Сердито посмотрев на него, Теннант вышел из аудитории. Медленно, словно нехотя, шестеро мужчин снова сложились в единую команду, распределив между собой ворохи лежащих на столе бумаг. Ребус обратил внимание, что голова Тама Баркли постоянно опущена и что он старательно избегает встречаться глазами с Фрэнсисом Греем.
А Грей работал в паре с Джазом Маккалоу. Сначала Ребусу показалось, что он расслышал, как Грей сказал: «А ты знаешь дразнилку про «Барклиз-банк»? На юге ее все знают. «Тот, кто ходит в «Барклиз-банк», тот, конечно, мастурбант». Но Маккалоу не поддержал разговора.
Примерно через час Стью Сазерленд, захлопнув очередную папку, с грохотом водрузил ее на груду таких же, лежавших перед ним, и, встав со стула, потянулся, разминая затекшие ноги и спину. Сделав несколько шагов по комнате, он подошел к окну и, повернувшись к столу, некоторое время смотрел на своих коллег.
– Мы зря тратим время, – сказал он. – Мы никогда не найдем того, что нам надо.
– А что нам надо? – поинтересовался Алан Уорд.
– Имена или кликухи тех, кого Рико прятал в своих дальнобоях и лежбищах в то время, когда его грохнули.
– И какая связь? – тихим голосом задал вопрос Маккалоу.
– Неужто не ясно? Рико помогал бандитам скрываться, значит, если кто-то хотел найти кого-то из них, ему надо было трясти Рико.
– И прежде чем приступить к расспросам, они решили выбить из него мозги, – с издевкой подсказал Маккалоу.
– Может, они просто переусердствовали и не рассчитали силу удара, когда грохнули ему по черепу. – Сазерленд, потирая руки, скользил взглядом по лицам своих товарищей, ища поддержки.
– А может, он сообщил им то, что было нужно, – предположил Там Баркли.
– Так уж и сообщил, что-то не верится, – усомнился Фрэнсис Грей.
– Когда над его головой занесли бейсбольную биту, может быть, именно так он и поступил, – вступил в разговор Ребус, пытаясь отвести раздражение Грея от Баркли. – Лично я не вижу здесь ничего невероятного… – Чуть помедлив, он продолжал: – Положим, Рико не поддался на угрозы. А возможно, он назвал это имя, думая этим спасти свою жизнь.
– Какое имя? – спросил Грей. – Того, кто в это время уже отбросил коньки? – Он скользнул взглядом по лицам товарищей, сидевших за столом, но те лишь недоуменно пожимали плечами. – Мы даже не знаем, прикрывал ли он тогда кого-нибудь или нет.
– Именно это я и пытаюсь выяснить, – как можно спокойнее проговорил Стью Сазерленд.
– Если Рико помогал кому-то скрыться, – предположил Там Баркли, – и кто-то пользовался его услугами, все указывает на то, что такие люди скрылись навсегда. А это значит, что мы уперлись в глухую стену.
– Ты, если хочешь, можешь умыть свои ручки, – раздраженно проговорил Грей, ткнув пальцем в строну Тама Баркли. – Мы не собираемся обсуждать все твои великие умозаключения.
– Но я по крайней мере ничего не скрываю от ребят.
– Разница здесь вот в чем: в большом городе мы фактически занимаемся тем же, чем сейчас. Баркли, чем ты обычно занимаешься в Фолкерке: натужно пыхтишь за накрепко запертой дверью? А может быть, тебе нравится подвергать свою жизнь опасности и держать дверь открытой настежь, когда ты работаешь?
– А ты работаешь на всю катушку, так, что ли?
– Именно так, дружище, именно так я работаю. А вот ты работаешь совсем не так, и пользы от тебя ноль.
Воцарилось молчание, которое внезапно нарушил смех Алана Уорда, а вслед за ним рассмеялся и Стью Сазерленд. Лицо Тама Баркли почернело; Ребус знал наперед, что будет дальше. Баркли вскочил на ноги, стул с грохотом свалился на пол. Встав одним коленом на стол, он изготовился перескочить через него с намерением добраться до Фрэнсиса Грея. Ребус вытянул руку, чтобы остановить его и дать Стью Сазерленду время броситься вперед и схватить его в железные объятия. А Грей сидел, откинувшись на спинку стула, с самодовольной улыбкой на лице и концом ручки отбивал дробь по столешнице. Алан Уорд шлепал ладонью по бедру, словно сидел не в аудитории, а в первом ряду в цирке «Барнум и Бейли». Они не сразу заметили, что дверь в аудиторию открыта и на пороге стоит Андреа Томсон. Она медленно сложила на груди руки, когда в комнате наконец наступило что-то похожее на порядок. Ребус вспомнил, как должен вести себя класс при появлении преподавателя.
Но здесь-то совсем другое: здесь были мужчины – тридцатилетние, сорокалетние и пятидесятилетние; мужчины, обремененные ипотеками и семьями; мужчины, карабкающиеся по карьерной лестнице вверх.
Ребус не сомневался, что, увидев эту промелькнувшую перед ней сцену, мисс Томсон будет размышлять над ней на протяжении нескольких месяцев.
Сейчас она смотрела на него.
– Детектива Ребуса просят к телефону, – объявила она.
– Я не буду, – сказала она, – расспрашивать вас о том, что там произошло.
Они шли по коридору к ее аудитории.
– Это разумно, – одобрил он.
– Не понимаю, почему этот звонок переключили на мой телефон. Мне кажется, гораздо легче было бы сходить за вами из приемной…
– Тем не менее благодарю вас за хлопоты.
Ребус наблюдал, как раскачивается при ходьбе ее тело. Ее походка напоминала попытки до крайности неловкого человека танцевать твист. Возможно, у нее была родовая травма позвоночника в легкой форме; а может, это результат автомобильной аварии в подростковом возрасте…
– Ну и как?
Он слишком поздно отвел от нее взгляд.
– У вас смешная походка, – признался он. Она подняла на него глаза:
– Да? А я и не замечала. Спасибо, что сообщили мне об этом.
Она открыла дверь. Снятая с рычага телефонная трубка лежала на столе. Ребус поднес ее к уху.
– Алло?
В трубке слышались только гудки. Он встретился с ней взглядом и пожал плечами.
– Должно быть, надоело ждать, – предположил он.
Она взяла у него трубку, поднесла к уху, потом положила на аппарат.
– А кто звонил? Как представился?
– Никак.
– Это был междугородний звонок?
Она пожала плечами.
– Так все-таки что он сказал?
– Только то, что хочет поговорить с детективом Ребусом. Я ответила, что вы в другом конце коридора, тогда меня спросили, могу ли я… нет… – Она на секунду задумалась, потом покачала головой. – Я сама предложила сходить за вами.
– И он не представился?
Ребус сидел за ее письменным столом – на ее стуле.
– Я вам что, автоответчик?
Ребус улыбнулся.
– Да я просто шучу. Кто бы это ни был, перезвонит.
При этих словах телефон зазвонил вновь. Ребус поднял вверх руку, обращенную раскрытой ладонью к ней.
