– Ну, – заговорил наконец хозяин, – это вы готовы свести нас с ремонтерами линейной кавалерии?
– Савва Прович, – обратился гость к Рубочкину, совершенно отвернувшись от стола, – мы же договорились, что встречаемся с первым лицом.
– Первое лицо перед вами, Иван Францевич.
– Да? Ну так я сейчас встану и уеду. А вы потом д-о-олго будете искать пароль к кавалеристам…
«Хозяин» смешался, оглянулся на дверь. Она открылась снова, и вошел новый человек: среднего роста, среднего возраста и среднего сложения. А вот глаза у него были не средние: пронзительные, необыкновенно умные, они словно бы видели собеседника насквозь. При этом – смуглое, скуластое лицо с сильной примесью татарской крови. Кивком головы вошедший выгнал из-за стола своего двойника, сел на его место и полуулыбнулся Титусу.
– Приносить извинений не стану. Называйте меня Сергеем Сергеевичем.
– Как вам угодно, князь.
Главарь вопросительно посмотрел на Рубочкина. Тот вскочил и развел руками:
– Ни единым словом!
– Была одна обмолвка, и мне ее хватило, – усмехнулся Титус. – Вы князь Мамин, Сергей Сергеевич. Конезаводчик, хотя завод ваш мало известен. А нахожусь я в вашем имении в селе Чуварлей.
– Браво! – вяло хлопнул в ладоши Мамин. – Вам удалось меня удивить, господин Титус, а это случается не часто.
– И в мыслях не имел фраппировать вас, князь. Но и вы войдите в мое положение. Не могу же я объявить Порюс-Визапурскому, что договаривался о большом деле с неведомым Сергеем Сергеевичем, коего даже фамилии не знаю. Такая беседа не может иметь желательного для нас с вами продолжения. Посему пришлось навести справки.
– Что ж, готов согласиться. Теперь моя очередь вас удивлять. Гаврила!
Вошел офеня с рваным ухом и вручил конезаводчику какую-то газетную вырезку.
– Узнаете?
Титус вскочил, лицо его побагровело, глаза почернели от злости.
– Вы… посмели залезть в мой шкап?!
Это была вырезка из «Московских ведомостей». В статье рассказывалось о разоблачении шайки мошенников, вывозивших огромными партиями российскую серебряную монету за рубеж. Упоминались фамилии трех арестованных кассиров. И отмечалось также, что предполагаемый главарь шайки, названный инициалами Я. Ф. Т., успел скрыться. Буквы были подчеркнуты карандашом, а саму вырезку Титус перед отъездом сдал в Николаевский городской банк.
– Да не волнуйтесь вы так, Ян Францевич. Деньги ваши, все двадцать восемь тысяч сто сорок рублей, преимущественно в доходных бумагах (хорошие, кстати, бумаги!), целы. И находятся в личном вашем банковском шкапу. Возвращаю вам и статейку. Так, обычная проверка.
Титус постоял, подумал, затем сел и посмотрел на Мамина хоть и с досадой, но почти спокойно. Вырезку он сложил и сунул в карман сюртука. Идея со статьей принадлежала Благово. В Москве действительно шел процесс над мошенниками, вывозившими из государства монету. Главарем шайки был некий Яков Федотович Трофимов, находящийся сейчас в бегах. Полное совпадение инициалов и натолкнуло сыщика на мысль, оказавшуюся столь полезной.
– Итак, князь, – хладнокровно произнес гость, – довольно состязаться, кто кого удивит. Перейдемте к делу. Я свое место знаю: я всего лишь посредник. Но очень важный посредник – без меня вам не выйти на варшавских ремонтеров. Там такая шайка, и уже столько лет… Держатся только за счет осторожности, а я для них человек свой. Поэтому мое условие – пять процентов. В конце концов, вы просто вставите их в отпускную цену. Это же армия – она все съест!
– Возможно. Что вы готовы предложить нам со своей стороны?
– Подполковника князя Порюс-Визапурского, начальника отделения живого инвентаря военно-окружного управления Варшавского военного округа. Комплектация кавалерии, конной артиллерии, а также гужевых потребностей всего округа – включая пехотные части, крепостные команды и саперные батальоны, – все в его ведении. Кроме того, князь может свести вас, если, конечно, захочет, с Киевским и Одесским округами – там у него всюду приятели. Самое же главное – его знакомства в Главном интендантском управлении Военного министерства. У вас ведь лошади по большей части не верховые, а рабочие, не так ли? А это уж не полковые ремонтеры, а министерство.
– Хгм… Сколько он за это потребует?
– Об этом, полагаю, следует спросить самого князя. Его сиятельство очень расчетлив и уже основательно богат. Предполагаю, что за поставки в свой округ он потребует не менее трети, в прочие же округа – от пяти до семи процентов.
– Согласится ли он прибыть сюда для переговоров со мною?
– Не уверен. Ремонтеры – люди балованные, привыкли, что приезжают к ним.
– Это исключено: я никогда и никуда отсюда не выезжаю.
– Странные условия… Это может стать препятствием делу. Князь – человек военный. Хотя… командировка на конезавод вполне может вписываться в его служебные обязанности. Не знаю. Могу лишь обещать, что сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить его приехать.
– Постарайтесь же, иначе останетесь без комиссионных. Господин Рубочкин поедет с вами в Петербург, посмотрит на вашего князя. Он что, и вправду индус? Индус-ремонтер, ха! И если Савве все понравится, а подполковник не прочь будет прогуляться в провинцию, привозите его сюда, в Чуварлей. И только когда мы между грушей и сыром
[12]
ударим по рукам, только тогда вы получите свои пять процентов. Договорились? Тогда пожалуйте завтракать.
Благово приехал в Петербург страшно взвинченный. Предстояло условиться с тремя инстанциями, затем надеть чужую личину и сыграть трудную роль перед опасным и умным противником. Чувство охотника, идущего с рогатиной на медведя: конечно, я его… но всякое может быть.
Сначала коллежский асессор пришел на Офицерскую, 26, где встретился с начальником столичной сыскной полиции Иваном Дмитриевичем Путилиным. Выдающиеся способности этого человека дополнялись изрядной долей хохлацкой хитрецы, даже самый говор его был чуточку малороссийским. Путилин принял незнакомого ему нижегородского коллегу сразу же, внимательно выслушал и понял все с полуслова. Без проволочек он вызвал трех подходящих по фактуре агентов и поручил им включиться в игру. Вощинин и Шереметьевский должны были сыграть офицеров двух Главных управлений Военного министерства – интендантского и нерегулярных войск. Ицка Рабинович, вкрадчивый и пронырливый, представлял тип польского еврея-фактора, без которого любые поставки в Привисленский край давно уже сделались невозможны.
Окрыленный их беседой, Благово поехал на следующую встречу – с главой Особой канцелярии министра внутренних дел Маковым. Канцелярия помещалась на Почтампте.
Лев Саввич Маков оказался стройным моложавым красавцем с роскошными кавалерийскими усами и лихо-начальственным взором. Мундирный фрак с орденом Белого Орла и знаком Пажеского корпуса сидел на нем, точно гусарский доломан. Года на два лишь старше Благово, а уже тайный советник. Как люди делают такую карьеру? Столичная молва в скором времени прочила Макову пост товарища министра, а со временем, возможно, и сам министерский портфель. Александр Егорович Тимашев уже десять лет возглавлял министерство внутренних дел, и, как говорили, государь начал подумывать о замене.
