— Ну а насколько далеко вы с ней зашли?
— О чем вы?
— Держались за руки? Обнимались? Целовались?
Бэнкс отлично помнил все этапы «обработки», как выразился Мик. После нежностей и объятий руки елозили по одежде, потом проникали под блузку, но лифчик оставался на месте. Потом лифчик расстегивался, руки замирали на девичьей груди… ну и так далее, до конечной точки маршрута. Если, конечно, был твой день. С некоторыми девочками переход от одного этапа к другому затягивался на целую вечность, другие позволяли опуститься ниже талии без обычной волокиты. Процесс походил на пересечение минного поля — один неосторожный шаг, и все. Значит, Лиан Рей завоевать было не так-то легко, это по какой-то непонятной причине доставило Бэнксу радость.
— Обнимались, но редко, даже и не помню когда.
— А в тот вечер в пятницу, тридцать первого марта?
— Нет. Мы же были с компанией, с Иэном и Сарой.
— Вы с Лиан обнимались в кино?
— Может, и обнимались.
— Так обнимались или нет?
— По-моему, да.
— А вы, случайно, не поссорились?
— К чему это вы клоните?
Бэнкс почесал шрам возле правого глаза и сказал:
— Я пришел, чтобы еще раз поговорить с тобой, и это, кажется, тебя беспокоит, но ты даже не поинтересовался, нашли мы Лиан, жива она, или мы обнаружили ее тело. И Иэн тоже…
— Так вы говорили с Иэном?
— Сегодня утром. И меня удивляет, что он сразу же не позвонил тебе.
— Да он, наверное, не сильно обеспокоился.
— Почему ты так думаешь?
— Не знаю.
— Дело, видишь ли, в том, что вам обоим следовало бы спросить меня о Лиан.
— Зачем?
— А зачем бы еще мне приходить к тебе?
— Откуда мне знать?
— И тот факт, что ты не спросил, наводит меня на мысль, что тебе известно кое-что, о чем ты не хочешь сказать.
Мик сцепил пальцы рук:
— Да я все вам рассказал.
Бэнкс, подавшись вперед, перехватил взгляд Мика:
— Все, что знаешь? А я думаю, ты врешь, Мик.
— Нет. Мы пошли выпить в «Олд шип»…
— Ты говорил, что после фильма вы пошли выпить кофе.
— Да. Но…
— Значит, соврал?
— Ну и что?
— Солгав однажды, ты можешь солгать еще раз. И чем больше практики в таких делах, тем легче врать. Что в действительности произошло в тот вечер, Мик? Почему ты скрываешь?
— Да ничего особенного.
— Вы с Лиан серьезно поссорились, может, подрались? Ты ранил ее? Может, это вышло случайно. Где она, Мик? Ты же знаешь. Я в этом уверен.
По выражению лица Мика Бэнкс понял, что он действительно знает, но не собирается признаваться. Уж точно не сегодня. Бэнкс чувствовал, что устал и выдохся, и в то же время злился на себя. Это он виноват, что расследование зашло в тупик. Сосредоточив все внимание на серийном убийце, он пренебрег основным принципом полицейской работы и не занялся вплотную теми, кто по стечению обстоятельств мог быть в курсе, что именно случилось с Лиан, — компанией подростков, с которыми она проводила время перед исчезновением. Ведь Бэнкс знал, что за фрукт этот Иэн Скотт, что он связан с наркоторговцами. Но нет же! Лиан под третьим номером была включена в список жертв неизвестного серийного убийцы — еще одна привлекательная девушка-блондинка, — и на этом дело застопорилось. Уинсом Джекмен чуть сдвинула расследование с мертвой точки, но и она придерживалась в основном официальной версии пропажи Лиан. Во всем виноват Бэнкс, только он, так же как и в выкидыше Сандры. Ему иногда казалось, что во всем, что ни произошло плохого, виноват он один.
— Скажи мне правду, — снова подступил к Мику Бэнкс.
— Да черт возьми! — Мик выпрямился. — Когда мы вышли из паба «Олд шип», Лиан направилась домой. И после этого никто из нас ее больше не видел. Может, на нее напал какой-то извращенец. Может такое быть? Ведь вы тоже так думали? Почему же вдруг изменили свое мнение?
— А, так ты, оказывается, можешь рассуждать серьезно, — похвалил его Бэнкс, вставая. — Уверен, ты следишь за новостями. Мы взяли маньяка, который похищал и убивал этих девушек, он мертв, поэтому не может ничего сообщить, но мы не обнаружили ни следов Лиан в его доме, ни ее тела, и поверь мне, мы осмотрели дом самым тщательным образом.
— Так, может, это какой-то другой извращенец.
— Хватит, Мик. Вероятность появления одного извращенца-убийцы достаточно мала, а двух — вообще нереальна. Все указывает на вас. На тебя, Иэна и Сару. Я дам тебе время подумать, а потом мы поговорим по-настоящему. Без лирических отступлений. Пока не отлучайся из дома далеко и надолго. Наслаждайся музыкой.
Выйдя из дома, Бэнкс задержался возле садовой калитки, наблюдая за силуэтом Мика за тюлевой занавеской. Мик, вскочив с дивана, бросился к телефону.
16
Утром в понедельник солнечные лучи, проникнув сквозь неплотно задернутые занавески на кухне Бэнкса, отразились от начищенных до блеска сковородок и кастрюль, висящих на стене. Бэнкс сидел за сосновым кухонным столом с чашкой кофе и тостом, намазанным джемом, перед ним лежала развернутая утренняя газета, из включенного приемника неслись звуки «Вариаций на тему Томаса Таллиса» в исполнении Воана-Уильямса.
[32]
Но он не слушал и не читал.
Он проснулся около четырех утра, оттого что его голова раскалывалась от миллиона крутившихся в мозгу подробностей расследования, и, хотя Бэнкс чувствовал себя усталым как собака, он знал, что снова заснуть не сможет. Когда же, наконец, завершится расследование дела Хамелеона, старший инспектор Гристхорп вернется на работу, а он приступит к исполнению своих прежних обязанностей! Ответственность руководителя специальной группы за последние полтора месяца вконец вымотала его. Все признаки хронической усталости были налицо: краткий сон, тревожные сновидения, что усугублялось постоянной нездоровой пищей в сочетании с обильной выпивкой и большим количеством сигарет. Однажды ему уже случилось оказаться в состоянии такого же морального и физического истощения, когда он несколько лет назад ушел из столичной полиции и перебрался в Северный Йоркшир, надеясь на новом месте зажить спокойно. Разыскная работа ему очень нравилась, хотя временами казалось, что деятельность полицейских превратилась в игру для молодых. Наука, новые технологии и изменения в организационно-управленческой структуре отнюдь не упростили самого розыска, зато усложнили жизнь. Бэнкс понял, что он уже вплотную подобрался к своему карьерному пределу, а этим утром ему в голову пришла вполне серьезная мысль: не уйти ли с работы?
