По всем этим причинам полицейские арестовывать панов очень не любили, и Каргер решил в лучшей гостинице города, всегда населенной, перестрелок не устраивать.
К полицмейстеру тайно вызвали управляющего Купеческим банком и известили о готовящемся налете. Почтенный банкир пришел в ужас. Он же, немного успокоившись, и пояснил, почему именно его учреждение стало интересно грабителям. Оказалось, банк выдал недавно необычайно большой онкольный кредит в пятьсот тысяч рублей правлению Варшавско-Лодзинской железной дороги. Выдал по рекомендации своего бухгалтера, поляка по национальности (того самого!), который оказался зятем председателя правления дороги. В качестве обеспечения кредита взяли от заемщика вкладные билеты и акции на предъявителя Санкт-Петербургского Частного Коммерческого Банка, Общества для заклада движимых имуществ в Санкт-Петербурге и Московского городского кредитного общества. Бумаги являлись надежными, но мелкого номинала, сданы были под залог несколькими большими пачками, да еще с купонными листами на 5–10 лет, поэтому опись по номерам и сериям пока еще не сделали.
Замысел «варшавских» стал ясен. Послезавтра – семик, затем Троица и Духов день; банк, как и весь город, три дня не работает. Значит, ограбят в Родительскую субботу, а хватятся не раньше вторника; за это время паны успеют разъехаться по России и к среде скинут бумаги с дисконтом и обратят их в деньги. Почти полмиллиона навару – неплохо, неплохо…
– Как охраняется ваш банк в двунадесятые праздники?
[2]
– спросил Каргер у управляющего.
– О, у нас отличная охрана! По ночам внутри всегда дежурит вооруженный караульный. В двунадесятые он же дежурит и днем, суточную смену; его меняет второй охранник. Оба они люди надежные, из ваших кадров, отставные городовые. Кроме того, из помещения охранника проведена электрическая линия со звонком в Рождественскую полицейскую часть, чего нет даже в Государственном банке.
– Как же «варшавские» намереваются попасть в банк в субботу? Караульщик ведь не откроет дверь незнакомому лицу! – вмешался Лыков.
– Незнакомому не откроет. Но если это будет банковский бухгалтер, который скажет, что забыл на столе часы и не хочет обходиться без них три дня, то… – Благово вопросительно посмотрел на управляющего.
– То тогда откроет, – со вздохом подтвердил его догадку банкир.
– Понятно! – шлепнул пятерней по столу полицмейстер. – Значит, так. Грабить вас станут в Родительскую субботу, явно при помощи вашего же бухгалтера. Внутри банка мы поместим своих людей во главе с господином Лыковым. С охранником вашим все решим, если он бывший полицейский, то мы быстро найдем общий язык… Вы сейчас идите, появитесь здесь в пятницу вечером, столь же секретно, тогда и оговорим последние детали.
– Последний вопрос, – остановил банкира Лыков. – Скажите, а как охраняются в праздники другие банки Нижнего Новгорода? Это доступные сведения?
– В нашем кругу они общеизвестны, а в публике – не знаю. Охрана, кроме нас, есть только в Государственном банке. Александровский дворянский – это вообще не банк, там все давно разворовано своим же правлением, красть уже нечего. В Волжско-Камском тоже денег нет, у них год убыточный. В отделении Русского торгово-промышленного банка деньги есть, но охрана им ни к чему – они сидят в доме Чернобаева на Ильинке, прямо над его квартирой, там всегда людно, тьма народа проживает. Первое общество взаимного кредита и Городской общественный банк просто запираются на все три дня. «Кредит» сидит в Блиновском пассаже, а Городской – в доходном доме; там тоже всегда полно квартирантов, есть сторожа и дворники. Кроме того, у них очень хорошие сейфовые комнаты; в Городском толщина двери пять вершков! А мы и Государственный банк имеем собственные отдельные здания, вот и приходится их специально охранять. Да и не было пока у нас в Нижнем никаких взломов. Прости, Господи, чем мы тебя прогневали…
И, расстроенный, управляющий ушел.
– Теперь понятно, для чего пан обошел все наши банки, – констатировал Лыков.
– Неужели?.. – поперхнулся полицмейстер.
– Точно так, Николай Густавович, – хмуро подтвердил Благово. – Судя по всему, они решили не мелочиться и ограбить сразу два кредитных дома. В ночь с пятницы на субботу «варшавские» взламывают один из двух неохраняемых банков (какой именно, нам предстоит выяснить). Поэтому у них такие тяжелые чемоданы – в них инструменты для взлома. Никакие «пять вершков» им не помеха, эти воры всегда отлично вооружены технически. В Аахене толщина стенки сейфа была девять вершков, а они просто выжгли замок соляной кислотой.
Далее. В Родительскую субботу днем, при посредстве бухгалтера, паны врываются в Купеческий банк (вечером охранник не откроет дверь даже бухгалтеру) и забирают сданные в залог процентные бумаги. И сидят в нем до воскресенья. Дожидаются второго охранника-сменщика, связывают и его – только так удастся сохранить ограбление в тайне до вторника. И уезжают врозь двумя парами в разных поездах еще в воскресенье, со всеми барышами. Да, хитрые ребята эти Зембовичи.
– Я им покажу, как грабить мои банки! – рявкнул Каргер. – Тут вам не Аахен, мать вашу, а Нижний Новгород!
Немного успокоившись, он резюмировал совещание:
– Павел Афанасьевич! Алексей Николаевич! Поручаю вам немедленно заняться выяснением первого об ъек та напа дени я «варшавск их». Брат ь их придется уже там, мы не можем рисковать и позволять им взламывать пустой банк. Жаль, конечно, что поляк-бухгалтер, явный соучастник этой шайки, останется не доказанным в злоумысле, но должно хотя бы уволить его с волчьим билетом. И потом, в пустом помещении легче арестовывать. Не хочется подставлять под пули отставного городового, честно выслужившего уже пенсию.
Теперь по поводу покушения на вас, Павел Афанасьевич. Телеграмма от Буффало доказывает, что это не случайность. Придется вам пока походить с охраной. Я приставляю к вам Тимофеева, так чтобы он и ночевал в вашей квартире. Днем и ночью, по любому делу, даже, извините, к даме – только с ним!
Старший городовой Тимофеев обладал огромной физической силой и всегда использовался при опасных задержаниях. Во всем Нижнем он уст упал бицепсами только Лыкову.
– А ты, Алексей Николаевич, тоже поостерегись, – продолжал Каргер (титулярному советнику он по-отечески говорил «ты»). – Ты третий, кто был на том острове. Удвой осторожность, не надейся на силушку. Все, господа! В четверг к восьми утра жду вас с планом операции по поимке «варшавских». До свидания!
Глава 2
Смерть Тунгуса
Усадьба Добролюбовых над Почаинским оврагом и Лыковой дамбой (флигель и доходный дом).
Алексей вышел от полицмейстера расстроенным – у него были свои планы на утро четверга. По вторникам и четвергам (Благово не назначал в эти дни утренних совещаний) Лыков осваивал верховую езду.
