Все снова засмеялись.
— Итак, есть ли у нас хоть одна перспективная линия расследования? — осведомилась Жервез.
— Крис Адамс предполагает, что Ник Барбер плотно сидел на кокаине, — сообщил Бэнкс. — Я в этом не уверен, но послал запрос в наркоотдел лондонской полиции, чтобы они подняли свои данные. Есть и кое-что еще.
Бэнкс рассказал о психическом сломе Вика Гривза и о том, как Робин Мёрчент утонул в Свейнсвью-лодж тридцать пять лет назад, а также о статье, которую Ник Барбер писал для «Мохо».
— Вы не находите, что эта версия притянута за уши? — спросила Жервез, когда он закончил. — Мне никогда не верилось, что столь давние события способны оказывать влияние на настоящее. Такое любят показывать по телевизору. Я больше склоняюсь к самому очевидному решению: мы имеем дело с ревнивой любовницей, обманутым партнером по бизнесу — неважно. В нашем случае — возможно, с рассерженным наркодилером. К тому же, как я понимаю, история со смертью этого Мёрчента в свое время была улажена?
— Некоторым образом, — ответил Бэнкс.
— А вы, значит, считаете, что официальный вердикт не отражал сути произошедшего?
— Сержант Темплтон порылся в архивах. Расследование тогда было проведено довольно поверхностное, так, скорее формальное, — сообщил Бэнкс. — Все-таки в это дело были вовлечены рок-звезда первой величины и пэр королевства.
— И в чем же, по-вашему, причина такой небрежности полиции?
Господи, подумал Бэнкс, неужели я должен тебе это разжевывать?
— Мэм, как я себе представляю, никто не хотел скандала, который мог бы хоть в малейшей степени затронуть элиту общества и даже в известной степени коснуться парламента, — объяснил он. — В то время было достаточно таких скандалов — с Профьюмо, Кимом Филби и всеми прочими. Желтая пресса и так уже набросилась на эту историю. Секс и наркотические оргии в загородном поместье лорда Джессопа. При более глубоком расследовании могли бы всплыть факты, которые никто не хотел предавать огласке.
— Ради всего святого, Бэнкс, что за безумная и глупейшая теория заговора! — возмутилась суперинтендант Жервез. — Откровенно говоря, я придерживалась о вас лучшего мнения.
— Между тем, — невозмутимо продолжал Бэнкс, — все личные вещи убитого, попытавшегося раскопать ту давнюю историю, пропали, в том числе ноутбук и мобильный телефон. Кому-то явно хотелось, чтобы он замолчал навеки.
— А нам достоверно известно, что при нем были ноутбук и мобильный?
— Келли Сомс говорит, что видела их, когда к нему заходила, — вставила Энни.
Жервез поморщилась, словно в рот ей попало что-то невкусное, и постучала ручкой по чистой странице блокнота, раскрытого перед ней на столе.
— Бывает, что людей убивают или избивают ради мобильного телефона или даже ради чего-то менее ценного. Я по-прежнему не уверена в показаниях этой девушки, инспектор Кэббот. Возможно, она лжет. Побеседуйте с ней еще раз, выясните, насколько соответствует другим показаниям ее рассказ.
— Но вы, конечно, не думаете, что она могла его убить? — спросила Энни.
— Я говорю только, что это не исключено.
— Но она в этот промежуток времени работала в пабе. Там было много свидетелей, они могут за нее поручиться.
— Если забыть о том факте, что она должна была в пятницу днем отправиться к дантисту, но вместо этого находилась в постели с мужчиной, с которым только что познакомилась и который вскоре после этого был найден мертвым. Девушка, очевидно, улеглась бы с любым. Я говорю лишь, что все это наводит на подозрения, инспектор Кэббот. И образ действий подходит. Преступление на почве страсти. Возможно, он обошелся с ней грубо, просил ее сделать что-то, что она сочла отвратительным. Не исключено, что она обнаружила, что у него есть другая. Поэтому позже она могла ненадолго покинуть бар, уже в темноте. Все это не заняло бы много времени.
— Тогда это было бы умышленное убийство, а не преступление на почве страсти, мэм, — возразила Энни. — К тому же на ней могла бы остаться кровь.
— Возможно, в ней копилось ощущение, что ее обманывают, а потом, когда выключился свет, ей пришла в голову мысль о мщении и она воспользовалась подвернувшейся возможностью еще до того, как принесли свечи? Не знаю. Я лишь утверждаю, что это не исключено и в этом гораздо больше смысла, чем в каком-то мифическом заговоре, корни которого уходят в далекое прошлое. В любом случае нажмите на нее сильнее, инспектор Кэббот. Я понятно выражаюсь? Да, сержант Новак…
— Слушаю, мэм.
— Поговорите с патологоанатомом, доктором Гленденингом. Попробуйте заставить его установить более точное время смерти, узнайте, есть ли вероятность, что жертва была убита около четырех, а не между шестью и восемью часами.
— Есть, мэм.
Стефан переглянулся с Энни. Оба знали, что доктор Гленденинг не из тех людей, которых можно заставить сделать что-либо.
— И доставьте сюда отца девушки, — добавила суперинтендант Жервез. — Он достаточно надолго исчезал как раз примерно в момент убийства. Если он узнал, что этот Барбер походя занимался сексом с его дочерью, он мог осуществить правосудие собственными руками.
— Мэм? — обратилась к ней Энни.
— Что, инспектор Кэббот?
— Дело в том, что я дала своего рода обещание. Ну, то есть я дала понять этой девушке, Келли, что нам незачем рассказывать ее отцу о том, что происходило между ней и Барбером. Он у нее, судя по всему, довольно строгий, и это может плохо для нее обернуться.
— Тем важнее не спускать с него глаз. Для Ника Барбера, возможно, это уже обернулось плохо. Об этом вы подумали?
— Нет, мэм, вы не понимаете. Я беспокоюсь о ней. О Келли. Ей может очень не поздоровиться.
Суперинтендант Жервез смерила Энни холодным взглядом:
— Я отлично понимаю то, что вы говорите, детектив-инспектор Кэббот. И поделом ей, раз она укладывается в постель с каждым мужчиной, которого видит.
— При всем моем уважении к вам, мэм, нет никаких доказательств, что она ведет себя подобным образом. Просто так случилось, что ей понравился Ник Барбер.
Теперь взгляд суперинтенданта Жервез запылал огнем ледяного гнева.
— Я не собираюсь вести дискуссию о сексуальной распущенности, тем более с вами, инспектор Кэббот. Поспрашивайте. Выясните. У девушки наверняка имелись другие партнеры. Найдите их. И выясните, платил ли ей кто-нибудь за это.
— Но, мэм, — запротестовала Энни, — это оскорбление. Келли Сомс не проститутка, а наше расследование не касается ее сексуальной жизни.
— Ну так коснется, раз я приказываю!
Бэнкс поспешил вмешаться:
— Я беседовал с Келвином Сомсом.
Суперинтендант Жервез глянула на него:
— И что же?
— У меня сложилось мнение, что он не знал, что происходило между жертвой и его дочерью.
