— Мне и начинать-то ничего не надо, — резко возразил Тенч. — Твоя крохотная империя уже превращается в пыль. Пора бы расстаться с иллюзиями. Стало трудно подыскать вышибалу для паба? Не можешь найти съемщиков для своих похожих на мышеловки квартир? Уже не хватает водителей в твоей таксомоторной компании? — Лицо Тенча растянулось в улыбке. — Это закат, Кафферти. Очнись, и ты учуешь запах могилы…
Кафферти ринулся на Тенча. Ребус сгреб его обеими руками, и в этот момент мужчины, стоявшие позади Тенча, выскочили вперед и закрыли собой своего босса. Ребусу удалось развернуть Кафферти спиной к дверям. Он потащил его к стоящему на парковке «бентли».
— Садись и поехали, — приказал он.
— Я не проиграл ни одной схватки! — рычал Кафферти.
Лицо его полыхало. Он рывком открыл дверь и плюхнулся на сиденье. Ребус, садясь в машину, бросил взгляд на дверной проем. Тенч издевательски махал им рукой. Ребуса так и подмывало сказать ему, что он не человек Кафферти, но муниципальный советник быстро отвернулся и скрылся за дверью, оставив своих защитников наблюдать за завершением действа.
— Я выдавлю ему глаза и заставлю его ими позавтракать! — орал Кафферти, обдавая брызгами слюны ветровое стекло. — И если этому ублюдку нужны реальные инициативы, то я по собственной инициативе привезу асфальт, в который его закатают, — ну чем не дорога в лучшее будущее района?
Лавируя между машинами, стоящими на парковке, Кафферти примолк, но дышал часто и шумно. Вдруг, резко повернув голову в сторону пассажирского сиденья, он прохрипел:
— Богом клянусь, что как только доберусь до этого гада… — Он с такой силой вцепился в руль что кожа на костяшках пальцев побелела.
— Остерегайся говорить что-либо, — бесстрастно напомнил Ребус, — что может быть использовано против тебя на суде…
— Да никто никогда ничего не докажет, — взревел Кафферти и расхохотался, словно буйнопомешанный. — То, что от него останется, судмедэкспертам придется отскребать чайными ложками.
— Остерегайся говорить что-либо… — повторил Ребус.
— Это уж года три как началось, — проговорил Кафферти, стараясь успокоить дыхание. — Лицензия на игорный бизнес — отказ, заявка на открытие бара — отказ… Я даже собирался открыть у него в районе таксомоторную компанию и тем самым уменьшить число людей, получающих пособие по безработице. Он каждый раз делал все, чтобы муниципальный совет мне отказал.
— Выходит, беда не только в том, что ты наконец встретил человека, у которого хватает духу тебе противостоять?
Кафферти взглянул на Ребуса:
— Я думал, это твоя прерогатива.
— Может, и так.
— Мне надо выпить, — нарушив затянувшееся молчание, произнес Кафферти и облизал пересохшие губы, в уголках которых спеклась слюна.
— Хорошая мысль, — поддержал Ребус. — Я вот пью, чтобы позабыть, так почему бы тебе не последовать моему примеру?
Все то время, пока они молча ехали обратно в город, он наблюдал за Кафферти. Этот человек безнаказанно убивал, и наверняка чаще, чем Ребус мог себе представить. Он загубил несчетное количество жизней, четыре раза отсидел в тюрьме.
Так почему же, черт возьми, Ребус вдруг ему посочувствовал?
— У меня есть виски тридцатилетней выдержки, — заявил Кафферти.
— Высади меня в Марчмонте, — потребовал Ребус.
— Ну а как насчет того, чтобы выпить?
Ребус помотал головой:
— Я ведь сказал алкоголю «нет», ты что, забыл?
Гангстер обиженно засопел, но промолчал. Однако Ребусу было ясно: Кафферти хочет, чтобы он передумал; хочет, чтобы они выпили, сидя друг против друга, окруженные сгущающейся тьмой.
Кафферти не повторил приглашения. Повторение смахивало бы на просьбу.
А до просьб он не унижался.
Во всяком случае, пока.
Внезапно Ребуса осенило: Кафферти боится потерять власть. Тираны и политики, не важно — из подонков общества или из элиты, страшатся одного и того же. Ведь настанет день, когда на их приказы будут плевать, а от их репутации не останется и следа. Появятся новые соперники, новые хищники. У Кафферти наверняка припрятаны миллионы, но целый парк роскошных автомобилей не заменит утраченного — положения и поклонения.
Эдинбург небольшой город, и одному человеку ничего не стоит взять под контроль большую его часть. Так кто — Тенч или Кафферти? Кафферти или Тенч?
Ребусу не давал покоя вопрос: неужели и вправду придется между ними выбирать?
Элита.
Начиная с лидеров «Большой восьмерки» и до Пеннена со Стилфортом. Все они движимы жаждой власти. Управленческая вертикаль, от которой зависит каждый житель планеты. Ребус стоял и размышлял над этим, глядя на удаляющийся «бентли» и вдруг его внимание привлекла неясная фигура, маячившая у его подъезда. Он сжал кулаки и огляделся, решив, что это опять Джеко со своими подручными. Но тут фигура двинулась ему навстречу, и Ребус понял, что это не Джеко. Это был Хэкмен.
— Вечер добрый, — приветствовал он Ребуса.
— А я-то уж приготовился обороняться, — признался Ребус, с облегчением поводя плечами. — Черт возьми, как ты меня отыскал?
— Пара телефонных звонков, и пожалуйста. Хотя, должен признаться, никогда бы не подумал, что ты можешь жить на такой улице.
— А где же, по-твоему, я должен жить?
— В районе доков, в каком-нибудь модернизированном амбаре, — сказал Хэкмен.
— Правда?
— А симпатичная молодая блондинка готовила бы тебе завтрак по выходным.
— И видеться с ней я должен только по выходным? — спросил Ребус, не в силах сдержать улыбку.
— На большее бы тебя не хватило. Прочистил старые трубы, и снова в хомут.
— Ты, похоже, все за меня просчитал. Однако это не объясняет твоего здесь появления в такую поздноту.
— Вспомнил кое-какие мелочи касательно Тревора Геста.
— И если я поставлю тебе стаканчик, поделишься ими со мной? — догадался Ребус.
Хэкмен кивнул и добавил:
— Но только учти — в ночном клубе с представлением.
— С каким представлением?
— Ну, с цыпочками!
— Шутишь, что ли?
Ребус посмотрел на Хэкмена: тот был абсолютно серьезен.
Они поймали такси на Марчмонт-роуд и поехали на Бред-стрит. Водитель наблюдал за ними в зеркало заднего вида с едва заметной усмешкой: два поднабравшихся мужика отправились в путешествие по злачным местам.
— Ну, рассказывай, — напомнил Ребус.
— Что рассказывать? — спросил Хэкмен.
— Рассказывай про Тревора Геста.
Но Хэкмен погрозил Ребусу пальцем:
