– Ты знаешь… В общем, мне малость не по себе. Ведь ты единственный, кому я об этом сказал, – а что, если тебе нельзя доверять?
– Ты должен был в первую очередь все хорошо обдумать.
– В первую очередь я все и обдумал. Поэтому именно это и пришло мне в голову во вторую очередь.
– Рассуждать об этом уже поздновато, Джон. Теперь это уже не твоя идея. Она стала, как бы это сказать, общественным достоянием.
– Если я не оставлю тебя в деле…
Он предоставил Грею возможность закончить мысль и, выдержав паузу, продолжал:
– Меня убьют бейсбольной битой? Как это произошло с Рико?
Грей вздрогнул и прикусил нижнюю губу.
– А что с ним произошло, Джон?
– Не знаю.
Грей пристально смотрел на него:
– Говори…
– Фрэнсис, я правда не знаю. Клянусь жизнью дочери. – Ребус приложил руку к сердцу.
– Я думал, ты знаешь.
Грей, казалось, был разочарован.
Ах ты, скотина… а может, Стрэтерн тебя специально подослал? И ты вешаешь мне лапшу про Берни Джонса, надеясь, что расколюсь и расскажу тебе про Рико?…
– К сожалению, – только и мог сказать Джон Ребус, подсунувший руки под себя, чтобы скрыть, как они дрожат.
Хлебнув лимонада, Грей приглушенно рыгнул.
– А почему я?
– О чем ты?
– Почему ты выбрал меня? По-твоему, я похож на того, кто берет взятки?
– Такое ведь тоже случается.
– А что, если я побегу к Арчи Теннанту и расскажу ему то, чем ты меня только что прогрузил?
– Ну и что он сделает? – поинтересовался Ребус. – Нельзя же привлечь за мечты, согласен?
– Но ведь это не мечта, ведь так, Джон?
– Как сказать.
Грей кивал головой. В его лице что-то изменилось. Он принял какое-то решение.
– Вот что я тебе скажу, – проговорил он, – мне понравилась байка об этой твоей мечте. Что, если по дороге обратно ты прояснишь некоторые белые пятна?
– Например?
– Где этот склад… Кто его охраняет… О каких именно наркотиках идет речь. – Грей сделал паузу. – Для начала достаточно.
– Вполне, – согласился Ребус.
19
Шивон проспала. Она позвонила на службу и извинилась, наврав, что ждет, пока в нагревателе согреется вода и она сможет помыться. Никого в участке, казалось, не обеспокоило ее отсутствие. Она сказала, что придет, несмотря ни на что. О ране на голове она не вспоминала до той минуты, пока в нее не попала вода, и тогда ее ванную огласили громкие проклятия.
Донни Дау перевезли в Лейт, после чего она разрешила себе передохнуть. Детектив Бобби Хоган проверил заявление, которое она сделала прошлой ночью. Никаких изменений не потребовалось.
– Вы хотите его увидеть? – спросил он после того, как формальности были закончены.
Она отрицательно покачала головой.
– Два ваших сотрудника – Прайд и Силверз – будут присутствовать при допросах. – Хоган сделал вид, что записывает что-то очень важное. – Они хотят повесить на него дело Марбера.
– От них и не такого можно ждать.
– А вы против? – Он перестал писать и поднял глаза, стараясь поймать ее взгляд.
– Если Донни Дау убил Марбера, то потому, что знал о его отношениях с Лаурой. Тогда почему Дау пришел в неистовство, когда услышал об этом от Линфорда?
Хоган пожал плечами.
– Если я влезу в это дело, смогу привести не меньше дюжины объяснений. – Он на мгновение замолчал, а потом продолжал: – Вы же не можете отрицать, что это было бы здорово, да и логично.
– И часто дела заканчиваются подобным образом? – бросив на него скептический взгляд, спросила она и встала, чтобы уйти.
В Сент-Леонарде все говорили только о Дау… все, кроме Филлиды Хоуз. Шивон столкнулась с ней в коридоре, и Хоуз знаком поманила ее в дамский туалет.
Когда дверь за ними закрылась, Хоуз призналась, что прошлый вечер она провела с Аланом Уордом.
– Ну и как? – вполголоса спросила Шивон; она намеренно говорила тихо, ожидая, что Хоуз последует ее примеру. Она еще не забыла, как Дерек Линфорд подслушал их разговор, стоя под дверью.
– Все было здорово. Он и впрямь парень что надо, ты согласна? – Филлида Хоуз перестала быть детективом криминальной полиции: сейчас это были две женщины, сплетничающие о мужчинах.
– Не могу сказать, что я это заметила, – заявила Шивон, но Хоуз, казалось, пропустила ее слова мимо ушей, поскольку внимательно изучала свое лицо в зеркале.
– Мы пошли в мексиканский ресторан, а потом посидели еще в двух барах.
– И он, как истинный джентльмен, проводил тебя домой?
– Вообще-то да, проводил… – Она повернулась к Шивон, и лицо ее искривила усмешка. – Такая свинья. Только я собиралась пригласить его на кофе, как вдруг звонит его мобильник. И он объявляет, что должен срочно возвращаться в Туллиаллан.
– Он не сказал зачем?
Хоуз покачала головой.
– Мне показалось, он не очень-то стремился ехать. Но все кончилось поцелуем в щечку.
Зная подругу, Шивон догадалась, что поцелуй был прощальным.
– А после этого вы с ним виделись?
– А как я могла его не видеть, если мы оба работаем в одном здании?
– Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю.
Хоуз захихикала. Шивон никогда прежде не видела ее такой… кокетливой, хотя она и не была уверена, что именно это слово уместно в данном случае. Она казалась разом помолодевшей лет на десять и, несомненно, более привлекательной.
– Мы собираемся кое-что организовать, – призналась она.
– Интересно, о чем вы говорите, когда оказываетесь вдвоем? – спросила Шивон, заинтригованная ответом.
– В основном о работе. Дело в том, что Алан по-настоящему умеет слушать.
– Значит, в основном вы говорили о тебе?
– О том, о чем мне приятно слышать и беседовать. – Хоуз прислонилась спиной к раковине, скрестила руки и, закинув голову, стала с удовольствием рассматривать себя. – Я рассказала ему о Гейфилд-сквер и о том, как меня направили на работу в Сент-Леонард. Он хотел как можно больше узнать об этом деле…
– О деле Марбера?
Хоуз кивнула.
– Какова моя роль в расследовании… как вообще оно проходит… Мы пили «Маргериту» – ее подают в кувшине.
– И сколько же кувшинов вы оприходовали?
– Да всего один. Не хотела давать ему преимущество, ты что, сомневаешься?
