— Адрес, — коротко приказал Ребус, бросая на стол перед Уиллсом раскрытый блокнот. — Я хочу, чтобы вы написали его своей рукой… — Некоторое время он смотрел, как Уиллс, отставив чашку в сторону, начинает писать.
— И еще одно, — добавил Ребус, забирая блокнот. — Когда я подъеду к выходу, вам придется открыть для меня шлагбаум бесплатно. Одни ваши тарифы за парковку уже содержат в себе состав преступления.
Шэндон, стиснутый с одной стороны каналом, а с другой — Слейтфорд-роуд, располагался на западной окраине города. Доехать туда можно было минут за пятнадцать, а в выходные и того быстрее. Тем не менее Ребус вставил в сидиолу первый подвернувшийся под руку диск, но это оказалась демозапись Эдди Джентри. Он поспешно извлек диск и, бросив его на заднее сиденье, поставил Тома Уэйтса, но «фирменный» дребезжащий баритон последнего показался ему слишком навязчивым, и он выключил музыку.
Гэри Уолш жил в доме двадцать восемь — таунхаусе, расположенном на узкой, извилистой улочке. Свободное место нашлось рядом с машиной самого Уолша, которую инспектор сразу узнал. Припарковавшись, Ребус тщательно запер дверцы «сааба». Верхнее окно было плотно зашторено, но ничего странного в этом он не увидел: если человек работает допоздна, только естественно, если он поздно встает. Дверным звонком Ребус решил пренебречь; вместо этого он громко постучал в дверь и прислушался. За дверью раздались шаги, потом дверь отворилась, и Ребус увидел перед собой тщательно и умело накрашенную женщину. Ее волосы и одежда тоже были в полном порядке, не хватало только туфель. Очевидно, женщина собиралась на работу.
— Миссис Уолш? — спросил он.
— Да. А вы?
— Инспектор уголовного розыска Ребус, — представился Ребус.
Пока женщина рассматривала его удостоверение, он внимательно изучал ее саму. На вид миссис Уолш было под сорок, может, чуть больше, следовательно, Гэри, которому не исполнилось и тридцати, исполнял при ней роль не только мужа, но и молодого любовника. С другой стороны, Уиллс нисколько не преувеличил, когда назвал миссис Уолш «потрясно красивой бабой». Она действительно очень хорошо сохранилась и буквально излучала энергию. «Зрелая женщина» — этот эпитет сам собой всплыл в мозгу Ребуса, но он тотчас подумал о том, что никто не может оставаться зрелым вечно и что вслед за зрелостью довольно быстро приходит увядание.
— Вы не возражаете, если я войду? — спросил он.
— А что произошло?
— Убийство, — сказал Ребус. Зеленые глаза миссис Уолш изумленно расширились, и он кивнул. — То самое — на автостоянке, где работает ваш муж.
— Гэри мне ничего не говорил…
— Вот как? Разве он не упоминал о русском поэте, которого нашли мертвым в самом начале Реберн-вайнд?
— Я читала в газетах, но…
— На русского напали на автостоянке. — Ребус заметил, что взгляд женщины затуманился. — Это произошло в прошлую среду вечером, незадолго до того, как закончилась смена мистера Уолша. — Ребус немного помолчал. — Вы действительно ничего об этом не знаете?
— Он ничего мне не говорил. — Миссис Уолш слегка побледнела.
Ребус раскрыл блокнот и достал газетную вырезку с фото, взятым с обложки одной из книг поэта.
— Его звали Александр Федоров… — начал он, но миссис Уолш уже вернулась в дом, прикрыв за собой дверь.
Ребус немного выждал, потом толкнул дверь и вошел следом. Прихожая была небольшой; рядом с ведущей на второй этаж лестницей висели на крючках с полдюжины курток и пальто. Одна из выходящих в прихожую дверей вела в кухню, вторая — в гостиную. Миссис Уолш была там — сидя на краешке низкого дивана, она застегивала на лодыжках ремешки туфель на высоком каблуке.
— Я опаздываю… — пробормотала она.
— Где вы работаете?
Ребус окинул гостиную взглядом. Большой телевизор, большая стереосистема, полки, битком набитые компакт-дисками и магнитофонными кассетами.
— В парфюмерном магазине, — отозвалась миссис Уолш.
— Думаю, пять минут ничего не изменят.
— Все равно Гэри сейчас спит, так что лучше бы вам прийти попозже. Впрочем, попозже он собирался отогнать машину на станцию обслуживания — починить CD-проигрыватель. С ним что-то…
Она не договорила.
— Что, миссис Уолш?
Она поднялась на ноги и теперь стояла нервно потирая руки и слегка покачиваясь, и Ребус подумал, что высокие каблуки здесь ни при чем.
— Кстати, у вас очень хорошее пальто, — сказал он, и миссис Уолш поглядела на него так, словно детектив вдруг заговорил на иностранном языке. — То, которое висит в прихожей, — пояснил Ребус. — Длинное черное пальто с капюшоном… В нем должно быть очень тепло и… уютно. — Он сухо улыбнулся. — Вы ничего не хотите мне рассказать, миссис Уолш?
— Мне нечего рассказывать, — проговорила она и огляделась по сторонам, словно в поисках потайной дверцы, через которую можно было бы улизнуть. — Нам нужно отогнать в ремонт машину, и…
— Вы это уже говорили. — Ребус подошел к окну и, прищурившись, посмотрел на стоящий у бордюра «форд-эскорт». — Ну, ничего не вспоминаете? Или, может быть, нам стоит разбудить Гэри?
— Мне пора идти на работу.
— Сначала вам придется ответить на несколько вопросов.
«Выглядит серьезней, чем есть на самом деле» — эти слова продолжали звучать в голове Ребуса. Федоров вывел его к Кафферти и Андропову, и он ухватился за представившуюся ему возможность, поскольку именно эти двое интересовали Ребуса больше всего. Он хотел, чтобы именно они оказались виновны. Быть может, заговоры и преступления мерещились ему там, где на самом деле ничего не было, и все же… Запаниковал же Андропов после одного-единственного разговора с ним, хотя это, конечно, вовсе не означало, что поэта убил он.
— Как вы узнали о Гэри и Кэт Милз? — негромко спросил Ребус.
Когда они сидели в пабе, Кэт заметила, что почти отказалась от романов на одну ночь. «Более или менее отказалась» — так она выразилась.
Жена Уолша с ужасом взглянула на Ребуса и снова рухнула на диван. Лицо она закрыла руками, размазывая безупречный макияж. «Боже мой!» — снова и снова повторяла она. Наконец миссис Уолш отняла руки от лица.
— Он столько раз говорил мне, что это было только один раз! Один-единственный раз, понимаете? И что он тогда совершил ошибку, большую ошибку!
— Но вы были уверены, что это не так, — добавил Ребус.
Гэри Уолш не производил впечатления человека, способного совершить только одну ошибку. Как только жена немного успокоилась, он, несомненно, снова начал погуливать, и только принимал большие меры предосторожности. Ничего удивительного — Гэри был молод, прекрасно сложен и обладал внешностью рок-звезды, тогда как миссис Уолш с каждым днем становилась все старше, хотя ей и удавалось скрывать следы разрушительной работы времени под слоем косметики.
