Выйдя из лифта, он быстро пересек небольшую площадку и, подойдя к двери квартиры, возле которой стояли две пустые бутылки из-под молока, подобрал одну бутылку и заторопился обратно к кабине. В тот момент, когда двери начали со скрежетом закрываться, он вставил бутылку в щель. Двери застопорились. Лифт стоял на месте.
Если потребуется быстро уносить ноги, лучше предусмотреть это заранее.
Ребус прошел по узкому коридору к квартире номер шесть и, упершись спиною в стену, с силой ударил дверь ногой. Дверь распахнулась, и он вошел в душную прихожую. Еще одна дверь, еще один удар ногой, и он увидел Кенни Уоткиса.
Уоткис спал на матрасе, валявшемся на полу. Разбуженный Ребусом, он вскочил на ноги. Из одежды на нем были только трусы. Сообразив, кто стоит перед ним, он откинул волосы со лба.
– Б-боже, – пробормотал он дрожащим голосом, – вы что здесь делаете?
– Привет, Кенни, – сказал Ребус, входя в комнату, – я хотел немного с тобой поболтать.
– О чем?
Похоже, Кенни не столько испугало то, что кто-то вломился к нему в квартиру в половине седьмого утра. Зато он явно был испуган тем, кто это сделал и почему.
– О дяде Томми.
– О дяде Томми? – Кенни неуверенно улыбнулся. Подойдя к матрасу, он принялся натягивать изорванные джинсы. – А что с ним?
– Чего ты боишься, Кенни? Почему ты прячешься?
– Прячусь? – Снова эта улыбочка. – Кто сказал, что я прячусь?
Ребус покачал головой и сочувственно улыбнулся:
– Мне тебя жаль, Кенни, правда, искренне жаль. Я знавал сотни таких, как ты. Одни амбиции при полном отсутствии мозгов. Бессмысленный треп, и больше ничего. Я всего неделю в Лондоне и уже знаю, как тебя найти, когда ты мне нужен. Неужели ты думаешь, что Томми это не удастся? Может, ты надеешься, что он успокоится? Нет, он собирается размазать твои мозги по стенке.
– Не мелите ерунды. – Натянув штаны и черную майку, Кенни попытался напустить на себя уверенный вид. Но его выдавали глаза; это были глаза затравленного, загнанного в угол зверя.
Ребус решил облегчить ему жизнь. Он сунул руку в карман и, достав оттуда пачку сигарет, предложил ему закурить, а потом закурил сам. Он снова потер живот. Господи, как больно. Не дай бог, швы разошлись.
– Ты ведь его надувал, верно? – как бы между прочим проговорил Ребус. – Он торговал краденым, а ты был его курьером. Но ты ведь тоже снимал сливки, верно? С каждым разом ты брал все больше и больше, а он об этом ничего не знал. Зачем тебе это было нужно? Копил на квартиру в Докландс? Хотел открыть собственное дело? Может, ты слегка пожадничал, я не знаю. Но Томми начал что-то подозревать. Ты был в суде в тот день, потому что тебе хотелось, чтобы его упрятали за решетку. Только это могло тебя спасти. А когда Томми отпустили, ты еще раз попытался навешать ему лапшу на уши, вопя на галерее. Но время работало против тебя – твои делишки вот-вот должны были выплыть наружу. А когда ты узнал, что дело закрыто… В общем, ты понял, что тебе крышка. И решил убежать. Но, откровенно говоря, Кенни, тебе не удалось убежать далеко.
– А вам-то что до этого? – огрызнулся Кенни. Однако за его раздражением скрывался страх. Ребус был здесь ни при чем – ведь он в игре не участвовал.
– А вот что, – размеренно проговорил Ребус, – держись подальше от Сэмми. Не подходи к ней, даже не пытайся с ней заговорить. Лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – это сесть на поезд, или на автобус, или на что там еще и как можно быстрее убраться из Лондона. Не волнуйся, рано или поздно мы возьмем Томми. Тогда, возможно, ты сможешь вернуться. – Он снова сунул руку в карман и достал оттуда скомканные десять фунтов. Отсчитав четыре фунта, он швырнул их на матрас. – Я предлагаю тебе билет в один конец и настоятельно рекомендую уехать, не мешкая, прямо сейчас.
– А вы меня не обманываете? – недоверчиво спросил Кенни.
– Зачем мне это нужно?
Кенни улыбнулся, на этот раз более уверенно. Посмотрел на деньги.
– Это просто семейные разборки, Ребус, только и всего. Я могу сам о себе позаботиться.
– Неужели? – Ребус покачал головой, оглядывая комнату с отстающими от стен обоями, заколоченным досками окном и единственным матрасом на полу, покрытым скомканной простыней. – Да уж, ничего не скажешь. – Он повернулся, собираясь уйти.
– А знаете, ведь не только я был в этом замешан.
Ребус остановился, но оборачиваться не стал.
– Что? – спросил он, стараясь не проявлять большой заинтересованности.
– Здесь был замешан один легавый. Он тоже входил в долю.
Ребус затаил дыхание. Нужно ли ему об этом знать? Хочет ли он об этом знать? Но Кенни Уоткис не оставил ему выбора.
– Один детектив по имени Лэм, – сказал он.
Ребус тихо выдохнул, но ничего не сказал, и на его лице ничего не отразилось. Он вышел из квартиры, войдя в лифт, отбросил носком ботинка бутылку из-под молока и нажал на кнопку. Лифт медленно, со скрипом поехал вниз.
На улице он помедлил, затушил сигарету и снова принялся растирать живот. Как глупо, что он не догадался захватить с собой пару таблеток. Краем глаза он заметил, что на автостоянке стоит микроавтобус без номера. На передних сиденьях застыли двое с неподвижными лицами. Шесть сорок пять утра. Что они тут забыли? Возможно, они просто собираются на работу, вот и все. Так ведь?
На самом деле Ребус чертовски хорошо знал, зачем они здесь. И теперь у него был выбор. Он мог пройти мимо или же попытаться остановить их. Поколебавшись минуту-другую, он представил себе лицо Саманты и вразвалочку подошел к микроавтобусу. Так как сидящие внутри по-прежнему не обращали на него внимания, он громко постучал в стекло со стороны пассажира. Пассажир взглянул на него с нескрываемой враждебностью, но, увидев, что Ребуса это ничуть не обескуражило, опустил окно:
– Чего?
Ребус сунул ему под нос свое удостоверение.
– Полиция, – рявкнул Ребус, – а теперь валите отсюда. И передайте Томми Уоткису, что мы установили круглосуточное наблюдение за его племянничком. Если с ним что-то случится, мы будем знать, кого нам следует искать. – Ребус сделал шаг назад и внимательно посмотрел на человека, сидящего в машине. – Ты все запомнил или на всякий случай запишешь?
Пассажир что-то проворчал сквозь зубы, поднимая стекло. Водитель уже заводил мотор. Когда они отъезжали, Ребус с наслаждением пнул ногой в бок микроавтобуса. Может, Кенни уедет, а может, решит остаться. Это его дело. Ребус дал ему шанс и решил, что умывает руки.
– Словно Понтий Пилат, – пробормотал он себе под нос, направляясь в сторону основной дороги.
Стоя у фонарного столба в ожидании какого-нибудь транспорта, он увидел, как из дома вышел Кенни Уоткис с вещевым мешком через плечо и, оглянувшись по сторонам, припустил куда-то в подворотню. Ребус удовлетворенно кивнул.
