорвется. Он не мог терять ни секунды! Надо было что-то делать! Спокойствие, Джон. Меньше суеты, больше дела, как говорил его отец. Но что это значит, черт подери? Неужели суета не имеет никакого отношения к делу?
Охранник возвращался:
– Да, инспектор. Сейчас мистер Чамберс беседует с одной юной леди. Мне сказали, что они наверху.
«Наверху» – это значит в вестибюле перед залами суда. Ребус взлетел вверх по широкой лестнице, прыгая через две ступени. Мрамор. Его окружал сплошной мрамор. И дерево. Истекло. Окна просто огромные. По спиральной лестнице спускались адвокаты в париках, о чем-то увлеченно беседуя. Немолодая женщина с издерганным лицом нервно курила дешевую сигарету, поджидая кого-то. Тихий ад. Мимо Ребуса сплошным потоком двигалась человеческая толпа. Присяжные, чей рабочий день только что закончился. Солиситоры и их клиенты с виноватыми лицами. Женщина поднялась с кресла навстречу сыну. У его солиситора был равнодушно-измученный вид. Вестибюль стремительно пустел; толпа стекала вниз по лестнице, чтобы, пройдя сквозь стеклянные цилиндры, выбраться наконец на улицу.
Метрах в десяти от Ребуса сидели двое, расслабленно скрестив ноги, наслаждаясь сигаретой. Двое, которых Флайт послал охранять Лизу. Ее охранники. Ребус ринулся к ним сломя голову:
– Где она?
Они узнали его и, почуяв что-то неладное, поднялись на ноги:
– Она с каким-то адвокатом…
– Да, но где?!
Один из охранников кивнул в сторону зала суда. Номер восемь! Ну конечно: не там ли должен был давать показания Казнс, а Малькольм Чамберс выступать в качестве адвоката обвинения?
Ребус толкнул двери и вошел в зал, который был абсолютно пуст. Здесь наверняка должен быть еще один выход. Ну конечно, вот он: небольшая дверь, обитая зеленой кожей со стороны скамьи присяжных, ведущая в комнату судей. Он бегом пересек зал суда, взлетел по ступенькам к двери и, распахнув ее, оказался в небольшом светлом коридоре, застеленном ковровой дорожкой. В конце коридора было окно, у окна на столике – цветы в горшке. Коридор был довольно узкий, двери выходили только на одну сторону, другая стена – глухая. Над каждой дверью висела табличка с фамилией судьи. Все двери были заперты. Он нашел крошечную кухоньку, но и там никого не оказалось. Одна дверь слегка подалась, и Ребус заглянул в комнату присяжных. Пусто. Он снова вышел в коридор, дрожа от негодования. К нему приближалась женщина-пристав с чашкой чая в руках:
