Глава 19
Утром следующего дня он позвонил Кружкову. Узнал у него
номер телефона Огородниковой и перезвонил ей. Ему ответил приятный женский
голос.
– Доброе утро. Я могу поговорить с Людмилой
Огородниковой?
– Я вас слушаю.
– Простите, что я вас беспокою, но мне нужно с вами
увидеться. Я эксперт по вопросам преступности и занимаюсь сейчас расследованием
смерти Егора Богдановского.
– А какое я имею к этому отношение? – явно
нервничая, спросила она.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, –
объяснил Дронго. – Если вы разрешите, я к вам приеду.
– Приезжайте, – согласилась она, – но я
действительно не понимаю, чем именно могу вам помочь.
Он приехал в знаменитую больницу на улице Грановского к
одиннадцати часам утра. Это была поликлиника бывшего Четвертого управления
Минздрава СССР. «Почетный клизматорий», как называли его в народе. Здесь
лечились и проходили диспансеризацию все руководители Советского государства и
Коммунистической партии. Учитывая, что средний возраст этих деятелей часто
зашкаливал за пенсионную отметку, название поликлиники было оправданным и
понятным. Раньше здесь была охрана, и посторонних сюда просто не пускали.
Расположенная недалеко от Кремля, поликлиника имела особый статус. С годами все
изменилось. Поликлиника превратилась в больницу, стала хозрасчетной, затем
просто коммерческой. Сейчас здесь могли лечиться все, кому под силу было
заплатить за палату «люкс» и услуги врачей.
Дронго задержался в приемной, оформляя пропуск, и только
затем прошел в основное здание, где нашел кабинет эндокринолога. Увидев
табличку с фамилией Огородниковой, он открыл дверь.
– Добрый день, Людмила Андреевна, разрешите войти?
– Вы тот самый эксперт, который звонил мне сегодня
утром, – поняла она. – Входите. Я вас жду.
Миловидная полная женщина лет сорока. Немного уставшее, но
доброе лицо, карие глаза, пышные волосы, курносый нос. Довольно полные ноги.
Она чем-то неуловимо была похожа на Наталью Кирпичникову, только с гораздо
более расплывшейся фигурой. Очевидно, Кирпичникову нравились женщины
определенного типа.
– Извините, что беспокою вас на работе, – сказал
Дронго.
– Садитесь, – она показала на свободный стул.
Он присел. Показал на стопку бумаг, лежавших перед ней:
– Много работы?
– Не очень, – улыбнулась она, – раньше бывало
и больше. Сейчас никто не ходит на диспансеризацию. Все куда-то спешат, стараются
не обращать внимания на свое здоровье. У половины мужчин после сорока сахар в
крови зашкаливает за диабетическую отметку, но многие об этом даже не
подозревают. Им неинтересно собственное здоровье. И они попадают к нам уже с
осложнениями, когда болезнь переходит в хроническую стадию.
– Такое время, – вздохнул Дронго, – даже
очень богатые люди не могут позволить себе лечиться. У них нет на это времени.
И многие традиционно боятся попадать к врачам. Знаете, ведь как обычно бывает.
Любой врач может найти при желании тысячу болячек, которые нужно срочно лечить.
– Нет, – убежденно возразила она, – вовремя
диагностировать болезнь и лечить ее на раннем этапе – гораздо важнее, чем все
те деньги, которые эти люди могут иметь. Деньги не заменят здоровья.
– А счастье на них можно купить? – спросил Дронго.
– Почему вы об этом у меня спрашиваете? –
нахмурилась она.
– Ваш бывший супруг, кажется, решил, что можно. Ведь вы
были женаты несколько лет, когда он начал встречаться с дочерью заместителя
министра Богдановского. Верно?
– Я бы не хотела вспоминать эту давнюю историю. Мы
давно разведены. У него своя жизнь, а у меня своя.
– Он был обычным инженером, – продолжал
Дронго, – работал в стройуправлении. А затем бросил вас, женился на
Наталье Богдановской, и его карьера пошла в гору. Сейчас он уже сенатор,
миллионер и зять самого Богдановского.
– Повторяю, вас это не касается. Это было очень давно.
У Николая Даниловича своя семья и двое детей. А у меня есть сын. И мы с ним
прекрасно живем.
– Вы так и не вышли замуж?
– Я встречаюсь с достойным человеком, который готов
усыновить моего сына, – гордо сообщила Огородникова, – поэтому я не
считаю себя несчастной или брошенной. У меня хорошая работа, меня уважают и
ценят. Если вы пришли, надеясь услышать от меня гадости о Николае Даниловиче,
то этого не будет. Я не из тех женщин, которые обливают грязью своих бывших
мужей. Я считаю это неприличным.
– Кто вам сказал, что я собираю о нем порочащие его
сведения? – спросил Дронго. – Мне всего лишь нужно было уточнить у
вас некоторые детали относительно других людей. Ведь вы являетесь лечащим
врачом Анвара Махметова? Не беспокойтесь, вы не выдаете врачебной тайны. В
данном случае он сам говорил мне о своем диабете.
– Да. Член Совета Федерации господин Махметов наш
пациент. Он не делает из этого никакого секрета. И мы не делаем секрета, если
об этом не просят наши пациенты. У него очень высокое содержание сахара в
крови. Очень высокое. Очевидно, в последнее время он перенес сильный стресс. Я
слышала, что у него были неприятности в семейной жизни. Эта история как-то
связана с его супругой и младшим братом второй жены моего мужа. Такая
неприличная и грязная история. Я не знаю всех подробностей и не хочу знать.
– Он давно у вас лечится?
– Несколько месяцев.
– Кто вас рекомендовал ему?
– Один наш общий знакомый. Махметов и раньше бывал в
нашей больнице. Сюда часто приезжают его коллеги.
– И Николай Данилович тоже?
Она покраснела.
– Николай Данилович сюда не приезжает, – заявила
она. – Если вы хотите знать, встречаемся ли мы с ним и имеем ли
какие-нибудь контакты, то я вам сразу скажу, что не встречаемся и не имеем. Я
вычеркнула его из своей жизни. Что касается нашего общего сына Игоря, то он
встречается с отцом. И я не возражаю. Николай Данилович все эти годы исправно
выплачивал алименты на сына, и у меня нет к нему никаких претензий. Абсолютно
никаких. Если вы хотите это услышать, то услышали. Что еще вас интересует?
– Где учится ваш сын?
– В школе. В девятом классе. Он очень толковый и
послушный мальчик. Я им довольна. Какое отношение эти вопросы имеют к смерти
господина Богдановского? Повторяю, у нас нет с ними никаких контактов. Мой
мальчик видится с отцом только раз в месяц или даже меньше. Он обычно ездит к
нему в загородный дом, когда там нет его второй супруги. Она достаточно ревниво
и недоброжелательно относится к Игорю. Но я понимаю ее состояние и ни в чем ее
не обвиняю. У нее двое детей, и она не хочет, чтобы они общались со своим
единокровным братом. Поэтому Игорь с ними практически не общается. Даже в
прошлом году, когда они всей семьей выехали на горнолыжный курорт и Николай
Данилович предложил Игорю поехать вместе с ними, она, очевидно, устроила ему
скандал. Он перезвонил нам и сказал, что поездка отменяется. Хотя я абсолютно
точно знала, что они были на курорте и там все вместе отдыхали. Но Игорю я
ничего не сказала, чтобы не травмировать мальчика.
