Он надеялся, что кому-нибудь из опрашивающих удастся хотя бы почуять полуправду или откровенную ложь, и тогда он проведет следующую беседу с этим подозрительным субъектом сам, куда бы для этого ни пришлось отправиться, однако отчеты приходили самые обыкновенные, не требовавшие дальнейших действий.
Многие группы, чьи названия он встречал в связи с Бримли, выступали на другом фестивале, в городе Регби. В нынешний уик-энд там должны были играть «Пинк Флойд», «Найс», Рой Харпер, «Эдгар Браутон Бэнд» и «Сёрд Иар Бэнд». Чедвик отправил Эндерби в Регби: вдруг тому удастся что-нибудь раскопать. Эндерби, казалось, попал в свою стихию, его воодушевляла перспектива встречи с известными музыкантами.
В Бримли выступали и две местные группы. Чедвик уже кратко побеседовал на этой неделе в Лидсе с участниками «Жан Дюк де Грей». Дерек и Мик, с длинными волосами и в необычных нарядах, показались ему довольно располагающими молодыми ребятами; оба покинули фестиваль задолго до предполагаемого времени убийства. «Мэд Хэттерс» находились сейчас в Лондоне, но на следующей неделе должны были вернуться на север и остановиться близ Иствейла, в Свейнсвью-лодж, резиденции лорда Джессопа, где они собирались репетировать перед предстоящими гастролями и записью альбома. Уж с ними-то он поговорит.
Было уже половина третьего дня, когда констеблю Гэвину Рикерду наконец удалось добраться до Иствейла, где располагалось полицейское управление Западного округа. Бэнкс ждал его с нетерпением: он должен был присутствовать на вскрытии Николаса Барбера, назначенном на три часа, но сначала хотел расправиться с этим дельцем — загадочными цифрами. Он позвонил Энни в Фордхем, и они быстро обменялись новостями, договорившись встретиться в «Квинс армс» в шесть.
— Заходи, Гэвин, — пригласил Бэнкс. — Как там с полицейской поддержкой местных жителей? Есть трудности?
— Весь в делах. Сами знаете, как бывает на новой работе, сэр. Но вообще она для меня в самый раз. Мне нравится.
Рикерд поправил очки. Он по-прежнему носил старомодную оправу от службы здравоохранения, скрепленную пластырем. Наверняка это тоже некая позиция в области моды, подумал Бэнкс: даже при грошовом констебльском заработке Рикерд может себе позволить новые очки. Впрочем, словосочетания «позиция в области моды» и «Гэвин Рикерд» вряд ли могли иметь отношение друг к другу на том или этом свете, так что, видимо, скорее это была «позиция в области антимоды». На нем был вельветовый пиджак цвета бутылочного стекла с кожаными заплатами на локтях и коричневые вельветовые брюки, уже мало пригодные для того, чтобы появляться в них в общественных местах. Галстук был завязан неуклюже, а воротник рубашки сбился на левую сторону. Из верхнего кармана пиджака торчал целый набор ручек и карандашей. Лицо у него было бледное и одутловатое, как у человека, который нечасто выходит на улицу. Бэнкс вспомнил, как Кев Темплтон всегда безжалостно потешался над Рикердом. Есть в нем что-то жестокое, в этом Темплтоне.
— Скучаешь по службе на переднем крае, по всем этим схваткам с жестокими врагами общественного спокойствия? — поинтересовался Бэнкс.
— Да не очень, сэр. Мне вполне хорошо там, где я сейчас.
— Ну ладно.
Бэнкс никогда толком не умел общаться с Гэвином. Поговаривали, что тот — страстный любитель наблюдать за поездами, что он, бывало, долго выстаивал на краю холодных платформ в Дарлингтоне, Лидсе или Йорке в дождь и жару, обшаривая глазами горизонт в ожидании «Ройал Скотсмена», или «Малларда», или как там они сейчас называются. На самом деле никто его за этим занятием не заставал, но слухи упорно циркулировали. Кроме того, у него была степень бакалавра математики и он имел репутацию настоящего гения по части всевозможных головоломок и компьютерных игр. Бэнксу подумалось, что, возможно, в Иствейле Рикерд только зря теряет время: его давно следовало завербовать в МИ-5, но в данный момент эта ошибка британской разведки была ему, Бэнксу, на руку.
Одно Бэнкс знал твердо: Гэвин Рикерд был горячим фанатом крикета, так что сначала он кратко обсудил с ним недавнюю победу Англии на турнире «Эшиз», после чего сообщил:
— У меня для тебя есть работенка, Гэвин.
— Но, сэр, я сейчас в местной полиции, а не в уголовном розыске или в отделе по особо важным преступлениям…
— Знаю, — отозвался Бэнкс. — Но название — не главное.
— Тут не только название, сэр, это серьезная работа.
— Уверен, что это так. Даже не обсуждается.
— Суперинтенданту это не понравится, сэр. — Рикерд явно занервничал, стал оглядываться через плечо на дверь.
— Тебя предупредили, чтобы ты держался отсюда подальше, да?
Рикерд снова поправил свои стеклышки.
— Ладно, — сказал Бэнкс. — Я понимаю. Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности. Можешь идти. У меня тут просто появилась одна головоломка, вот я и подумал, что тебе может быть интересно. То есть это мне кажется, что головоломка. Но чем бы она ни была, нам надо ее разгадать.
— Головоломка? — Рикерд облизнул губы. — Какая?
— Знаешь, я подумал, что тебе, может быть, удастся на нее взглянуть в свободное от работы время. Тогда наша суперша не станет жаловаться, верно?
— Не знаю, сэр.
— Одним глазком, а?
— Ну, может, я и смогу просто глянуть.
— Вот и молодчина.
Бэнкс передал ему полученную из криминалистического отдела фотокопию страницы из экземпляра «Искупления», принадлежавшего Нику Барберу.
Рикерд скосил на нее глаза, повертел так и сяк, потом положил на стол.
— Интересно, — протянул он.
— Я тут подумал, что ты любишь математические загадки, всякие такие штуки, и кое-что про них знаешь. Может, возьмешь с собой и развлечешься?
— Мне можно ее взять с собой?
— Конечно. Это всего-навсего копия.
— Тогда ладно, — отозвался Рикерд, преисполняясь важности. Он осторожно сложил листок квадратиком и спрятал во внутренний карман вельветового пиджака.
— Сообщишь о достижениях? — спросил Бэнкс.
— Как только у меня что-то появится. Но обещать не могу, имейте в виду. Вдруг это просто случайный набор цифр.
— Понимаю, — ответил Бэнкс. — Ты уж постарайся.
Рикерд вышел из кабинета, остановился в коридоре, поглядел по сторонам и кинулся в отдел работы с местным населением. Бэнкс посмотрел на часы и состроил гримасу. Пора было отправляться на вскрытие.
13 сентября 1969 года, суббота
Чедвик надеялся удрать пораньше: у них с Джеффом Брумом были билеты на выездной матч «Лидс Юнайтед» с «Шеффилд Уэнсди». Однако около десяти позвонила женщина, сообщившая, что она живет в муниципальных домах в Рэйнвилле и, как ей кажется, узнала жертву. Она не хотела давать опрометчивых обещаний и заявила, что картинка в газете не больно-то похожа, но она думает, что знает, кто это. Из уважения к жертве газеты опубликовали не реальную фотографию мертвой девушки, а рисунок художника, но у Чедвика имелся в портфеле и снимок.
