— Где твой боевой задор, Кейт?
— Был да весь вышел, Джим-Боб.
— А шпагу свою нам оставляешь?
Карберри быстро уложил свой кий в футляр и был таков.
— Полагаю, — негромко произнес Кафферти, — можно не сомневаться, что он наш с потрохами.
— А толку что? — спросила Шивон.
— Немного терпения, сержант Кларк, — успокоил ее Кафферти. — За ученого двух неученых дают…
И вот, сидя в машине, она просчитывала варианты. Самый простой — передать улики общественному обвинителю и снова тащить Кейта Карберри в суд, но уже по более серьезному обвинению. В этом случае Тенч оказывается ни при чем, ну и что из этого? Даже если предположить, что муниципальный советник инспирировал нападения на лагерь в Ниддри, ведь именно он пришел ей на помощь на задворках — а Карберри тогда не шутил. Был, что называется, на взводе…
Он хотел видеть ее испуг, хотел заставить ее паниковать.
А Тенч вмешался и спас положение.
За это она ему благодарна…
С другой стороны, уличение и наказание такого щенка, как Карберри, — слишком малая плата за страдания матери. Ей хотелось большего. Большего, чем извинения и раскаяние, большего, чем лишение свободы на несколько недель или месяцев.
Когда зазвонил мобильник, ей пришлось напрячь волю, чтобы оторвать от руля точно прилипшие к нему руки. На дисплее высветилось имя: «Эрик Моз». Она выругалась про себя, прежде чем ответить.
— Эрик, чем могу быть полезна? — спросила она с деланой веселостью.
— Как дела, Шивон?
— Ни шатко ни валко, — со смехом ответила она, теребя переносицу.
Никаких истерик, девушка, приказала она себе.
— Я не совсем уверен, но, по-моему, есть человек, с которым тебе стоило бы поговорить.
— Да?
— Она работает в университете, несколько месяцев назад я помогал ей с компьютерным моделированием…
— Поздравляю.
После паузы он произнес:
— У тебя ничего не случилось?
— Все отлично, Эрик. А ты как? Как Молли?
— Ну, Молли цветет… Так вот, я уже сказа л тебе о преподавательнице из университета?
— Да. Сказал, что мне надо с ней увидеться.
— Ну, может быть, для начала позвонить. А то смотаешься попусту.
— Да наверняка попусту.
— Спасибо на добром слове.
Шивон закрыла глаза и шумно вздохнула:
— Прости. Прости, что сорвала злость на тебе.
— А что у тебя случилось?
— Целая неделя псу под хвост.
Он засмеялся:
— Извинения приняты. Я перезвоню, когда ты будешь в состоянии…
— Постой секунду, прошу тебя, — она протянула руку, взяла с пассажирского сиденья сумку и достала записную книжку — Дай мне ее телефон, я позвоню.
Он продиктовал номер, она записала, записала и имя, хотя ни он, ни она не знали точно, как оно пишется.
— А что, по-твоему, она может мне предложить? — спросила Шивон.
— Несколько сумасбродных теорий.
— Звучит многообещающе.
— Мне кажется, если ты ее выслушаешь, вреда не будет, — подытожил Моз.
Но у Шивон теперь было на этот счет другое мнение. Она убедилась, что выслушивать порой небезопасно.
Очень даже небезопасно.
Давненько Ребус не заходил в здание Городского собрания, которое находилось на Хай-стрит напротив собора Святого Эгидия.
— Я к Гарету Тенчу, — обратился Ребус к девушке, сидевшей за столом в вестибюле.
— Не думаю, что он на месте, — неуверенно проговорила она. — Пятница, сами понимаете… По пятницам многие советники бывают в своих округах. — Девушка пробежала взглядом по листу бумаги на лежавшей перед ней планшетке. — А знаете, вам, кажется, повезло, — объявила она, глянув на часы. — Сейчас идет заседание секции Комитета по переустройству города. Через пять минут должен быть перерыв. Сообщить секретарю, что вы здесь, мистер?…
— Инспектор уголовной полиции Ребус, — с улыбкой представился он. — Если угодно, Джон.
— Присядьте пока, Джон.
Поблагодарив ее легким поклоном, Ребус сел, и тут засигналил его мобильник. На дисплее отобразился номер Мейри Хендерсон.
— Чем обязан, Мейри? — спросил он.
— Совсем забыла сказать тебе утром… мне удалось выяснить кое-что про Ричарда Пеннена.
— Давай-ка поподробнее.
Он вышел на улицу. Напротив стеклянной входной двери стоял «ровер» лорда-провоста. Остановившись рядом с ним, Ребус закурил.
— Один лондонский журналист свел меня с телепродюсером, который пристально следит за Пенненом с момента выхода его компании из структуры Министерства обороны.
— Отлично, считай, что на этой неделе ты свои полпенни уже заработала.
— Здорово, так может мне сразу рвануть в «Харви Николз»
[25]
и развернуться на всю катушку?
— Ладно, слушаю и не перебиваю.
— Пеннен связан с некой американской компанией «ТриМерино». Сейчас она работает в Ираке. В ходе войны было уничтожено много техники, в том числе и военной. «ТриМерино» занимается перевооружением хороших мальчиков…
— Где они их только находят-то?
— …зорко следя за тем, чтобы не обделить ни иракскую полицию, ни новые вооруженные формирования. И это — можешь себе представить? — подается как гуманитарная миссия.
— То есть они запускают руку в фонд гуманитарной помощи?
— В Ирак идут миллиардные вливания — кое-что при этом теряется, но это уже другая история. Тема моего знакомого телепродюсера: грязные тайны иностранной помощи.
— И он разоблачает Ричарда Пеннена?
— Надеюсь.
— Ну а как это может быть связано с нашим покойным политиком? Есть какие-нибудь свидетельства того, что финансирование Ирака шло через Бена Уэбстера?
— Пока нет, — вздохнув, призналась она.
Ребус заметил, что пепел с его сигареты упал на сияющий капот «ровера».
— У меня такое чувство, будто ты чего-то не договариваешь.
— Ничего такого, что имеет отношение к твоему усопшему члену парламента.
— Не поделишься с дядюшкой Джоном?
— Да, может, и делиться-то нечем. — Она на миг замолчала. — Но на статью материала достаточно. Ведь я первый журналист, кому этот телепродюсер выложил все от корки до корки.
— Повезло тебе.
