– Зато мы сообщим вам кое-что, – притворно мягким голосом успокоил ее Грей. – Только вам придется пять минут потерпеть, ладно?
Он обнял ее за плечи, и она, не сопротивляясь, снова села на стул.
Медсестра наблюдала за ними через узкую стеклянную вставку в двери палаты. Когда они приблизились, она раскрыла перед ними дверь.
– Мы уж хотели сделать ей укол, – сказала она.
– А может, вместо этого сообщить ей хоть что-нибудь?
Женщина метнула на Грея сердитый взгляд:
– Когда будут новости, мы их сообщим.
– Как он? – спросил Грей в надежде ее утихомирить.
– У него был приступ. Теперь одна сторона парализована.
– Он сможет ответить на пару вопросов? – спросил Грей.
– Сможет, да. Но вот захочет ли? В этом я не уверена.
Она повела их по проходу между кроватями, на которых лежали старики и молодые мужчины. Несколько ходячих больных шаркали шлепанцами по блестящему линолеуму цвета бычьей крови. В палате стоял гнетущий запах горелой пищи, смешанный с запахом дезинфекции. В этой узкой, как чулок, комнате можно было задохнуться. Ребус уже чувствовал, как пот ручьями течет у него по спине.
Последняя кровать была отгорожена занавеской, за которой оказался мужчина с одутловатым лицом, подключенный к каким-то приборам; рядом стояла капельница, катетер которой был подведен к вене на руке. Ему было чуть за пятьдесят, на добрых десять лет меньше, чем женщине, оставшейся в коридоре. Седые волосы были зачесаны назад от лба. Подбородок и щеки побриты, но как-то странно: участки серебристой щетины перемежалась с гладкой кожей. На стуле подле него сидел тюремный надзиратель. Он перелистывал захватанные страницы журнала «Скоттиш Филд». Ребус обратил внимание, что одна рука Чиба Келли свешивается с кровати, а запястье пристегнуто наручниками к стальной раме.
– Он что, настолько опасен? – спросил Грей, заметив наручники.
– Таков приказ, – ответил надзиратель.
Ребус и Грей предъявили свои удостоверения; надзиратель представился, назвавшись Кении Ноланом.
– Хороший денек для тебя, Кении, ничего не скажешь, – пошутил Грей, чтобы завязать разговор.
– Волнительный, – ответил Нолан.
Ребус обошел вокруг кровати. Глаза Келли были закрыты и казались под веками совершенно неподвижными. Грудная клетка ритмично поднималась и опускалась.
– Ты спишь, Чиб? – спросил Грей, наклоняясь над кроватью.
– Что здесь происходит? – раздался голос у них за спиной. Возле них стоял врач в белом халате, из кармана торчал стетоскоп; в руке он держал дощечку с подколотыми к ней назначениями.
– Мы – детективы криминальной полиции, – объяснил Грей. – У нас есть несколько вопросов к этому пациенту.
– Ему действительно необходимы наручники? – спросил врач Нолана.
– Таков приказ, – отчеканил Нолан.
– И на это есть причины? – поинтересовался Ребус.
Он знал, что Келли склонен к буйству, но сейчас, судя по его виду, едва ли он был опасен для окружающих.
На этот вопрос Нолан был ответить не в состоянии, поэтому Грей поспешил на выручку:
– В Барлинни недавно недосчитались двух заключенных. Они совершили побег из больничной палаты, точно такой, как эта.
Ребус понимающе кивал головой, подтверждая его слова, а шея Нолана, стянутая накрахмаленным воротничком, побагровела.
– Через сколько времени он проснется? – спросил Грей у доктора.
– Да кто его знает.
– А его состояние позволяет побеседовать с нами?
– Честно говоря, не знаю.
Собираясь уходить, доктор делал какие-то пометки в своих бумагах.
Грей многозначительно посмотрел на Ребуса.
– Ну уж эти доктора, Джон. Профессионалы в высшей степени.
– Creme de la creme
[28]
, – согласился Ребус.
– Мистер Нолан, – обратился к надзирателю Грей, – если я оставлю вам свой номер, можно рассчитывать, что вы пошлете мне сообщение, когда заключенный очнется?
– Ну, наверное.
– Вы уверены? – Грей смотрел ему прямо в глаза. – Или хотите сначала удостовериться, что это не противоречит уставу?
– Да не слушай ты его, – посоветовал Ребус Нолану. – Он под настроение становится крутым до невозможности. – А потом, обратившись к Грею, добавил: – Фрэнсис, дай парню свой номер. А то я сейчас прямо подохну от жары…
Они практически ничего не смогли сказать Фенелле Ломакс, но конечно же ни словом не обмолвились о наручниках.
– Он спит спокойно, – пытался Ребус успокоить ее и сразу же пожалел о том, что выбрал для утешения именно эти слова, так похожие на те, которыми поминают усопшего…
Но Фенелла молча кивала и позволила им отвести себя на первый этаж, где рассчитывала найти что-нибудь, чем можно промочить горло. Кафетерия внизу не оказалось, был лишь небольшой киоск со скудным ассортиментом. Ребус, не успевший позавтракать, купил засохший кекс, залежалый банан и чай. Поданная ему в чашке жидкость серого цвета была под стать больным, которых они здесь видели.
– Вы ведь надеетесь, что он помрет, верно? – спросила Фенелла Ломакс.
– С чего вы взяли?
– Вы же копы. И поэтому вы здесь, разве не так?
– Конечно не так, Фенелла, а совсем наоборот, – убеждал ее Грей. – Мы очень заинтересованы, чтобы Чиб как можно скорее встал на ноги. Мы просто хотим задать ему пару вопросов.
– И что же это за вопросы?
Ребус с усилием проглотил черствый кусок.
– Началось переследствие дела вашего покойного супруга.
Она остолбенела.
– Эрика? Зачем? Ничего не понимаю…
– Ни одно дело не может быть закрыто, пока оно не доведено до конца, – пояснил Ребус.
– Детектив Ребус прав, – подтвердил Грей. – Поэтому нам дали задание стряхнуть с него пыль и посмотреть, не сможем ли мы обнаружить что-то новое.
– Ну а при чем здесь Чиб?
– Может, и ни при чем, – успокоил ее Ребус. – Но кое-что выяснилось буквально на днях…
– И что же? – Ее взгляд метался между двумя детективами.
– Чиб владел пивной вашего супруга, той самой, в которую он заходил в ночь убийства.
– Ну и что?
– А то, что как раз об этом мы и хотим с ним поговорить, – ответил Ребус.
– Зачем?
– Так собирается информация по делу, – внушительно проговорил Грей. – Может быть, вы тоже могли бы помочь, сообщив что-нибудь важное?
