Блокноты патрульным Ребус вернул без комментариев — в любом случае свидетелей предстояло допрашивать еще раз. Но это будет потом, а пока… Ребус бросил нетерпеливый взгляд на часы, гадая, когда удастся произвести вскрытие. Не имея результатов аутопсии, они мало что могли сделать.
— Скажите свидетелям, что они могут быть свободны.
— Девчонка, мне кажется, еще не пришла в себя, — отозвался Гудир. — Может быть, стоит отвезти ее домой?
Ребус кивнул и повернулся к Дайсону:
— А как себя чувствуют остальные двое?
— По-моему, нормально. — Патрульный слегка пожал плечами. — У них тут неподалеку машина. На Грассмаркет.
— Они что, любители ночного шопинга?
— Нет. Кажется, они были на предрождественском концерте в церкви Святого Катберта.
— Я бы не спрашивал, если бы вы удосужились это записать, — строго сказал Ребус, но, пристально глядя в лицо констеблю, он без труда угадал вопрос, который тому хотелось задать: «А на черта это нужно?» Тем не менее констебль не рискнул произнести вслух ничего подобного, пока инспектор мог его услышать.
Шивон Ребус обнаружил в фургоне экспертной лаборатории, где она разговаривала со старшим группы криминалистов. Сегодня это был Том Бэнкс, для близких друзей — Томми. Кивнув Ребусу в знак приветствия, Томми поинтересовался, приглашен ли он на отвальную.
— Не понимаю, почему вам всем так не терпится проводить меня на заслуженный отдых, — проворчал Ребус.
— Ничего удивительного… — Томми подмигнул. — Это будет то еще зрелище! Я почти уверен — высшее полицейское начальство в полном составе явится на твои проводы с осиновыми кольями, чтобы ты, не дай бог, не восстал из могилы. Ну и конечно, всегда приятно выпить на халяву. Правда, Шивон говорит, ты так подтасовал расписание, что твоя последняя смена выпала на субботу. Уж не затем ли, чтобы не нужно было тратиться на отвальную?
— Это получилось случайно, — уверил его Ребус. — Чайку не осталось?
— Полчаса назад ты заявил, что не будешь пить эти помои, — поддразнил его Бэнкс.
— Так ведь это было полчаса назад!
— У нас так: кто не успел, тот опоздал, Джон.
— Я как раз спрашивала, — вмешалась Шивон, — не обнаружил ли Том и его ребята что-нибудь интересненькое для нас.
— И он наверняка ответил, что нам нужно набраться терпения.
— Примерно так, — согласился Томми, просматривая поступившее на его мобильный телефон текстовое сообщение. — Поножовщина у паба на Хаймаркет, — пояснил он.
— Да-а, веселенький выдался вечер, — заметила Шивон и, повернувшись к Ребусу, добавила: — Врач считает, что жертву оглушили и, возможно, насмерть забили ногами. По его словам, девять шансов против одного, что причина смерти — многочисленные удары тупым тяжелым предметом.
— Ну, я с ним спорить не буду. — Ребус вздохнул.
— А я тем более, — кивнул Томми, потирая переносицу. — Кстати, — добавил он, поворачиваясь к Ребусу, — знаешь, кто этот молодой констебль? — И он кивком указал на Тодда Гудира, который помогал Нэнси Зиверайт забраться в патрульную машину. Билл Дайсон, видимо осваиваясь со своей будущей гражданской профессией, сидел за рулем.
— Никогда его раньше не видел, — признался Ребус. — А что?
— Мне казалось, ты должен хорошо знать его деда… — Бэнкс не договорил, давая Ребусу возможность самому догадаться. Тому, впрочем, не потребовалось много времени.
— Он что, внук Гарри Гудира?
Бэнкс молча кивнул. Шивон это имя ничего не говорило, поэтому она тотчас спросила, кто такой этот Гарри Гудир.
— Это очень старая история, — ответил Ребус.
Эти слова ничего не проясняли, что, впрочем, было вполне в его стиле.
2
Ребус отвозил Шивон домой, когда ей на мобильник позвонили из городского морга. Пришлось разворачиваться и ехать обратно на Каугейт. Там Ребус припарковался рядом с неприметным белым фургоном, стоявшим у приемного покоя, и первым вошел внутрь, показывая дорогу.
Сегодняшняя ночная смена в морге состояла всего из двух человек. Один — крепкий сорокалетний мужчина, похожий на бывшего заключенного: из-за воротника его рабочего халата виднелась выцветшая синяя татуировка, поднимавшаяся почти до половины шеи. Ребусу потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что татуировка изображает что-то вроде змеи. Второй санитар был намного моложе — неуклюжий худой парень в очках.
— Как я понимаю, — обратился к нему Ребус, — это ты — любитель поэзии?..
— У нас его прозвали Лордом Байроном, — проговорил старший из мужчин неприятным, скрипучим голосом.
— Я почему его и узнал… — заторопился молодой санитар. — Только вчера я был на вечере, где он читал свои стихи… то есть уже позавчера, — поправился он, поглядев на часы. Это движение напомнило Ребусу, что полночь уже миновала. — И он был одет в точности как сейчас.
— Ну, опознать его по лицу довольно сложно, — скептически заметила Шивон.
Молодой человек согласно кивнул.
— И тем не менее… К тому же я хорошо запомнил его прическу… и куртку. И ремень в джинсах.
— Так как же его звали? — спросил Ребус.
— Федоров. Александр Федоров. Он русский, поэт. У меня в подсобке лежит книжка с его автографом. Он сам мне ее надписал.
— Теперь она, должно быть, стоит целую кучу бабок, — заметил старший санитар, проявляя неожиданный интерес к поэзии.
— Не мог бы ты ее принести? — попросил Ребус.
Молодой санитар по прозвищу Лорд Байрон с готовностью кивнул и, повернувшись, вышел. Ребус молча созерцал ряды металлических дверец многосекционного холодильника.
— Где он лежит?
— В третьем отсеке. — Санитар с татуировкой постучал костяшками пальцев по нужной дверце.
Ребус заметил, что в специальные пазы на ней уже вставлена карточка с датой и временем, но без указания имени.
— Я думаю, Лорд Байрон не ошибся, он у нас парень башковитый.
— И давно он здесь работает?
— Месяца два… По-настоящему его зовут Крис Симпсон.
— Как вы думаете, когда сделают вскрытие? — вставила Шивон.
— Как только патологоанатомы соизволят появиться.
Ребус взял со стола свежий выпуск «Ивнинг ньюс» и стал рассеянно его просматривать.
— Не везет «Сердцам»,
[1]
— сказал санитар. — Присли выперли из капитанов, да и постоянного тренера у них тоже нет как нет.
— Сержант Кларк болеет за другую команду, — ответил Ребус и, подняв газету, показал Шивон первую страницу. В Пилриг-парке неизвестные напали на подростка-сикха и отстригли ему косичку.
