– Здравствуй, Риточка! В гости али по делу пришла? Как поживает мама?
– Они были подругами, – быстро сказала Рита Леониду и обратилась к Василисе: – Спасибо, хорошо. А как вы себя чувствуете?
Начался обмен любезностями, и Леонид, отойдя к яблоне, потрепал по головке мальчика. Егорка снова замычал и улыбнулся.
– А ты никак с кавалером пожаловала? – поинтересовалась Кашкина. Сомов растерялся. Он не задумывался, как представиться матери погибшего парня.
Его подруга нашла выход:
– Когда-то вы сказали мне, что хотели бы узнать, что же по-настоящему случилось с вашим мальчиком.
На глазах несчастной матери появились слезы:
– Да, я помню. Он из полиции?
– Да, но из другого государства. Его зовут Леонид, и он здесь, чтобы помочь вам.
Василиса протянула Сомову высохшую руку:
– Вот и познакомились. Проходите в дом.
Пропустив женщин вперед, оперативник последовал за ними. Сзади раздался легкий шорох. Капитан быстро обернулся. На пыльной дороге не было ни единой души, сморщенные листья яблонь и груш колыхал легкий ветер. И все же опытный оперативник чувствовал: за ним следят. Неужели он сразу оказался на правильном пути?
Обстановка дома тоже поражала беднотой. Стол, похожий на тот, который стоял в их квартире в Приреченске, пока родители не решили поменять мебель, был покрыт рваной клеенчатой скатертью. Мать Леонида постыдилась везти такой стол на дачу, а в доме Василисы он был украшением гостиной. Из кресел и дивана выглядывали пружины. Стулья угрожающе скрипели, словно предупреждали, что сбросят непрошеных гостей.
– Садитесь, – предложила Василиса.
Рита и Леонид, переглянувшись, последовали ее приглашению.
– Так что вы хотели узнать о моем мальчике? – Глаза снова увлажнились, и женщина неловко смахнула слезы грязным платком.
– Вы согласились с вынесенным полицией вердиктом? – спросил Леонид.
Она покачала головой. Лохмы седых волос упали на сморщенное лицо:
– Конечно, нет. Ваня не мог этого сделать.
– Но ведь он же предупреждал бабушку…
Она скосила в сторону выцветшие глаза:
– Ванечка не оставил бы нас с бабушкой и Егоркой.
Леонид придвинулся к ней:
– Получается, его убили?
Женщина промолчала.
– А что вы скажете о своем бывшем муже?
– Я не знаю, где он находится.
Сомов поудобнее устроился на стуле, насколько это вообще было возможно:
– Как он вошел в вашу семью?
– Гриша учился со Степаном в одном военном училище.
– И этот мужчина показывал вам какие-нибудь общие фотографии?
И снова покачивание головы.
– Нет, а зачем ему врать? – Она оперлась на тонкие, как былинки, руки. – Смотрите, как мы живем. Да, когда Григорий впервые переступил порог нашего дома, здесь было получше, однако мы давно не шиковали. Я понимаю, вы хотите спросить: какую цель преследовал этот мужчина? Наверное, я уже ответила. Сойдясь со мной, он жил на такие же копейки, как и моя семья. У нас нечего взять.
Сомов не стал развивать эту тему. Нужно было покончить с первым вопросом.
– А у вас остались курсантские фотографии Степана?
Она вздохнула:
– Все сгорело при пожаре.
– Значит, невозможно узнать, учился ли с ним Григорий? – вставила Рита.
– Нет. Это поправимо, – успокоил ее Леонид. – Достаточно сделать запрос в училище. Вы помните фамилию Григория?
Василиса жалко усмехнулась:
– Строев.
– А какое училище оканчивал ваш супруг?
– Училище связи в Томске.
Оперативник обрадовался, что покойный супруг Кашкиной учился в России. Его ребята быстренько направят запрос в это военное заведение или в архивы, если такого училища больше не существовало. Однако сам мужчина был уверен в ответе: Григорий Строев, если это действительно его фамилия, никогда в жизни не пересекал порог военного училища и знал Степана Кашкина лишь понаслышке. Откуда он мог о нем услышать? Это не проблема, Степан любил выпить. Вероятно, в каком-нибудь кабаке, может, находящемся даже в той деревне, где глава семьи нашел свою смерть, сошлись два незнакомых человека. Одному из них, Григорию, непременно что-то было надо. И он подпаивал Степана, выуживая все до последней мелочи. Потом, узнав, что Кашкин погиб, он прямиком направился в Мидас. Но почему его заинтересовала семья Кашкиных? Василиса права: ну что с них можно взять?
– Григорий устроился на работу, когда сошелся с вами? – спросил Леонид.
Василиса покраснела:
– Я этого не знаю.
– То есть вы продолжали содержать его?
Она потупилась.
– Журналистка Барышева пишет: у вашего супруга водились деньжата, только вам их он не собирался давать, – процитировал Сомов отрывок из статьи Елены. – Это так? Она не сама выдумала?
Несчастная молчала. Рита подсела к ней и ласково погладила по руке:
– Тетя Вася, вы хотите узнать правду о гибели вашего сына, но не желаете нам помогать.
– Это не так, – Василиса вздохнула. – Григорий тут ни при чем. Он бросил меня, не желая возиться с больным ребенком.
– А до этого он кормил и поил вас и Ваню?
Она снова смотрела в сторону:
– Кое-что перепадало.
Леонид ерзал на грозившем сломаться стуле. Он видел ее насквозь, несчастную одинокую бабу, каких много на земле. Василиса настрадалась с мужем-алкоголиком, однако не помышляла о разводе. Оставшись вдовой, она вернулась в родной поселок, горевала о своей бабьей доле. Пока не подвернулся красавчик мужчина, неизвестно откуда взявшийся и сочинивший сказку о совместном обучении с ее покойным супругом. Какой-то жулик пригрел ее, и женщина не пытался узнать о нем хотя бы что-нибудь. Мало того, она боялась это сделать. Вдруг Григория оскорбит ее недоверие и непрошеный гость ее бросит? Если бы несчастная знала: Строев, или как там его, и не собирался задерживаться. Судя по всему, ему надо было перекантоваться в Мидасе. Его привлекал именно этот поселок. Следовало выяснить почему.
– А Григорий хотел, чтобы родился Егор? – поинтересовалась Рита.
Она погладила мальчика по голове и выдохнула:
– Ну, разумеется.
– А сейчас он помогает Егорке?
Этот разговор был для Кашкиной тягостным.
– Нет, я уже сказала. Я не знаю, где он.
– Хорошо, – согласился Леонид. – Почему Иван невзлюбил Григория?
– Ваня считал, что появился нахлебник, – неохотно ответила Василиса.
